Гнездо Горной Королевы, стр. 2

Хотя я, естественно, стремлюсь по возможности не загромождать рассказ моего дорогого друга (а в том, что данная рукопись принадлежит перу самого Ниффта, у меня нет ни малейших сомнений) избытком собственных комментариев и толкований, некоторые лакуны я все-таки не могу оставить незаполненными. И, поскольку голос, предваряющий повествование, должен неизбежно изгладиться из памяти читателя по мере того, как развертывается история, то лучшим, на мой взгляд, способом прокомментировать ее будет вставить одно-два отступления в процессе развития событий. Таким образом комментарий окажется в непосредственной близости от того предмета, которого он касается.

Первое отступление Шага Марголда

Немногим более десятилетия до начала описываемых здесь событий Ниффту и Барнару довелось пережить совместное путешествие в подземный мир, к морю Демонов, – на него и ссылается Ниффт во время спуска в шахту. В процессе того инфернального погружения наша пара обрела друга на всю жизнь – оборотня Гильдмирта из Сордон-Хеда, которому они помогли освободиться из длительного заточения в гнусной бездне.

Пятью годами позже и примерно за такой же промежуток времени до настоящих событий Ниффт и Бернар стали владельцами небольшого плоскодонного суденышка, выиграв его за карточным столом в одном из стоящих на сваях городов Хидробани, что на Великом Мелководье. На следующее утро, позаимствовав у местных рыбаков несколько гарпунов, они вышли на нем на охоту за скульпами. Ближе к полудню они загарпунили (как им показалось) особенно крупного и симпатичного скульпа. Удар был основательный, острие гарпуна вошла глубоко в тело животного, так что охотники уже поздравляли себя с успешным исходом предприятия. И тут загарпуненный скульп растаял прямо у них на глазах, превратившись в гигантское морское чудовище, которое захватило абсолютно чистый, без капельки крови, гарпун в одну лапу и устроило им долгую увеселительную прогулку по Мелководью, на неправдоподобной скорости перескакивая через роскошные рифы, пламенеющие многокрасочной жизнью. Друзья не могли ни бросить гарпун, ни перерезать удерживавший его линь. Они оставили уже все попытки освободиться, когда гигантская ящерица вдруг разразилась мелодичными трелями на незнакомом языке, ни на миг не замедляя безумной гонки. Задолго до того как Гильдмирт принял свой обычный облик и взобрался на борт, низвергая потоки воды, друзья догадались, кто он такой.

За негаданной встречей старых друзей последовали важные события, которые вполне могут составить тему отдельного повествования, но в данном случае не должны отвлекать наше внимание. Однако именно в тот раз Ниффт услышал от Гильдмирта в высшей степени подробный рассказ о могиле Пелфера Несравненного, а также о Сандалиях, Плаще и Перчатках, похороненных там вместе с хозяином-архивором. Эти Совершенные Средства Вспоможения Преступному Обогащению давно уже стали притчей во языцех для всего света; даже неотесанные разбойники-горцы с островов Ингенской Плеяды клянутся «сапогами, колпаком и перчатками Пелфера».

Но Ниффту и Барнару редкостно повезло: они узнали всю правду об этих предметах от самого Гильдмирта Сордонского, и услышанное воспламенило их воображение. Считается, что Сандалии предоставляют своему обладателю целый спектр возможностей: от умения летать до способности бегать с такой скоростью, за которой не в состоянии уследить человеческий глаз; на самом же деле, как выяснили мои друзья, они призывают на своего владельца Благословение Скачкообразного Передвижения, под которым понимается способность совершать прыжки в одну лигу длиной. Вор, обутый в Сандалии Пелфера, всегда сможет уйти с места преступления.

Плащ делает того, кто его надевает, невидимым в широком смысле этого слова. Точнее говоря, призывает на надевшего его человека Благословение Слияния с Окружением, то есть делает его неразличимым на фоне окружающих предметов, что бы они собой ни представляли. Функцию Плаща прекрасно иллюстрирует рассказ о том, как Пелфер проник в Сокровищницу Произведений Искусства УррГурра Хапуги. Этот мерзкого вида стихийный демон внезапно вошел в Сокровищницу, когда Пелфер был за работой, но не различил его среди картин, ибо вор, облаченный в Плащ, обладал одномоментным неотличимым сходством по крайней мере с тремя живописными шедеврами эпохи: «Битвой в Трубной долине» Гууба. «Улыбающейся Мимостулой» Фазри Педофиластера и «Натюрмортом с Тыкмами и Силвами» Квонсонби – картиной, ознаменовавшей наступление новой эры в живописном искусстве. По одному этому факту можно судить об утонченном могуществе Плаща.

Что до Пелферовых Перчаток, то они призывают Благословение Раскрывающихся Запоров на любые руки, которые в данный момент покрывают. В отношении их популярные представления не столько грешат против действительности, сколько не отражают ее истинных масштабов. Надев эти Перчатки, вор одним прикосновением способен заставить любое препятствие – будь то замок, стена, массивная дверь или земляная насыпь – расступиться, так что никакая преграда в мире не в силах сокрыть от него предмет, на который он нацелился.

Из этого становится понятно, сколь жгучее меркантильное нетерпение охватило Ниффта. Вор, завладевший снаряжением Пелфера, обречен купаться в золоте.

Но и Барнар, со своей стороны, лелеет не просто сентиментальный замысел. Разумеется, преданность семье и романтический интерес к одной красавице из клана Магнас-Дриан являются главными мотивами его действий. Именно они порождают в нем непреклонность, которая делает его способным противостоять Ниффту, алчущему Средств Вспоможения Пелфера. Однако не надо забывать, что лесистая Чилия лежит среди Великого Мелководья, чуть в сторону от Колодрианского континента. И наряду с богатым лесами побережьем материка остров удовлетворяет спрос на строевой лес, существующий в Великом Мелководье, которое больше всего напоминает бульон из разных народов и культур, где процветает торговля и воды пестрят судами и суденышками разнообразных размеров и фасонов. Судовые верфи Мелководья – настоящая бездонная бочка во всем, что касается леса. Когда лесопильни клана, которому принадлежит Барнар, завывают во всю мочь, это значит, что золотой урожай им обеспечен, а чилитские лесорубы, владеющие обширными земельными наделами, пусть и не выпускают топора из мозолистых рук, богатеют не на шутку.

Шаг Марголд

Второе отступление Шага Марголда

Сазмазм, великий демон-воитель третичного мира, был обманут чародеем по имени Ванетка, которого он нанял, чтобы тот перенес его в первичный подземный мир в обход тех замков и запоров, что с незапамятных пор удерживают его титаническую расу в глубинных бастионах. Сазмазм планировал без особого труда завоевать меньший ад и основать там империю, которая должны была послужить базой для будущих грабительских набегов на мир людей. О том, как чародей перехитрил демона, рассказано в повести «Рыбалка в море Демонов».

Стремление Сазмазма подняться из своих сумрачных владений наверх продиктовано, как и в случае с Омфалодоном, жаждой солнечного света. И, хотя обитатели третичного мира, безусловно, чудовищны, отказать их роковой страсти в величии невозможно. Некоторые известные ученые доказывают самоубийственность подобных амбиций, ибо солнечный свет, по их мнению, в одночасье уничтожил бы обитателей глубочайшей бездны мироздания. До сих пор у нас не было возможности – слава богам! – проверить эти предположения на деле.

Лихорадочная одержимость Ниффта идеей проникновения в Дом Мхурдааля также являет собой, по всей видимости, некую разновидность светомании. Среди суровых, насквозь продуваемых ледяными ветрами вершин колодрианского хребта Гхаанак, этой крыши мира, построил Мхурдааль свой Дом на исходе Янтарного Тысячелетия. Внушающая благоговейный трепет цитадель была задумана исключительно с целью размещения в ней его драгоценной библиотеки.