Монах: последний зиндзя, стр. 106
– Я самый несчастный из людей, – сказал Моко, – имея такого сына!
Боль Моко заставила Дзебу задуматься о многих годах сожаления об убийстве Кийоси.
– Твой сын поступил так, как считал нужным. Он не мог отказать сегуну!
Глаза Моко расширились.
– Но, шике, последствия могут быть…
– Последствия прискорбны, но не постыдны. Забудь прошлое. Забудь будущее. Важно лишь настоящее.
Помолчав, Моко сказал:
– Спасибо, шике. Я чувствую себя лучше.
Во впадинах между волнами казалось, будто их корабль одинок в пустом океане, но, когда нос корабля поднимался на гребень волны, Дзебу мог охватить взглядом всю гавань и монгольский флот: джонки стояли на якоре правильными рядами. На некотором расстоянии от берега стоял на якоре «Красный Тигр», в четыре раза длиннее и намного выше, чем любая другая джонка флота. Волны качали корабль, и Дзебу никак не мог сосчитать мачты на флагмане монголов, но их явно было больше двенадцати, может быть, даже шестнадцати; задние мачты наклонялись к корме, а передние – к носу. Корабль больше напоминал ужасного морского дракона, чем тигра, и, подобно дракону, мог изрыгать огонь. Огромная хуа пао, бронзовая труба в три человеческих роста, установленная на передней палубе, то и дело, взревев, выпускала ракеты, пролетавшие по дуге немыслимое расстояние до берега и приземлявшиеся там среди самураев, атакующих береговой плацдарм Хакаты, оставляя кратеры в песке. Но сквозь грохот хуа пао Дзебу слышал другой рокочущий звук, одновременно пугающий и вселяющий надежду, – гром. Конечно, с начала лета над бухтой прогремело много гроз, и ни одна из них не нанесла врагу заметного ущерба. Но это время года было сезоном больших штормов.
Чтобы достичь «Красного Тигра», «Мерцающий Свет» должен был миновать весь строй сильно раскачивающихся на якорях джонок с зарифленными парусами. Просвистевшая стрела воткнулась в обшивку прямо перед Дзебу. Хороший выстрел, подумал Дзебу, если стрелявший намеревался промазать. Он сделал Сакагуре знак остановить гребцов. С ближайшей джонки его окликнули на языке Страны Восходящего Солнца, ломаном и с сильным акцентом.
Дзебу ответил на монгольском языке:
– На этом корабле находятся послы императора Страны Восходящего Солнца! Нам нужно переговорить с вашим главнокомандующим, гурханом Аргуном Багадуром!
Несмотря на ветер и дождь, сорок бывших зиндзя ухитрились выставить напоказ огромное множество качающихся зонтиков, стелющихся шелков и колеблющихся вееров. Монголы выстроились у поручней ближайшей джонки, и до Дзебу доносились взрывы хохота. Последовало долгое ожидание. Ветер усиливался, небо темнело, и капитаны джонок передавали сообщение Дзебу вдоль строя кораблей на «Красный Тигр». Наконец Дзебу услышал крик, приказывающий ему двигаться вперёд.
«Красный Тигр» держал курс прямо на юг. Сакагура приказал рулевым и гребцам «Мерцающего Света» направить нос корабля наискось огромных волн, катящихся через залив с юго-запада на северо-восток, чтобы корабль не затопило. Халат Дзебу промок от дождя и водяной пыли и прилипал к коже. Подвергаясь сильной килевой качке, «Мерцающий Свет» плыл мимо носов длинного строя вражеских джонок, осыпаемый насмешками, оскорблениями и проклятиями на монгольском, китайском и корейском языках. Дзебу рассчитывал, что монгольский закон, провозглашающий неприкосновенность послов, защитит их от насилия. В них не бросали мусором, возможно, потому, что за два месяца на джонках осталось слишком мало того, что можно бросать.
Окрашенный в алый цвет борт «Красного Тигра» простирался перед ними и над ними как стена. Монгольские воины прыгнули в баркас, пришвартованный у подветренного борта судна, и начали грести к «Мерцающему Свету». У Дзебу от страха засосало под ложечкой. Он был в сердце вторгшегося флота, и сейчас враг поднимался на его корабль. Что заставило его подумать, что такой безумный план может удаться? Матросы сбросили на баркас веревочные лестницы и помогли двум монгольским командирам перелезть через борт. Их полированные стальные шлемы были украшены серебряным орнаментом, изысканные кольчужные доспехи покрыты накидками из яркого малинового шёлка. Их одетые в меха прадеды, подумал Дзебу, вряд ли узнали бы их! Они спросили Дзебу, кто он такой, что это за придворные и чего они хотят.
Дзебу назвал свое имя, подумав, что это вызовет интерес Аргуна, и пояснил, что он всего лишь переводчик. Он перечислил титулы и должности поддельных послов.
– Что касается причины, которая привела нас сюда, – сказал он, – у нас есть основания считать, что на борту «Красного Тигра» находится некий особенный пленник. Если это так, послы весьма желали бы обсудить возможность его освобождения. Они также хотели бы начать переговоры с гурханом на тему войны вообще, если он в этом заинтересован.
Два монгольских военачальника выглядели изумлёнными и довольными. Они молча обыскали его, ища оружие, их руки пробежали по его влажному халату, который он перед началом своей миссии освободил от смертоносного содержимого. Они прошли среди бывших зиндзя, ощупывая их шелка и парчу. Они взвешивали в руке зонтики, чтобы убедиться, что в их рукоятках не спрятано лезвий мечей. Люди в придворных костюмах отшатывались от монголов, тревожно вскрикивая. Презрение на лицах монголов усиливалось с каждой минутой. Они осмотрели капитанский мостик и каюту под ним. Они спустились под палубу и тщательно проверили гребцов, устало сгорбившихся над веслами. Наконец они вернулись на свой баркас.
Огромный нос «Красного Тигра» высоко вздымался в воздух на волнах, как будто намереваясь обрушиться на небольшой гозабун и раздавить его. На борту «Красного Тигра», высоко над собой, Дзебу увидел знакомое бородатое лицо Аргуна, смотрящего на него вниз. При виде старого врага его тело под наплечными пластинами напряглось.
Может быть, подумал Дзебу, Аргун и его охранники не полностью введены в заблуждение его спектаклем и собираются уничтожить большинство послов. Даже если они окажутся целыми и невредимыми на борту «Красного Тигра», ему нужно получше подготовить свой разум к возможности увидеть искалеченное тело Саметомо или его отрубленную голову.
Наконец с «Красного Тигра» раздался окрик и приказ следовать борт о борт. Матросы монгольского флагмана спустили трап, и по жесту Дзебу группа переодетых бывших зиндзя столпилась на борту и вскарабкалась на верхнюю палубу «Красного Тигра». Слушая их вопли притворного ужаса, Дзебу мрачно улыбнулся, подумав, как легко эти бывшие зиндзя могли бы взобраться по борту корабля. Прежде чем самому вступить на трап, он подождал, пока на него взойдут последние из его людей. Он огляделся, ища Моко, и понял, что невысокий человек уже наверху. Дзебу не хотел, чтобы он поднимался на «Красного Тигра» сейчас, а может быть, и вообще.
Он повернулся к Сакагуре.
– Ты останешься здесь! Ты выведешь гребцов наверх, когда я дам сигнал. – Сакагура был явно разочарован, но только плотно сжал губы и ничего не сказал.
По трапу Дзебу поднялся на палубу посреди корабля. Множество мачт вырастало из палубы, подобно ряду храмовых колонн. Каюта на корме напоминала небольшой китайский дворец. Монгольский воин в сверкающих серебряным орнаментом доспехах подтолкнул Дзебу вперед. Дзебу посмотрел на юг. Небо было черно, как ночью, южный берег гавани исчезал в темноте. Большую часть носовой палубы перед первой мачтой занимал деревянный помост. Он был украшен развевающимися на ветру вымпелами, яркие краски которых потемнели от дождя. На помосте, развалившись на большом плетёном кресле, задрапированном алым шёлком, сидел Аргун Багадур. Вокруг него толпилась группа чиновников – монгольские тумен-баши, китайские генералы и корейские адмиралы. Помост защищал от дождя заднюю часть огромной хуа пао «Красного Тигра». Вонь черного пороха разъедала ноздри, дым жёг глаза, но Аргун, казалось, не обращал на это внимания. Он встал, чтобы два стражника повернули его кресло к послам из Страны Восходящего Солнца, и дал сигнал китайскому расчету хуа пао поддерживать заградительный огонь.