Выбор Наместницы, стр. 110

Наместница смертельно устала. Она недоумевала, почему люди так странно устроены — чем благополучнее и сытнее их жизнь, тем с большим удовольствием они выдумывают себе страхи и пугаются своим же выдумкам. Ей вполне хватало реальных опасений. Она хотела знать, куда подевался герцог Квэ-Эро. Прознатчики во всех провинциях занимались только одним — поиском упрямого южанина, но тот словно под землю провалился, или, что скорее, учитывая любовь рода Эльотоно к морю, под воду ушел. Энрисса готовилась к самому худшему, недаром она попросила графа Инхор пока что остаться во дворце, несмотря на видимое неудовольствие Тейвора. Возмутиться он не посмел, но не скрывал обиды: не доверяет, наместница, держит при себе опытного генерала на случай восстания. Она не стала объяснять племяннику, что действительно не доверяет, но не ему, а генералу Айрэ. Хотя наместница и не стала наказывать виновных, для нее не осталось секретом, каким образом герцог Квэ-Эро выбрался из дворца. Мальчика она пока что решила оставить в Инхоре, предполагая, что Квейг теперь сочтет это убежище не таким уже и надежным, и приедет за племянником. Сейчас не время решать судьбу маленького герцога, хотя для себя наместница ее давно уже решила. Она вздохнула — этот мальчишка успел испортить ей крови больше, чем его покойный батюшка. А ведь она его еще даже в глаза не видела! Что же это за род такой проклятый? Для блага империи будет только лучше, если Леар Аэллин станет последним герцогом Суэрсен из своего рода. И убивать его для этого вовсе не обязательно. Хранители обычно не заводили семьи, а стать герцогом может только законный сын, если, конечно, отец не признает бастарда после того, как женится на его матери. Вот и получится, что следующего герцога придется искать из кровных родичей, и Энрисса позаботится, чтобы этот родич оказался из другой ветви. А пока что она отправила в Суэрсен представителя Короны, с единственной целью — не позволить оставшемуся без лорда герцогству выступить на стороне Квейга в случае мятежа. Сейчас она уже не хотела от Суэрсена ни денег, ни покорности — только невмешательства. Королевский управляющий — временная мера, в будущем Энрисса рассчитывала поставить на это место кого-нибудь из родичей маленького герцога, пусть не самого близкого, но влиятельного, способного держать в узде остальную родню.

LXXXVII

Герцог Квэ-Эро вот уже третий день был гостем герцога Ойстахэ, и пребывание в гостях затягивалось. Точнее, затягивалось бесцельное пребывание в гостях. Лорд Алестар радушно встретил Квейга, посетовал, что его старшего сына и наследника, с которым герцог Квэ-Эро вместе воевал, сейчас нет в замке, предложил свое гостеприимство на сколь угодно долгий срок, но так и не нашел времени для серьезного разговора. Квейг не обманывался внешним радушием — старый лис неторопливо просчитывал все варианты, чтобы не упустить возможную выгоду, но и не рисковать своей роскошной черно-бурой шкуркой. Недаром Квейг откладывал этот визит напоследок, сначала объехав всех, кого мог назвать своими друзьями.

Неизвестно, входило ли это в планы наместницы, но вынужденные воевать вместе, как равные среди равных, молодые наследные лорды сдружились за три военных года. Не все, разумеется, стали ближайшими друзьями и названными братьями, но узнали друг друга ближе, чем старшее поколение. Так уж сложилось, что близкие отношения поддерживали прямые родичи по мужской линии: брат с братом, дядя с племянником, реже — кузены. Женщины в дворянских семьях выходили замуж в другие провинции, и их связь с родственниками исчерпывалась редкими письмами. Все графы и герцоги состояли друг с другом в той или иной степени родства, но не испытывали родственной привязанности, не иначе, как ее отбивали еще в детстве, обязательным заучиванием многостраничной родословной. Теперь же Квейг лично был знаком либо с правителем каждой провинции, либо с его наследником, а они, в свою очередь, знали его. Не каждого из них герцог мог назвать своим близким другом, но со всеми разделял общие воспоминания, а врагами за время службы он обзавестись не успел. И сейчас герцог объездил пол-империи, навещая своих друзей, прося их помощи и поддержки, для каждого находя убедительную причину поддержать восстание. Герцог Ойстахэ не был его другом, Квейг вообще сомневался, что люди из рода Уннэр способны на искреннюю дружбу, но на его землях пересекались основные имперские тракты, через герцогство Ойстахэ наместница будет переправлять своих солдат усмирять мятежников. Квейг не надеялся получить поддержку осторожного герцога, он лишь хотел убедить его не вмешиваться, не выступать на стороне Короны, если не помогать — то хотя бы не мешать. Вся беда заключалась в том, что Квейгу нечего было предложить взамен, а лорд Алестар, как и всякий уважающий себя Уннэр, не занимался благотворительностью, особенно в государственных размерах. Квейг мог разве что пообещать снизить торговую пошлину, но этого вряд ли будет достаточно, да и потом, он не хотел разорять свои земли, а герцогу Ойстахэ даже не надо класть палец в рот, чтобы тот отхватил руку — достаточно просто этот палец показать. Поэтому он приехал сюда чуть ли не в последнюю очередь — если Алестар будет знать, что на стороне Квейга собралась реальная сила — поостережется связываться. Должен понимать — даже если наместница и сильнее, мятежники окажутся ближе, и он может не успеть получить вознаграждение за свою верность короне. Но три дня прошли, а герцог Ойстахэ все еще пребывал в раздумьях, и Квейг начинал нервничать. Разговор состоялся на пятый день, под вечер, когда Квейгу уже с трудом поддерживал вежливую беседу ни о чем за обеденным столом. Вечером герцог пригласил своего гостя в кабинет:

— Замечательный вечер, герцог. Небо чистое, полная луна, свежий воздух… Удивительный вечер, мало подходящий для серьезных разговоров, не так ли?

— Завтрашний вечер может оказаться еще менее подходящим.

— Вы совершенно правы.

На этом, к облегчению Квейга, прелюдия закончилась. Герцог откинулся на спинку стула, изучающе посмотрел на своего собеседника, зыркнув из-под мохнатых бровей, и, отбросив все вежливые предисловия, поинтересовался напрямую:

— Говорят, молодой человек, вы затеяли небольшой мятеж?

— Как получится.

— Думаю, что так и получится. Вы плохо учили историю?

— Я помню про мятеж герцога Луэрон. Вовсе не обязательно повторять все чужие ошибки.

— О, да. Вполне достаточно повторить всего одну.

— Это все, что вы хотите мне сообщить? — Резкость Квейга граничила с откровенной грубостью. Он понимал, что старый лис неторопливо набивает себе цену, но устал от ожидания.

— Торопитесь, э? — Герцог крякнул совершенно по-стариковски, словно ему стукнуло все девяносто шесть, а не пятьдесят восемь. Что тоже, впрочем, возраст не юный, но до дряхлости лорду Алестару было еще далеко. — С такой горячностью — непременно успеете.

— Ваше сиятельство, я действительно тороплюсь. Если вы знаете, что именно я задумал, вы должны понимать, что я хочу предложить вам.

— Что вы хотите у меня попросить, герцог, попросить, а не предложить. Предлагать вам нечего.

— В таком случае вы бы со мной не разговаривали.

— Сразу видно, что вы плохо разбираетесь в торговле. Я не хочу ничего купить. Я хочу продать. Точнее даже, подарить. Практически безвозмездно.

— С трудом могу поверить в ваше, — Квейг немного помолчал, — бескорыстие.

— А я и не стану вас убеждать, что не преследую собственных интересов. Точнее, интересов своего герцогства. Не стоит вам напоминать, какая часть дохода уходит в казну, а какая остается вам? И заметьте, при этом наместница из столицы устанавливает дорожные пошлины, но я должен обеспечивать безопасность караванов!

Квейг приложил усилия, чтобы сдержать улыбку — экий актер пропадает! Безопасность караванов! Наняли куры лисицу курятник от лис охранять! Уж как она бедная, старалась — а вот только пустел курятник с каждой ночью, одни перышки остались. Герцог, тем временем, продолжал: