Люди-тритоны, стр. 16
Уставший Джаг отошел в сторону и лег, не обращая никакого внимания на обвинения начальника, который даже не поинтересовался, что сними произошло.
Вообще-то Джаг был слегка обижен и уязвлен тем, что Кавендиш не проявил достаточного интереса к эпизоду с говорящим тритоном.
Но Джаг не мог долго злиться, ибо сейчас и сам сомневался в том, что произошло в воздушном кармане.
Глава 10
Прошла еще одна неделя. Захваченные однообразным ритмом жизни лагеря, Джаг и Кавендиш возобновили ныряние и проводили под водой самые приятные часы, гоняясь за серебристыми газовыми пузырьками.
Рыба-шар больше не попадалась им на пути, и жизнь снова вошла в однообразное русло.
Однажды утром начальник участка объявил, что им дается день отдыха.
Услышав эту новость, Кип откровенно ухмыльнулся.
– Осторожно, парни, – бросил он многозначительно. – У нас будут гости. Сейчас придут самки за созревшими жемчужинами, и они непременно прихватят с собой нескольких жеребцов.
Он не врал. Час спустя визгом ржавых роликов заявила о себе спускавшаяся в пещеру кабина подъемника.
Дюжина вооруженных до зубов женщин твердо стояла на платформе.
Среди них была и бритоголовая, которая руководила всем хозяйством.
– Ну и ну, – произнес Кип. – Сама хозяйка пожаловала. Будьте уверены, парни, она прибыла за "свежатиной". Горе тому, кто окажется не на высоте!
Подъемник остановился, и охранницы тут же заняли позицию таким образом, чтобы в случае необходимости накрыть огнем все пространство гигантской пещеры.
Даже мельком не взглянув на заключенных, Джедия направилась в помещение, где созревали жемчужины. Старик откровенно раболепствовал перед ней.
Прошло добрых полчаса, прежде чем пара вышла из барака. Джедия несла пузатенький кожаный мешочек, в котором находились готовые жемчужины. Целое состояние!
Подойдя к подъемнику, толстуха откровенно похотливым взглядом прошлась по строю заключенных.
Прежде чем взобраться на платформу, она шепнула несколько слов одной из надзирательниц. Та подошла к строю и стволом своего автомата принялась указывать на мужчин.
– Ты, ты, ты... – говорила она, продвигаясь вдоль шеренги ныряльщиков.
Джаг оказался в числе избранных, но к этому он был готов.
Он увидел, как взгляд черных глаз Джедии задержался на нем.
– На платформу, быстро! – приказала охранница. – Руки на затылок!
Джаг послушно влился в группу избранных и прошел мимо Кавендиша, который даже не взглянул в его сторону. Не потому, что он испытывал чувство зависти к "счастливчикам", просто разведчик снова потерял связь с реальностью.
К тому же, после приключения с рыбой-шаром, приятели не перебросились и десятком слов. Джаг взошел на платформу, окруженную металлической сеткой с ромбовидными ячейками. С пронзительным скрежетом закрылась предохранительная решетка, и подъемник пошел наверх.
По мере того, как он поднимался, мрак внутри колодца рассеивался, уступая место искусственному освещению, создаваемому ацетиленовыми светильниками, которые зажигались в исключительных случаях, иначе говоря, когда подъемником пользовалась Джедия.
Когда подъемник достиг поверхности, Джаг отпрянул и прищурился, до боли ослепленный танцующим светом.
Температура воздуха тоже показалась ему невыносимой. Когда он вышел наружу, и в лицо ему ударил ветер пустыни, Джаг резко качнулся назад. Мир, который окружал его, показался ужасно сухим, иссушенным, горьким.
Враждебный мир!
Жаркий воздух жег кожу, как огненное дыхание, как струя обжигающего пара. Сияющее солнце вонзало в глаза раскаленные иголки, и Джаг застонал. Задыхаясь, словно помощник кочегара, наглотавшийся угарного газа, он зашатался, едва держась на ногах. Поверхность земли представлялась ему огромной печкой, горнилом, которое жгло его кожу и иссушало слизистую оболочку гортани и носа.
У Джага закружилась голова, когда он вспомнил, как, спустившись в шахту, был поражен ужасной влажностью. Потрясенный, он спрашивал себя, как ему удалось так быстро перейти из одной крайности в другую. В этом угадывалось влияние паразита, присосавшегося к его спине.
Бросив быстрый взгляд на других пленников, Джаг убедился, что и они испытывают те же муки. Однако легче ему от этого не стало.
Безразличные к чужой боли, охранницы прикладами подталкивали их к строению из красного листового железа.
– Вперед, побыстрее! – командовали они. – Нет времени погружаться в мечты! Вас надо как следует отмыть! От вас воняет тиной, как от утопленников!
Дверь отошла в сторону, и они вошли в примитивную душевую. В каждой кабинке лежало черное мыло и щетки с жесткой щетиной.
Поначалу Джаг мылся с истинным удовольствием.
Однако очень быстро он почувствовал недомогание. Вода показалась ему кислой по сравнению с водой из черного озера. Возможно, дело было в том, что эта вода поступала из "нормального" источника, а не из глубин гигантского метеорита.
Впрочем, Джаг понимал, что в нынешнем своем состоянии не может мыслить логически.
Вскоре он перестал тереть себя щеткой, так как на груди появилось покраснение, и он почувствовал нестерпимый зуд.
– Вытирайтесь! – отдала команду надзирательница, перекрывая воду. – Рядом находятся комнаты. Каждый занимает одну из них и ждет, когда к нему придут.
Безучастные ко всему, пленники шли по коридору, покрытому резиной. Все происходило при абсолютном молчании: каждый замкнулся, ушел в себя. Затуманенные глаза не останавливались ни на чем, будто им вообще не на что было смотреть. Мозг фиксировал информацию, но не анализировал ее. Все сводилось к простой констатации фактов, причинные связи не устанавливались. Мужчины жили в сиюсекундном настоящем и ни о чем не думали.
Джаг не испытывал никакого желания с кем-либо заговорить. Неспособный собраться с мыслями, он смотрел на спутников, не видя их. Там, внизу, общения практически не существовало, за исключением общепринятых банальных фраз. Здесь было еще хуже. Сознание словно замерло, остались только инстинкты.
Джаг вошел в какую-то крохотную комнату, площадь которой составляла не более четырех квадратных метров. Стены были обшиты перфорированными панелями, а металлический пол покрыт ворсистыми ковриками. Пища и вино уже ждали на подносе, стоявшем на куске облицовочного камня. В углу находилась какая-то ослепительная никелированная установка, совершенно не вязавшаяся с обветшалым видом комнаты.
Оценив размеры своего временного пристанища, Джаг машинально сел на ложе и принялся есть. Он не был по-настоящему голоден, но инстинкт побудил его к принятию пищи. Он должен был любой ценой поддерживать свой организм, чтобы быть готовым ко всяким неожиданностям. Это проверенное спасительное средство уже не раз выручало его в других обстоятельствах. Именно таким образом он смог несколько месяцев назад пересечь практически из конца в конец ужасное смертельное болото, образовавшееся после падения орбитальной станции с атомными двигателями. При этом Джаг тащил на своих плечах Кавендиша.
Он ел чисто механически, не задумываясь над своими действиями, не ощущая вкуса того, что проглатывал, не испытывая никакого удовольствия от пищи. Точно с таким же отсутствием ощущений он пил, будучи не в силах определить, глотает ли отвратительное низкосортное пойло или пьет виноградное вино высшего качества.
Едва он закончил есть, как тихо открылась дверь, и на пороге появилась Джедия.
Одетая в свои неизменные просторные кожаные одежды, она несколько секунд смотрела на Джага, потом вошла в комнату, оставив за собой дверь открытой.
– Ну что, красавчик! – бросила она, приближаясь к тюфяку. – Чувствуешь себя готовым к бою? Восстановил силы?
И, не дождавшись ответа, начала раздеваться. Под одеждой у нее ничего не было, и она оказалась не такой толстой, как казалось на первый взгляд.
Ее лобок, как череп и брови, был тщательно выбрит. Видимо, Джедия была противницей всякого волосяного покрова на теле. У нее были мощные, без капельки жира, бедра, плоский зад, круглый торс и груди, которые скорее походили на грудные мышцы культуриста, нежели на яблоки любви. Вообще она здорово смахивала на мужчину. Внимательно рассматривая ее, Джаг непроизвольно содрогнулся.