Гарри Поттер и Принц-полукровка (с илл. из фильма), стр. 43

Небо за окном было черное, как чернила, светильники в кабинете Дамблдора вспыхнули ярче прежнего.

— Я думаю, хватит с нас на сегодня, Гарри, — сказал Дамблдор, помолчав минуту-другую.

— Да, сэр, — сказал Гарри. Он встал, но не ушел.

— Сэр... а это было важно, чтобы я узнал о прошлом Волан-де-Морта?

— Я думаю, очень важно, — ответил Дамблдор.

— А это... как-то связано с пророчеством?

— Связь самая прямая.

— Ясно, — Гарри, хоть и недоумевал, но все же успокоился. Он повернулся к двери, но тут ему пришел в голову еще один вопрос, и он вернулся.

— Сэр, можно мне рассказать Рону и Гермионе все то, что вы мне говорили?

Дамблдор задумался на минутку, не сводя с него глаз, потом ответил:

— Да, думаю, мистер Уизли и мисс Грейнджер доказали, что им можно доверять. Но, пожалуйста, Гарри, попроси их больше никому не говорить об этом. Не нужно, чтобы стало широко известно, как много я знаю или подозреваю о тайнах Волан-де-Морта.

— Да, сэр. Я прослежу, чтобы никто, кроме Рона и Гермионы, не знал об этом. Спокойной ночи.

Он снова повернулся к выходу и был почти уже у самой двери, когда вдруг увидел, что на одном из столиков с точеными ножками, среди хрупких серебряных приборов лежит безобразное золотое кольцо с большим треснувшим черным камнем.

— Сэр, — сказал Гарри, уставившись на перстень, — это кольцо...

— Да, Гарри?

— Оно было у вас на пальце в ту ночь, когда мы ходили к профессору Слизнорту.

— Было, — подтвердил Дамблдор.

— Но ведь это... сэр, это же то самое кольцо, которое Марволо Мракс показывал Огдену?

Дамблдор наклонил голову:

— То самое.

— Но как же... Оно все время было у вас?

— Нет. Оно попало ко мне совсем недавно, — сказал Дамблдор. — Собственно говоря, за несколько дней до того, как я забрал тебя от дяди и тети.

— То есть примерно в то время, когда вы повредили себе руку, сэр?

— Да, Гарри, приблизительно в то время.

Гарри запнулся, не решаясь продолжать. Дамблдор улыбался.

— Сэр, а что случилось...

— Время позднее, Гарри! Эту историю ты услышишь как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сэр.

Глава 11

ГЕРМИОНА ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ

Как и предсказывала Гермиона, свободные уроки оказались для шестикурсников не временем блаженного безделья, на что так надеялся Рон, а единственной возможностью худо-бедно справляться с чудовищным объемом работы, которая на них навалилась. Мало того что по всем предметам каждый день задавали столько, будто на завтра назначены экзамены, так еще и сами уроки стали намного труднее, чем прежде. Гарри не понимал и половины объяснений профессора Макгонагалл, и даже Гермионе раз или два пришлось ее переспрашивать. Неожиданно для всех и к огромному неудовольствию Гермионы самым успешным предметом для Гарри стало зельеарение, и все благодаря Принцу-полукровке.

Невербальных заклинаний требовали от них теперь не только на защите от Темных искусств, но и на заклинаниях, и на трансфигурации. Гарри часто видел своих однокурсников в гриффиндорской гостиной или за столом в Большом зале посиневшими от натуги, как будто у них что-то застряло во рту, но он знал, что на самом деле они пытаются колдовать, не произнося заклинания вслух. Немного легче было на занятиях по травологии в теплицах; они теперь изучали значительно более опасные растения, но, по крайней мере, здесь можно было громко ругаться, если Ядовитая Тентакула неожиданно вцепится в тебя сзади.

Из-за громадного количества домашних заданий и многочасовых изнурительных тренировок по невербальным заклинаниям Гарри, Рон и Гермиона все никак не могли выкроить время, чтобы навестить Хагрида. Он совсем перестал появляться за преподавательским столом в Большом зале — зловещий признак, а когда они изредка сталкивались с ним в коридорах или на открытом воздухе, он загадочным образом ухитрялся не замечать их и не слышать, как они с ним здороваются.

— Надо сходить к нему, поговорить, — вздохнула Гермиона, глядя на большущее пустое кресло Хагрида за преподавательским столом.

Дело было за завтраком в следующую субботу.

— У нас сегодня утром отборочные испытания по квиддичу! — сказал Рон. — И еще нужно отрабатывать это несчастное заклинание Агваменти для Флитвика! И вообще, о чем тут говорить? Как мы ему объясним, что ненавидим его дурацкий предмет?

— Мы его не ненавидим! — возмутилась Гермиона.

— Говори за себя. Я до сих пор не могу забыть соплохвостов, — сказал Рон мрачно. — Я тебе говорю, мы еще дешево отделались. Послушала бы ты, как он разливается насчет своего безмозглого братца, того и гляди, заставит учить Грохха завязывать шнурки на ботинках.

— Мне не нравится, что мы не видимся с Хагридом, — расстроенно сказала Гермиона.

— Пойдем к нему после квиддича, — пообещал Гарри. Он тоже скучал без Хагрида, хотя, как и Рон, считал, что без Грохха они прекрасно могут обойтись. — Но отборочные могут занять все утро, столько народу записалось! — Он немного нервничал перед своим первым выступлением в роли капитана команды. — Даже не знаю, с чего это квиддич стал таким популярным.

— Да ну тебя, Гарри, — с неожиданным раздражением ответила Гермиона. — Это не квиддич популярен, а ты! Никогда еще к тебе не было такого интереса, и, честно говоря, ты никогда еще не был настолько привлекательным!

Рон поперхнулся большим куском лососины. Гермиона бросила на него высокомерный взгляд и снова повернулась к Гарри.

— Теперь все знают, что ты все это время говорил правду, так? Волшебный мир вынужден был признать, что ты оказался прав насчет Волан-де-Морта, что он действительно вернулся и что ты на самом деле дважды сразился с ним за прошедшие два года и оба раза сумел спастись. А теперь ты еще и Избранный... Ну разве непонятно, почему все тобой восхищаются?

Гарри вдруг показалось, что в Большом зале стало очень жарко, хотя потолок по-прежнему оставался пасмурным и ненастным.

— Ко всему прочему тебе еще пришлось пережить травлю Министерства, когда тебя пытались выставить ненормальным вруном. У тебя до сих пор остались отметины после того, как эта мерзкая колдунья заставляла тебя выписывать строчки собственной кровью, но ты все равно не отступился...

— У меня тоже до сих пор остались отметины после того, как те мозги в меня вцепились в Министерстве, вот, посмотри, — сказал Рон, закатывая рукава.

— ...да еще ты за лето вырос чуть ли не на целый фут, это тоже тебя не портит, — закончила Гермиона, не слушая, что говорит Рон.

— Я довольно-таки высокий, — ввернул Рон ни к селу ни к городу.

Тут прибыли почтовые совы. Они влетали в окна, разбрызгивая вокруг дождевые капли. Почти всем ученикам теперь доставляли больше писем, чем обычно: встревоженные родители хотели почаще получать известия от своих детей и, соответственно, сообщать им, что дома все хорошо. Гарри с начала учебного года не получил ни одного письма; единственный человек, регулярно ему писавший, умер. Гарри надеялся, что Люпин хоть пару раз ему напишет, но пока эти надежды не оправдались. Поэтому он очень удивился, увидев, что среди бурых и серых сов над столами кружит белоснежная Букля. Она приземлилась прямо перед Гарри с большим квадратным пакетом. В следующий миг второй точно такой же пакет шлепнулся на стол перед Роном, придавив собой крошечного, выбившегося из сил Сычика.

— Ха! — сказал Гарри, развернув пакет, в котором оказался новенький экземпляр «Расширенного курса зельеварения», присланного от «Флориш и Блоттс».

— Вот хорошо, — обрадовалась Гермиона. — Теперь ты сможешь вернуть ту исчирканную книжонку.

— С ума сошла? — возмутился Гарри. — Я ее не отдам! Слушай, я все продумал...

Он вытащил из сумки старый учебник, коснулся обложки волшебной палочкой и прошептал: