Я выбрал путь смерти, стр. 92
Тарасу Кондратьевичу не хотелось лишаться опытного телохранителя, поэтому он решил попытаться отговорить от ухода с работы Чумного:
— Ты, Дмитрий Фёдорович, пошире раскрой глаза посмотри внимательно вокруг себя. Мы сейчас живём в капиталистическом обществе, где каждый прежде всего должен думать о себе и лишь потом о других. Ты же мыслишь, как я, когда был комсомольцем.
— А как комсомольцы в ваше время поступали?
— Прежде думали о Родине, а потом о себе.
— Лозунг очень хороший, и если бы наши правители поступали именно так, то такого развала экономики, обнищания масс и других катаклизмов в стране не допустили бы.
— Учись у них, как надо жить.
— Я не собираюсь уподобляться этим вампирам, xoчу идти по жизни своим путём. Буду бороться со злом.
— Между прочим, тебя могут убить, — напомнил ему Транквиллинов.
— Теоретически могут, а практически для уголовников я неуязвим. Мой жизненный опыт будет тому гарантией. К тому же я буду служить среди таких же одержимых «дураков» комсомольцев, каким и сам являюсь.
— Я понял, что ты своё решение обдумал и мне тебя не удастся переубедить. С одной стороны, я недоволен твоим поступком, ибо лишаюсь нужного специалиста, с другой стороны, мне приятно, что среди нас не все такие, как я и наши правители, что есть люди, мыслящие совсем другими критериями. Я тебе заявление на увольнение подпишу, но знай, Дмитрий Фёдорович: если тебе не понравится служба в спецназе, можешь в любое время прийти ко мне на прежнюю зарплату и те же, известные тебе условия труда.
— Спасибо, Тарас Кондратьевич. Я знал, что мы поймём друг друга. — Чумной пожал руку Транквиллинову и вышел из кабинета.
После ухода Капустина Транквиллинов минут десять сидел в задумчивости, не приступая к работе. «Какая среди нас растёт прекрасная молодёжь! К сожалению, власть её совершенно не поддерживает. Варится молодёжь в собственных проблемах. Вот если правительство в отношении молодёжи примет специальную программу поддержки, то таких, как Капустин и Махновский, в стране будут не сотни тысяч, а десятки миллионов», — подумал он. Беседа с Капустиным доставила ему подлинное моральное удовлетворение.
Глава 27
Трудности Стукало
После того как Махновский покинул его кабинет, Стукало, уставившись взглядом в записи на листе бумаги, задумался: «Махновский сообщил мне важные сведения. По ним я должен буду осуществить задержание большой группы преступников. Конечно же, они сразу не пожелают давать показания. Значит, придётся их чем-то дожимать, колоть. Самым слабым звеном в группе, подлежащей задержанию, является Сабина Табен. Несмотря на то что была пособницей преступления, Сабина не участвовала в убийстве своей землячки, так как, обманным путём побудив Загорулько открыть дверь своей квартиры, сразу же ушла. Полагаю, мне легче будет с ней разговаривать, склонить её к чистосердечному признанию. Потом придётся её уговорить, чтобы она свои показания подтвердила на очных ставках с членами преступной группы Таракана».
Придя к такому выводу, Стукало отправился в линейный отдел милиции к начальнику уголовного розыска подполковнику Анатолию Михайловичу Коцареву, которому решил поручить исполнение своего задания.
Выслушав Стукало с большим вниманием, Коцарев заявил:
— Если мы знаем быков, в какую воровскую «семью» города они входят, да к тому же нам известны их клички, то установить их и задержать для моих сотрудников не составит особого труда. Но вот установить и задержать Сабину Табен нам будет непросто. Могут возникнуть большие проблемы.
— В чем они выражаются? — не понял Стукало.
— Понимаешь ли, приехавшая из Житомира жрица любви, как и её подруга Загорулько, живёт в городе без прописки, на птичьих правах. Не поедем же мы в известный тебе спортивный комплекс и не станем там всех встречных и поперечных спрашивать, кто такая Сабина Табен, в каком кабинете принимает своих клиентов. При нашем появлении в спортивном комплексе там поднимется такой переполох, что не приведи Господи! Каждый попытается незаметно сбежать, чтобы не попасть к нам на учёт и не подвергнуться штрафу. В таком переполохе Табен наверняка попытается от нас скрыться и уехать к себе на родину, чего мы никак не должны допустить. Нам нужен человек, который издали мог бы показать нам эту путану, чтобы мы могли её сфотографировать, проследить за ней и в благоприятных для нас условиях задержать её. Кроме того, надо, чтобы члены бригады Таракана этого не узнали, не всполошились и не бросились в бега.
— Проблема серьёзная, и, откровенно говоря, я не знаю её решения, не представляю, как теперь быть.
— А не поможет ли твой информатор найти ответ на нашу задачу?
— Не знаю. Мне просто в голову не пришло его об этом спросить.
Сообщая Коцареву о преступных действиях бригады Таракана, Стукало ничего не рассказал о человеке, который сообщил ему эти важные данные, так как Волчий Ветер просил его об этом.
Вообще оперативники привыкли довольствоваться, как правило, сведениями от своих товарищей по работе, которыми те считали нужным с ними поделиться.
Стукало по находящимся в его производстве уголовным делам имел массу материалов, о которых не знал Коцарев. В свою очередь, у начальника уголовного розыска в голове и в сейфе секретной информации по работе было больше, чем у всех работников ЛОМа, вместе взятых.
Оперативники привыкли получать огромное количество секретной информации по работе, которая на них тяжким бременем, как на сплетников, не давила. Они о своих секретах автоматически забывали. Информация, отработав своё, становилась для них несущественной. На смену одним новостям, секретам работа каждодневно подбрасывала им новые. Однако если интересы службы требовали от них сведений о второстепенном, то они о нем говорили столько, сколько считали нужным. Вот и сейчас наступил именно такой момент, когда нужно было поговорить о второстепенном.
— Твой информатор по бригаде Таракана, как я вижу, ценный источник. Где мы его можем сейчас найти? — спросил Коцарев.
— А зачем он нам?
— Может, он согласится нам показать Сабину Табен?
— Он работает в банке, в службе безопасности, по-моему, должен сейчас находиться на работе.
— Давай съездим к нему на работу, сообщим ему о своих проблемах с этой девицей. Может, он сможет и захочет нам помочь.
— Ничего не поделаешь, придётся ехать к нему. Выслушав Стукало, познакомившего его с Коцаревым, Волчий Ветер согласился с тем, что установить личность Табен оперативникам действительно будет сложно.
— Есть один человек в городе, который знает Табен в лицо, но я не уверен, согласится ли он сотрудничать с вами.
— Кто он такой? — спросил Коцарев.
— Это моя жена. Давайте поедем к ней, и я узнаю, захочет она вам помогать или нет.
— Откуда она знает Сабину Табен? — удивился Стукало.
— Об этом вам лучше меня не спрашивать, — уклонился от ответа Волчий Ветер.
Втроём они на оперативной машине отправились домой к Нонне. Оперативники остались в машине, и только Волчий Ветер поднялся в свою квартиру. Там он рассказал жене, в какое затруднительное положение попали оперативные работники из-за того, что не знали личности Сабины Табен. Нонне Волчий Ветер уже рассказывал, какую коварную роль сыграла Табен в похищении и убийстве Загорулько, поэтому мужу не пришлось долго ей объяснять, почему у оперативных работников возникла необходимость в задержании Табен. Относительно своего участия в помощи работникам милиции Нонна заявила:
— Я согласна показать им Сабину Табен, но при одном условии: чтобы её задержание происходило не на моих глазах. Мне вся эта грязь так надоела, что вновь её касаться я не хочу.
— Твоё условие они выполнят, — пообещал Волчий Ветер.
— А вдруг они поступят иначе? Ведь ты им не начальник.
— Тогда мы не станем с ними сотрудничать. Они обязаны будут принять твоё условие.
Нонна рассказала мужу, по какому графику путаны работают в подпольном доме терпимости и в какое время ей с оперативниками нужно будет там находиться, чтобы увидеть Сабину Табен.