Цветок Фантоса. Романс для княгини (СИ), стр. 49

– Добрый день, Наталья Сергеевна, – приветствовала меня гостья. – Вы сегодня выглядите много лучше.

– Благодарю, мадам Клара, – ответила я, с беспокойством глядя на её лицо, ещё сильнее осунувшееся со вчерашнего дня. – Боюсь, что не могу ответить вам тем же комплиментом. Что-то случилось?

Клара, как и многие инукторы, не обладала Даром, зато обладала железной волей, честолюбием и желанием доказать оДарённым, что ничем не хуже их. И, благодаря искусству артефакторов, исправно снабжавших инукторов всевозможными амулетами и оберегами, безДарные инукторы являли собой силу, с которой приходилось считаться даже самым сильным оДарённым. Так человек, едущий в карете, может обогнать самого выносливого скорохода. Однако использование амулетов не проходило бесследно, а утомляло безмерно, требуя полного напряжения сил не физических, а духовных. И безжизненный, бесцветный камень, украшавший брошь-амулет на форменном платье, свидетельствовал, что он за последние несколько часов израсходовал все свои силы, утомив при том донельзя свою хозяйку.

– Свидетели случились, – устало сказала Клара, тяжело опустившись в кресло напротив меня.

– Свидетели чего? – осторожно поинтересовалась я, чувствуя, что ответ я не очень-то и хочу знать.

– Феерической кончины вашей томалэ, – вздохнула госпожа инуктор. Историю о том, как дура-обозница разбудила Розу, и о том, что за этим последовало, я уже выслушала от Клары два дня назад. И о том, какое влияние на свидетелей и участников трагедии могло оказать это зрелище, я не просто догадывалась – знала. Как и о том, что забота о пострадавших в подобной ситуации является первейшей обязанностью инуктора. Так что на долю новоиспечённого версановского инуктора нежданно выпало устранить последствия нападения призванной твари для штабс-ротмистра, десятка улан и Матрёны. Об остальных путешественниках позаботится беркутовский инуктор.

– Она не моя, – заметила я, размышляя, кто из свидетелей доставил столько проблем Кларе. Матрёну я уже видела, и не похоже, чтобы на ней как-то сказалось происшествие. И стояла она не в той стороне, и амулет у неё был не стандартный, универсальный, как у улан, а усиленный защитный, как и у всех служащих Тайной Магической Канцелярии. Уланы? Так их задело только краем, и стандартных амулетов должно было хватить. А вот штабс-ротмистр…

– Свидетели или один конкретный свидетель? – спросила я у Клары. Она устало усмехнулась:

– Свидетели. Но особенно штабс-ротмистр.

Я сочувственно кивнула.

– Уже третий раз ставлю блок, и за ночь он слетает. Сегодня поставила двойной, – продолжала Клара. – Но готова поспорить на пару приличных амулетов, что и он не удержится.

Спорить на амулеты с Кларой я не хотела. Не потому, что сомневалась в её правоте.

– То есть, он не просто свидетель, а жертва? – задумчиво спросила я.

– Похоже. Не иначе как «гость» его пометил, – с горечью сказала Клара, – а девочка метку не заметила.

– Она о тварях никогда и не слышала, не говоря уже о метках, – вступилась я за своего найдёныша. – Чудо, что все вообще уцелели.

– Почти все, – поправила меня Клара. – До ближайшего экзорциста не меньше недели пути.

Я кивнула, понимая, что штабс-ротмистру, если к нему действительно прицепилась потусторонняя «пиявка», неделю не продержаться. Экзорцистов было мало. И Дар редкий, и обязанности такие, что не каждый оДарённый на них согласится. Но неделя пути…

– Как же они тут живут? – Вырвалось у меня.

– А они и не живут. Умирают до срока, – нехорошо усмехнулась Клара. – Даже по отчётам дядюшки Луки. Зато одержимые по городу разгуливают, нисколько не стесняясь.

До сих пор я в Версаново видела только одного одержимого. И та же Клара намекала мне на странное поведение томалэ, любезно прикончившего тётушку Серафину.

– Если это тот, о ком я думаю, – заметила я, – то он и экзорциста не постесняется.

– Пожалуй, не постесняется, – тень улыбки скользнула по лицу Клары. – И дерзок, и силён.

– Да, если кто и сможет помочь штабс-ротмистру Кваснёву, так это Радх, – сказала я. – Может, не стоит ждать ещё одну ночь?

– Нет, – ответила Клара. – Через двойной блок ему не пробиться. А вот завтра… Завтра вечером самое то.

Гипантий 10

На следующий вечер Радха отыскала девчонка, отправленная в помощницы к Фатхе.

– Дядюшка Радх, – выпалила она, с трудом переводя дух после бега, – Линялая просила тебя присмотреть за Кваснёвым.

– Кто? – не понял Радх.

– Линялая, – нетерпеливо повторила Лейхо, тряхнув длинными косами. – Мадама с набелённым лицом в блёклом платье.

Радх хмыкнул, попытавшись представить себе, как указанная «мадама» отреагировала бы на подобное описание.

– А теперь ещё раз и помедленнее, – велел Радх, – что она просила передать.

Известие явно было важным, если мадам Клара снарядила гонца.

– Она просила, чтобы ты присмотрел за Кваснёвым, когда он придёт сюда. Сказала, что ты сам всё увидишь.

И Радх увидел. Такое было сложно не увидеть и не заметить. Штабс-ротмистр, заказав отдельный кабинет, чего обычно не позволял себе, пил рюмку за рюмкой, не хмелея. А на дне его глаз плескалось такое безнадежное отчаянье, что Радху стало не по себе, а Другой насторожился, словно охотничья собака, учуявшая дичь.

– Спой, томалэ, – попросил Кваснёв, бросив Радху «красненькую» [22]. – Спой «Берега разлук».

Пальцы Радха привычно коснулись струн.

Гитара рыдала, тоскуя о том, что не сбудется, и штабс-ротмистр тосковал вместе с ней.

– Выпей со мной, томалэ, – сказал он, когда песня закончилась. – Выпей со мной в последний раз.

– Отчего же в последний, Петр Андреевич? – ласково спросил Радх, подсаживаясь к Кваснёву. – Вам, драгоценный, ещё жить да жить. Или слово кто молвил недоброе? Или сон приснился дурной?

– Дурнее некуда, – буркнул штабс-ротмистр, и тут же потянулся к стоявшему перед ним штофу, чтобы снова наполнить свою рюмку.

– Так и от снов дурных есть средство, – всё так же ласково сказал Радх. Кваснёв замер, не донеся наполненную рюмку до рта. Рука его заметно дрожала.

– Мне прежде снились дурные сны, – томалэ рассказывал так, словно речь шла о сущей безделице, чувствуя, как Другой его голосом успокаивает, убаюкивает несчастного гостя. – И тогда я купил у одной знающей этот науз [23]…

Он показал на браслет из узелков, обвивавший его запястье.

– И с тех пор я позабыл о дурных снах, – продолжал томалэ.

– Продай мне его, – взмолился штабс-ротмистр, в глазах которого вспыхнул проблеск надежды.

– Как так продать, Петр Андреевич? – искренне изумился Радх.

– Сколько ты за него хочешь? – срывающимся голосом произнёс Кваснёв.

– Сколько?

– За щедрость вашу, барин, за слова добрые, – томалэ замялся, делая вид, что мучительно борется с собой, – за «радужную» [24] уступлю вам. Кваснёв, не раздумывая, вытащил из кошелька требуемую ассигнацию и протянул её Радху.

– Держи!

Радх, отложив гитару, бережно снял науз со своей руки и навязал на трясущуюся руку штабс-ротмистра. Пара причудливых узлов, которыми Радх под руководством Другого закрепил браслет, превратила заурядный оберег в хранителя снов. Слабенького хранителя, серьёзный требовал куда больше времени и усилий, но и этого пока был довольно.

Той ночью Радх уснул быстро. Донёс голову до подушки и всё, провалился в сон.