Месть Аскольда, стр. 27

– Нет, старик, нет… не боюсь я тебя! Вот тебе, вот!..

Когда к усталому хану подъехал Субудай, тот, воткнув саблю в землю, заключил своего полководца в крепкие объятия. Его лицо, с которого еще катился пот, сияло от радости. Улыбался ему и багатур. Он понял: теперь поход состоится.

Глава 22

Маргарита фон Зальц проснулась в хорошем настроении. Еще с вечера она договорилась со своим братом Рудольфом о совместной конной прогулке. Погода, судя по тому, как ласково через узкое стрельчатое окно улыбалось солнце, стояла великолепная.

Мысли понесли девушку в изумрудные поля, разрисованные цветными узорами. Ей представилось, как ее конь, несясь бешеным галопом, подминает под себя эту красоту. Вдруг с нею поравнялся некий всадник. Но это оказался совсем не Рудольф. У всадника было открытое мужественное лицо, на котором сияла печать благородства и достоинства. Маргарите вдруг захотелось, чтобы он, как и в прошлый раз, заключил ее в свои объятия. И никто ей больше не нужен. Лишь он один. Что же заставило его тогда столь поспешно покинуть ристалище? Если б он знал, как заныло тогда ее сердце. Она готова была броситься следом. И только взгляд тысяч надменных, завистливых глаз погасил ее порыв. Но она до сих пор корит себя, что не сделала этого. Позови он Маргариту, и она помчится за ним куда угодно. Ее не остановят ни осуждающий взгляд дяди, ни насмешки презренного Отто Балка. Она понимает, что его насмешки вызваны совсем другим. Он любит ее, как может любить жестокий, бессердечный воин. Она видит, как он страдает, платя ей за свои душевные мучения постоянными насмешками и пылающим от обиды взором. Она знает, что он способен убить любого, кто посмеет притязать на ее руку. Да, Отто богат. Как говорит дядя, для нее он стал бы весьма достойной партией. А многие кульмские красавицы благородных кровей вообще спят и видят, как бы заловить этого отважного рыцаря в свои сети. Но Балк питает полное безразличие к другим женщинам. Зато стоило Маргарите всего лишь милостиво посмотреть в его сторону, как он весь преображался. Куда девались его напускные суровость и неприступность! От его насмешливости не оставалось и следа. Но нет… Не лежит ее сердце к Отто.

Образ доблестного русича все больше и больше завоевывал сердце девушки. Она понимала несбыточность своего желания, но ничего не могла с собой поделать. Вот и предстоящая прогулка с братом вновь воскресила в ее сердце воспоминание о смелом и благородном русском, которому она, благодаря его мужественному поступку, обязана своей жизнью. Может, как говорит ее брат, она просто все преувеличивает?..

Маргарита уносилась от Рудольфа, заливаясь счастливым смехом. Он так и не смог догнать ее. Их лошади поравнялись лишь тогда, когда девушка почувствовала, что ее конь выбивается из сил.

– Ты зачем так рискуешь? – были первые слова брата, когда он догнал ее. – Рядом же нет Аскольда!

О Господи, лучше бы он не упоминал его имени! Маргарита вдруг разом поникла, словно увядший без полива цветок. Ее лицо, разгоряченное быстрой ездой и сияющее торжеством от маленькой победы над братом, стало внезапно таким, будто девушку угостили перебродившим квасом.

– Ты все еще не можешь забыть его? – спросил Рудольф удивленно. – Глупая, прошло столько времени! Он уже забыл и тебя, и всех нас. Наверное, давно женился. Если, конечно, жив.

– Что значит – «если жив»? – испугалась Маргарита.

– Разве ты не знаешь? Мне дядя рассказал, что его город захвачен татарами.

После этих слов в голове бедной девушки вспыхнул каскад всевозможных картинок-предположений.

Вот она увидела Аскольда распростертым на земле и истекающим кровью, из последних сил зовущим кого-нибудь на помощь. А вот уже его, плененного, ведут татары. Израненное, кровоточащее тело Аскольда опутано веревками. Он мучается от боли. Сухие губы просят воды. И еще… шепчут ее имя. Надо его спасать!

Маргарита внезапно развернула коня и, нахлестывая плеткой, понеслась к замку…

Но не только ее сердце страдало. Далеко на севере, на противоположном берегу бурлящего моря, в новом стокгольмском замке не находил себе места Биргер аф Бьельбо. Племянница магистра не выходила из головы. И с каждым днем завоевывала в его сердце все больше и больше места. Стыдно даже признаться, что его, ярла, отца и семьянина, вдруг покорила какая-то далекая, пусть и прекрасная немка. Разве Швеция обеднела прекрасными женщинами?

Первое время Биргер старался избавиться от этого наваждения. И был даже момент, когда ему показалось, что он сумел с ним справиться. Проведение активной подготовки восточного похода целиком и полностью поглотило его существо. Но это только так казалось. Он воображал, как, став победителем, торжественно и смиренно сложит свою победу к ногам прекрасной Маргариты.

Как она была нужна ему! Он торопил людей, сам падал с ног от усталости. А образ Маргариты все больше закреплялся в сознании. Однажды Биргер не выдержал и вызвал к себе шкипера.

– Отвезешь письмо Великому магистру Герману фон Зальцу. Передашь лично в руки. А это, – он подал дорогую шкатулку, – мой подарок его племяннице.

– В это время, ярл, море опасно, – заметил шкипер.

– Я удвою плату, – заверил Биргер.

Магистр, прочитав письмо, понял, что ярл жаждет немедленного похода и его ждать не собирается. Холодное сердце магистра порадовала лишь приписка ярла, где тот смиренно просил вручить его скромный подарок племяннице. Магистр открыл шкатулку и ахнул. Его взору предстал целый набор украшений: ожерелья, браслеты, серьги… Это было целое состояние. «Но ведь без задней мысли такие подарки не делают», – резонно рассудил магистр и усмехнулся:

– Воистину пути Господни неисповедимы. Кто бы мог подумать?!

Союз с ярлом делал орден всемогущим, открывал дорогу в Свейские земли. Сам Бог давал в руки счастье. Оставалось убедить в этом племянницу. Тут Герман трудностей не предвидел.

Магистр поднял колокольчик и приказал служке позвать Маргариту. Но та явилась к нему сама.

«Да, она действительно прекрасна!» – отметил про себя улыбающийся магистр.

Фон Зальц не мог не обратить внимания, что девушка направлялась к нему стремительной и отчасти нервной походкой. «Не иначе, что-то стряслось», – подумал он. И не ошибся.

– Скажи, дядя, это правда, что татары взяли город, в котором жил русский воевода? – взволнованно спросила Маргарита.

Магистр поднял на нее недоуменные глаза:

– Во всех русских городах, захваченных татарами, есть воеводы.

– Я спрашиваю про того, который был твоим гостем в прошлом году.

– А, так ты о Сече, – догадался Зальц. – Да, город действительно взят. А что?

Магистр уже уловил в голосе племянницы тревожные нотки, и это его насторожило. Он никак не мог понять, чем вызвано подобное ее поведение, поэтому испытующе посмотрел на племянницу. Маргарита смутилась, но, собравшись с духом, выпалила:

– У того воеводы был сын. Что с ним?

– Увы, мне ничего не известно об их судьбе, – пожал плечами дядя.

– Но как же так? – с жаром воскликнула племянница. – Он же спас жизнь Рудольфу и мне! Почему мы забыли об этом? Почему мы такие неблагодарные люди? Дядя, умоляю тебя, окажи ему помощь. Надо послать людей…

– Бог с тобой, Маргарита! Куда я должен посылать людей? В татарское пекло? Да ты хоть понимаешь, что говоришь? Послать на верную смерть своих доблестных рыцарей и – за кого?! За какого-то русского, который, по правде сказать, не умеет даже достойно вести себя в обществе! Безусловно, я благодарен ему за все, что он сделал для меня и для ордена. Но я оказал ему такую честь, что любой немец может лишь мечтать об этом. И что же получил в ответ? И разве не задета твоя гордость?

– Дядя, ты поступаешь несправедливо, – упрямо наклонила голову Маргарита. – Вспомни, что говорится в Библии, на страже которой ты стоишь. Почему ты бросаешь в беде ближнего? Кстати, своего рыцаря. Разве ты забыл, что сам посвятил его?

Магистр не успел ответить. В зал вбежал Рудольф.