Убийства на улице Морг. Сапфировый крест (сборник), стр. 43

– Хлороформ, – сказал он, распрямляясь. – И как я сразу не догадался?

На минуту все стихло. Потом полковник медленно произнес:

– Прошу вас, объясните же, что все это значит.

Но отец Браун неожиданно залился веселым смехом. Потом замолчал, но и после этого, когда говорил, то и дело замолкал, явно борясь с новыми приступами смеха.

– Джентльмены, – выдохнул он, – у нас нет времени на разговоры. Я должен догнать преступника. Но этот великий французский актер, который изображал полицейского… этот якобы труп, с которым Арлекин танцевал и проделывал акробатические номера… это… – Тут голос снова изменил ему, и он повернулся, собираясь выбежать.

– Это что? – крикнул ему в спину Фишер.

– Настоящий полицейский, – бросил отец Браун и кинулся в темноту.

В дальнем конце лиственного сада густые заросли лавра и других вечнозеленых растений расступались и даже сейчас среди зимы на фоне сапфирового неба и серебряной луны отсвечивали теплыми южными красками. Зеленая веселость покачивающихся лавров, сочность ночного индиго, луна, похожая на гигантский магический шар, – все это создает почти беспечную романтическую картину, и где-то между крон садовых деревьев карабкается вверх странная фигура, которая кажется не столько романтичной, сколько неправдоподобной. Этот человек весь сверкает с ног до головы, словно на нем костюм из десяти миллионов лун. С каждым его движением настоящая луна зажигает на нем новый дюйм. Но, раскачиваясь и сияя, он дерзко перебирается с низкого дерева этого сада на высокое ветвистое дерево сада соседнего и замирает лишь потому, что чья-то тень скользнула под меньшее дерево и чей-то голос уверенно обратился к нему.

– Что ж, Фламбо, – произнес голос, – вы и впрямь похожи на летучую звезду. Но летучая звезда всегда оказывается падающей.

Серебряная, искрящаяся фигура наверху, кажется, слегка подается вперед, но, уверенная в том, что путь открыт и ничто не может помешать побегу, прислушивается к небольшой фигуре внизу.

– На этот раз вы превзошли себя, Фламбо. Вы приехали из Канады (я полагаю, с парижским билетом) ровно через неделю после того, как миссис Адамс умерла, когда ни у кого не было настроения задавать вопросы. Весьма умно. Нужно обладать еще большим умом, чтобы выследить «Летучие звезды» и разведать точную дату приезда Фишера. Но то, что последовало за этим, говорит уже не об уме, а о гениальности. Думаю, украсть камни для вас было парой пустяков. Все, что для этого требовалось, – сунуть руку в карман фрака Фишера, и сделать это можно было не только притворяясь, что собираетесь прицепить к нему ослиный хвост, но и сотней других способов. Но в остальном вы затмили себя.

Серебряная фигура среди листьев дерева медлит, словно завороженная, хоть для того, чтобы спастись, осталось сделать всего пару движений. Тот, кто наверху, смотрит на человека внизу.

– О да, – произносит человек внизу. – Мне все известно. Мне известно не только то, что вы специально организовали эту пантомиму, но и решили с ее помощью убить двух зайцев. Поначалу вы хотели тихо украсть камни и сбежать, но сообщник предупреждает, что вас уже подозревают и вечером должен прийти полицейский, чтобы вывести вас на чистую воду. Обычный вор поблагодарил бы за сигнал и поспешил скрыться, но вы не обычный вор, вы – поэт. У вас уже родился хитрый план спрятать алмазы среди фальшивой мишуры на сценическом костюме. Далее, вам пришло в голову, что раз вы играете роль Арлекина, появление полицейского окажется весьма кстати. Почтенный полицейский выходит из полицейского участка в Патни, чтобы найти вас, но вместо этого попадает в самую хитрую из всех ловушек, которые когда-либо были придуманы человеком. Когда дверь открывается, он выходит прямо на сцену рождественской пантомимы, где танцующий Арлекин начинает его бить, подбрасывать, таскать и оглушать под дружный хохот самых уважаемых людей в Патни. О, я не думаю, что вам когда-нибудь удастся придумать что-то лучшее. Кстати, можете отдать мне алмазы.

Зеленая ветка, на которой покачивалась сверкающая фигура, скрипнула, словно от удивления, но голос продолжил:

– Фламбо, я хочу, чтобы вы отдали их мне, и хочу, чтобы вы покончили с такой жизнью. Вы еще молоды, вы сохранили чувство юмора и честь для вас не пустое слово. Не думайте, что так останется всегда, если вы не прекратите заниматься этим ремеслом. Люди могут оставаться всю жизнь примерно на одном и том же уровне добра, но еще никому не удавалось, удержаться на одном уровне зла. Эта дорога ведет только вниз. Человек с добрым сердцем начинает пить и ожесточается, человек искренний убивает и лжет, чтобы скрыть свою вину. Я знаю множество людей, которые, как и вы, поначалу считали себя честными преступниками, думали, что всю жизнь будут вот так весело грабить богатых, но все они рано или поздно были втоптаны в грязь. Морис Блюм начинал как идейный анархист, защитник обездоленных, но превратился в грязного шпиона и доносчика, которого использовали и презирали обе стороны. Гарри Бэрк начинал свое движение «Деньги для всех», искренне веря, что творит добро, а теперь живет за счет своей полунищей сестры, выпрашивая у нее деньги на бренди и содовую. Лорд Эмбер связался с дурными людьми, воображая себя благородным рыцарем, а сейчас платит половине самых подлых лондонских шантажистов. Капитан Барийон, знаменитый благородный апаш. Он жил до вас и умер в сумасшедшем доме, вопя от ужаса и видя в каждом, кто приближался к нему, «стукача» или скупщика краденого, которые предали его и затравили. Я знаю, Фламбо, сейчас перед вами лес, и вам кажется, что там вас ждет свобода. Я знаю, в любую секунду вы можете, подобно обезьяне, перебраться по веткам в этот лес и скрыться, но когда-нибудь, Фламбо, вы превратитесь в старую седую обезьяну. Вы сядете посреди этого леса, на сердце у вас будет холодно, и голые ветви не спасут вас от смерти.

Никакого движения не последовало, как будто человечек внизу держал того, кто был наверху, на каком-то длинном невидимом поводке. Он продолжил:

– Ваше падение на дно уже началось. Когда-то вы хвастали, что никому не причиняете зла, но сегодня вечером вы совершаете очень злой поступок. Вы подводите под подозрение честного юношу. Из-за вас на него уже пала тень. По вашей вине он будет разлучен с любимой женщиной, с женщиной, которая любит его. Но если сейчас вы не остановитесь, в будущем вы совершите вещи куда более страшные.

Три желтых алмаза упали с дерева на землю. Невысокий священник нагнулся, чтобы поднять их, а когда распрямился, серебряная птица уже упорхнула, и зеленая деревянная клетка опустела.

Возвращение драгоценных камней (кто мог подумать, что отец Браун случайно найдет их в саду!) произвело настоящий фурор и стало достойным завершением необычного вечера. Сэр Леопольд, настроение которого поднялось до невиданных доселе высот, даже сказал священнику, что, хоть сам он и придерживается более широких взглядов, тем не менее уважает тех, кому вера предписывает вести жизнь замкнутую и ничего не смыслить в делах мирских.

Молот Господень

Деревенька Боэн Бикон прилепилась к вершине такого крутого холма, что высокий шпиль ее церкви кажется пиком небольшой скалы. У подножия церкви стоит кузница, которая обычно светится от постоянно горящего огня в горне и вечно завалена разнообразными молотами и кусками железа. Напротив нее, за перекрестком старых вымощенных грубым камнем дорог, располагается «Синий кабан» – единственная в этом месте таверна. У этого перекрестка, когда забрезжил свинцово-серый рассвет, и повстречались два брата, хотя один только начинал день, а второй заканчивал. Почтенный преподобный Вилфред Боэн, был очень благочестив, и путь он держал туда, где собирался предаться строгой молитве или задумчивому созерцанию рассвета. Почтенный полковник Норман Боэн, его старший брат, натура отнюдь не благочестивая, сидел в вечернем костюме на скамейке у «Синего кабана» и держал в руке то, что читатель имеет полное право по своему усмотрению считать либо последним за вторник, либо первым за среду выпитым стаканом. Сам полковник не видел в этом большой разницы.