Крах династии, стр. 49
Глава 15
— Расскажи, где вы были, и что видели! — насела на меня царевна, как только мы поздним вечером, наконец, остались одни.
— Ничего особенного, сходили, в этот, как его, — тут я замялся, не зная как назвать заведение, которое сподобились посетить, в русском языке еще не существовали (или я их не знал) слова, обозначающие подобные публичные дома, — ну, в одну специальную избу, где развлекают публику.
— Чем развлекают? — подозрительно спросила Ксения, внимательно наблюдая за моей реакцией.
— А чего это тебя так заинтересовало? — попытался уйти я от прямого ответа.
— Федор сегодня вечером был сам не свой, не мог найти себе места. Очень ему ваш сегодняшний поход понравился.
— Ты бы у него и спросила, — тянул я время, пытаясь придумать правдоподобную версию нашего времяпровождения. — По-моему, ничего особенного там не было, гусляры играли, народ, правда, был занятный, много иностранцев, — наконец выдавил я из себя что-то похожее на информацию.
— Он со мной и говорить не захотел. Сказал, что это не женского ума дело. Не хотите говорить, как хотите, тогда завтра я сам пойду с вами, — решительно заявила царевна.
Похоже было на то, что Годуновы совсем слетели с резьбы и пошли вразнос. Вот что значит, пир во время чумы! И вообще, последнее время я стал замечать, что у молодежи не остается никаких моральных устоев!
— Да ты что! — воскликнул я. — Как ты это себе представляешь? Федор-то выходит их дворца обманом, а как ты выйдешь? А если тебя узнают, или мать хватится! Да и нельзя женщин водить в развлекательные заведения.
— Ничего, я уже все обдумала.
— Обдумала! Ловко! Ну и как же ты выйдешь из дворца?
— Мария побудет там вместо меня. А я переоденусь в мальчишку. Надену старое платье Федора. Я его уже примеряла.
— Молодец, что примеряла. Только ты подумала, что в такой одежде на тебя будут все оборачиваться?
— Ну и пусть, мне-то что! Подумаешь!
— Все правильно, только получится, что в Москве появился еще один самозванец.
— Ты хочешь сказать, что в одежде царевича нельзя ходить по улицам?
— Конечно, нельзя. Представь, вдруг из твоих покоев выходит никому не известный мальчик в роскошной, царской одежде Что бы ты сама по такому поводу подумала?
Ксения упрямо покачала головой, но задумалась и несколько минут к теме не возвращалась. Потом все-таки нашла вариант:
— Тогда я переоденусь в одежду твоего слуги.
— Она же не царская, а крестьянская, — ехидно заметил я, — и не очень чистая, куда же ты пойдешь в таком виде.
Ксения опять задумалась, теперь уже обижено надув губы. Как можно было догадаться, искала выход. Я ей откровенно любовался и заодно сочинил еще одну мощную отговорку:
— И куда ты денешь свои волосы? Спрячешь под шапку? А как будешь в ней сидеть за столом? Это же не по-христиански!
Мне показалось, что вопрос решен, и его можно больше не обсуждать. Однако я не учел, что имею дело с истинно русской женщиной, хоть и с татарскими корнями, которая, как известно, и коня на скаку остановит, и войдет, куда захочет.
— Тогда сделаем так, — решительно заявила царевна. — Я выйду из Кремля в одежде твоего мальчика, в торговых рядах купим мне новую одежду, а волноваться о моих волосах не твоя забота!
— Ксюшенька, — елейно заговорил я, — ну, зачем тебе все это нужно! Ну, право, ничего интересного для девушки в городе нет. Федор, да ему, наверное, что-то понравилось, он познакомился с женщинами...
— Как это с женщинами! — взвилась царевна. — Почему ты об этом говоришь только сейчас?!
— Да так, к слову не пришлось, — соврал я.
— Красивые?!
— Женщины как женщины, я их даже толком не рассмотрел. А Федор парень уже взрослый, ему тоже интересно попробовать. Ты же тоже захотела...
— Нашел с кем сравнивать, я совсем другое дело. Он еще сопляк, какие ему еще женщины! — вспылила она. Причем видно было, что рассердилась не на шутку.
— Если тебе что-то не нравится, выясняй у него сама, — тотчас предал я своего друга. — Я могу отвечать только за себя, а я ни с кем, кроме тебя...
— При чем же здесь ты? Он — царь и должен себя блюсти...
— Все вопросы к брату, — прервал я начинающийся скандал. — Только боюсь, что он тебя не послушается. И вообще, царь он или не царь? Вы с матерью так и будете им помыкать?
— Вот как ты заговорил! — взорвалась царевна. — Мужьям вообще следует больше помалкивать и делать, что велят жены. Тогда от них будет хоть какой-то прок!
— Знаешь что, милая, если ты продолжишь говорить со мной в таким тоне, то завтра тебе говорить будет не с кем И я не понимаю, что ты прицепилась к брату, он сам может решить, как поступать! Даже если дело касается неведомых тебе женщин!
— Ну вот, теперь ты меня решил обидеть. Я знала, что дело этим кончится!
— Я тебя не обижаю, это ты начала ..
— Конечно, а теперь ты на меня еще и кричишь Мне что, нельзя даже слово сказать?
— Я на тебя кричу! — почти закричал я. — Я даже...
— Кричишь!
— Ну, за что мне такое, — с отчаяньем подумал я, — целый день, как идиот, был вынужден сидеть в одиночестве за столом, пока ее братец кувыркается с гетерами, да еще слушать музыку гусляров. А теперь вместо того, чтобы спокойно лечь спать, урезониваю взбалмошную девицу.
— Я на тебя не кричу! — не скрывая злости, сказал я. — Не нужно придумывать!
— Пожалуйста, не нужно меня обижать! — воскликнула царевна. — Если ты меня разлюбил, то так и скажи, и совсем незачем для этого повышать голос.
— Я тебя не разлюбил...
— Это ты только так говоришь...
— Но, Ксюша...
— Если ты меня еще капельку любишь, то скажи, где мне взять хорошую одежду, чтобы не стыдно было выйти в Москву.
— Тебе нельзя никуда выходить, ну как ты этого не поймешь! И Федору не нужно никуда ходить, это я дурак, придумал на свою голову!
— Нет, я же вижу, что ты меня не любишь, — с отчаяньем сказала Ксения и заплакала.
— Вот этого не нужно, совсем незачем лить слезы! Подумай, ну как ты будешь ходить в мужском платье!
— Буду, буду. Ты даже такой мелочи не хочешь для меня сделать. Пусть, если так, то ударь меня, я все равно не стану плакать!
Однако обещание Ксения не выполнила и так горько зарыдала, что мне пришлось вытирать полотенцем ее сразу ставшее мокрым лицо.
— Хорошо, — наконец сдался я, — достану я тебе мужской костюм. Только с Федором будешь договариваться сама.
— Хорошо, спасибо, как-нибудь договорюсь. А ты не мог сразу согласиться, обязательно нужно было доводить меня до слез?
По этому поводу я мог бы сказать многое, но что бы ее не спровоцировать на продолжение, промолчал.
— А эти Маруся и Федор завтра придут? — спросил я, чтобы сменить тему.
— А они никуда и не уходили, остались ночевать на Царском дворе.
— Как это остались? Но ведь об этом узнают все слуги, а от них весь ваш двор?! — поразился я. — Зачем им было оставаться?
— Никто ничего не знает, только доверенные люди, — успокоила меня Ксения. — Парень переночует у брата, а эта в моих покоях. Зачем им ходить туда-сюда.
— Ну, вы даете! — только и смог сказать я, подумав, что инициатива начинает уходить из моих рук. — Ладно, делайте, что хотите. А как тебе понравилась Маруся, ты дала ей померить свои наряды?
— Дала, только я удивляюсь, с чего ты решил, что с ней мы похожи? Неужели я такая некрасивая, как она? Что это еще за глупости!
— Конечно, вы ни капельки не похожи, ты красавица, а она так, ничего особенного. Но издалека ошибиться можно.
— А ты по мне соскучился? — совсем другим тоном спросила царевна.
— Конечно, — с показным энтузиазмом ответил я, — не то слово!
— Докажи...
— Я же обещал достать платье...
— Нет, докажи по-другому, иди ко мне...
Этой ночью у меня не осталось даже иллюзии, что здесь еще что-то делается по моему разумению. Зато ни слез, ни упреков больше не было, и утомленная царевна доверчиво заснула на моем плече.