Орлиные перья, стр. 40
Остановившись в коридоре, Техаванка прислонился к стене. Из глубины землянки доносилось ровное дыхание спящих. Техаванка вытащил нож чиппева. Шаги Бешеных Псов были все ближе. Потом стали постепенно стихать. Кто-то из полицейских сказал что-то вполголоса, остальные рассмеялись и спокойно продолжили обход.
Техаванка тяжело дышал. На его лбу выступил пот. Он догадался, почему смеялись Бешеные Псы. Полицейские решили, что одинокий прохожий решил нанести поздний визит веселым обитательницам предместья. Как только шаги утихли, он вышел из землянки. Дорога была свободна. Вскоре он был уже за пределами поселка. Быстро проскочил между огородами и табуном лошадей. Светало. Техаванка бежал, насколько хватало сил. Он опасался, что Ша'па на рассвете может отправиться на поиски.
Наконец, Техаванка увидел скалы на берегу реки. На камнях спал его друг.
— Наконец-то! — воскликнул Ша'па.
— Я так боялся не застать тебя! — срывающимся голосом воскликнул Техаванка. — Как раз собирался идти.
— Мне нужно отдохнуть, я принес необычную новость, сейчас обо всем расскажу, — на одном дыхании выпалил Техаванка.
XIX. КРОВАВАЯ ЖЕРТВА
Друзья прокрались в поселок еще до наступления сумерек. Днем это оказалось даже проще, чем прошлой ночью. Пауни, уверенные в своей безопасности, четвертый день праздновали торжества Утренней Звезды. Наступил последний, самый важный день обряда, когда совершалось кровавое жертвоприношение. Женщины, желая участвовать в торжественной церемонии, раньше закончили работу в полях; даже у табунов лошадей и мулов было меньше охраны. Окраины поселка опустели. Все скиди собрались на главной площади неподалеку от дома вождя.
Осторожно лавируя между приезжими пауни, Техаванка и Ша'па пробрались к площади обрядов. Им не пришлось даже прятать свои колчаны. Большинство мужчин были вооружены, даже мальчики держали маленькие луки и стрелы, сделанные из стеблей особого вида травы.
Площадь была заполнена участниками торжества. Толпы мужчин, женщин и детей окружили жертвенный алтарь, громоздились на крышах. Все были взволнованы, но вместе с тем и серьезны, сосредоточены. От благополучного исхода жертвоприношения зависело так много. Если бы пленница, отдаваемая Утренней Звезде, захотела сама подняться на жертвенный алтарь, это было бы необыкновенно добрым знаком.
Смешавшись с толпой пауни, Техаванка и Ша'па не могли разговаривать друг с другом. Они боялись за Утреннюю Росу. Вскоре должна была свершиться ее страшная судьба. Техаванка то и дело украдкой оглядывался, пытаясь увидеть воина скиди, который обещал помочь его сестре. Увы, воина в толпе не было. Не оказалось его и в свите младших вождей и славных воинов, окружавших вождя скиди.
Вождь находился среди зрителей, выдвинувшись вместе со свитой чуть вперед, к жертвенному алтарю. Скрестив ноги, он сидел на шкурах бизона. Из скальпового локона вождя, искусственно удлиненного конским волосом, выступали три великолепных орлиных пера, а на лице была широкая — от уха до лба — голубая полоса, символизирующая созвездие. Плечи покрывала мягкая шкура бизона с изображением символов звезд и солнца. На шее он носил ожерелье из медвежьих клыков, когтей и мелких костей. В руках, опущенных на колени, вождь держал трубку мира, украшенную перьями птиц.
Лицо Техаванки стало серым. Перед алтарем появился жрец, который нес сверток со святыми предметами, исходящими прямо от Утренней Звезды. Это он, как хранитель свертка, будет руководить обрядом кровавого жертвоприношения.
Затаив дыхание, Техаванка посмотрел на алтарь. Он напоминал строительные леса и состоял из двух вертикально вбитых в землю столбов, которые соединялись четырьмя поперечными балками внизу и двумя наверху. Два центральных столба символизировали день и ночь, четыре нижних — стороны света, а два верхних — небо.
Торжественный необычный обряд уже начинался. Жрец медленно поднял сверток со святыми дарами Утренней Звезды. По этому знаку четыре других жреца вывели на площадь пленницу, отдаваемую в жертву.
В бессилии Техаванка гневно стиснул зубы и незаметно придвинул колчан, висевший на левом плече. Ша'па сделал тоже самое. Пальцы его слегка дрожали, он чувствовал, что смерть уже тянет к нему свои руки.
Тем временем жрецы начали снимать одежду с несчастной пленницы. Когда она была уже нагой, то половину ее тела — с ног до головы — мучители покрасили в красное, а другую половину — в черное. Потом подвели к жертвенному алтарю. Вдруг Утренняя Роса оттолкнула от себя палачей и сама быстро поднялась на подмостки.
Среди пауни раздались крики радости и восхищения. Пленница сама взошла на алтарь. Она была прекрасна, тем большую сверхъестественную силу содержала в себе жертва, приносимая Утренней Звезде. Таинство обряда складывалось необыкновенно благоприятно.
Среди общей радости жрецы привязали жертву к верхнему продольному столбу, а ноги к низшему. Из толпы выступили молодые мужчины и мальчики. В руках они держали луки и короткие стрелы, сделанные из травы, растущей в прерии. Им первым предстояло начать пытку. Их стрелы могли лишь слегка погрузиться в тело жертвы, не угрожая ее жизни. Согласно обряду, смертельный выстрел должен был сделать тот, кто похитил пленницу. Похититель тоже вышел из толпы. Лук и одну боевую стрелу он держал в левой руке. Техаванка сразу же узнал этого человека. У него был широкий шрам на щеке. Это был след от стрелы, которую выпустил Техаванка, когда пауни преследовали девушек в прерии.
При виде его Техаванка забыл об осторожности и, наклонившись к другу, прошептал:
— Этот пауни украл Утреннюю Росу. Когда он приготовится к выстрелу, я убью его.
— Хорошо, а я возьму на себя жреца, — также шепотом ответил Ша'па.
Не подозревая об опасности, жрец снова поднял сверток со святыми предметами, а потом опустил его. Пауни запели песнь о поисках Утренней Звездой Звезды Вечерней. После каждого куплета жрец, руководивший церемонией, вытаскивал из свертка со святостями одну палочку и откладывал ее в сторону, что должно было символизировать постепенный уход пленницы, отдаваемой в жертву, из мира земного в мир духов.
Песнь, наконец, стихла. С восточной стороны площади появились два жреца с пылающими факелами. В соответствии с обрядом они должны были опалить огнем факела подмышечные впадины и пах пленницы, привязанной к алтарю, при этом четыре других жреца прикладывали к ее телу палицы. Тем самым давался знак молодым мужчинам и мальчикам начинать стрельбу из луков, после чего похититель должен был одним выстрелом поразить жертву в сердце и быстро закончить пытку.
Первые стрелки уже натянули луки. Похититель тоже сделал несколько шагов вперед. Жрец, руководивший обрядом, вытащил ритуальный каменный нож, которым он разрезал мертвой жертве грудь и вырывал сердце.
Трагическая минута неумолимо приближалась. Слезы печали и гнева выступили на глазах Техаванки. Уже ни на кого не обращая внимания, он вытащил из колчана лук и стрелы. Он готов был погибнуть вместе с любимой сестрой.
В этой обстановке общего подъема на Техаванку никто не обращал внимания. Мужчины с факелами уже подходили к центру площади. И тут послышался громкий стук копыт. Одинокий наездник галопом промчался через толпу удивленных пауни, влетел на площадь и резко осадил скакуна перед жертвенным алтарем. Чтобы освободить пленницу от пут, потребовалось меньше минуты. Прежде чем кто-либо успел прийти в себя, всадник посадил девушку на коня рядом с собой и резким ударом бича пустил его в галоп.
Пауни, потрясенные смелостью молодого воина, расступились перед ним. А он, подобно урагану, понесся в сторону предместья. И лишь похититель, готовящийся к смертельному выстрелу, не потерял хладнокровия. Не сказав ни слова, он бросился наперерез к окраине поселка, пытаясь преградить дорогу беглецам.
Пауни, застигнутые врасплох неожиданным прекращением торжественной церемонии, все еще были ошеломлены. Они сразу узнали юношу, который в первый и единственный раз в истории племени осмелился нарушить святой обряд. И были поражены его отвагой. Теперь все повернулись к вождю. Смелый юноша был его сыном. Послышались крики: