Казино, стр. 50

Глава 15

В это время в четырех тысячах километров от кабинета Ивана Давыдовича Машков и Козырев ехали по набережной почти пересохшей речки Душанбинки в сторону цирка. За стеклами «джипа», который предоставил им гостеприимный Салим вместе с одним из своих охранников для общения с местным населением, в тумане проплывали редкие одуванчики фонарей – город освещался так, словно вот-вот ждал авианалета из-за южных гор. Мотор «джипа» урчал довольно громко – местные автолюбители по-прежнему не утруждали себя ремонтом, – поэтому Петр и Павел могли спокойно переговариваться на заднем сиденье, не боясь, что шофер-охранник их услышит.

– Ну как у тебя сложилось на таможне? – спросил Козырев.

– Нормально. Хайратов все провернул за час. Только конверт с бабками отказался передавать. Пришлось мне тащиться на Путовский рынок и там встречаться с замом начальника.

– Что за конспирация?

– Да у них тут друг за другом такой глаз! Как в тридцатые годы. Кланы. Да, надо будет проследить, чтоб грузчики оставили проходы между автоматами для собак. Хоть нам и обещан коридор через узбеков и Казахстан, но оренбуржцы обязательно прошмонают весь контейнер на наркотики. Чтобы там на грузчиков не тратиться, расставим здесь все как следует.

– Надо будет как-то закрепить их, чтоб не побились в дороге. А то потом ремонт обойдется дороже самих автоматов.

– Хорошие хоть отбрал?

– Почти новье. Я все проверил и на отобранных фломастером на задних стенках расписался, чтоб не подсунули другие, когда грузить будут.

– А «джек-пот» как?

– Не знаю, я его даже не вскрывал. На него еще гарантия не кончилась. Описание, правда, только на японском, но ничего, потратимся чуть-чуть на переводчика, и Брейн его быстро наладит…

– Как он там без нас – не набедокурит?

– Ничего, за ним Тамара присмотрит… через стенку. Меня она больше беспокоит со своим цирком – не пустила бы казино по ветру. Знаешь, как тот пароход, у которого весь пар в гудок уходил…

– Цирк, цирк… – задумчиво проговорил Машков. – Не поверишь, я ведь никогда в нем не был.

– Как?! А в детстве?

– А у нас в алтайском селе его не было – мы, пацаны, вместо него ходили в МТС по вечерам. Там трактористы пьяные такое с доярками устраивали. И в райцентр наш никогда передвижной не заезжал. Когда в солдатах был, нашего брата только в Хабаровский театр водили зал заполнять. А после армии учился в спецшколе: языки, психология, выживание, спецпредметы. В общем, не до цирка было.

– Ну так сегодня у тебя знаменательный день! Посмотрим, как тебе понравится. Хорошо, что здесь будут лучшие из лучших. Китайцы всегда шли на шаг впереди нашего цирка…

– Но почему тогда наш больше прославился?

– Когда? Во время их «культурной революции»? Сам знаешь, что у них тогда было.

– Знаю, изучали их опыт… Так, кажется, подъезжаем.

Впереди за лобовым стеклом действительно засиял огнями, словно севшая в ночи летающая тарелка, цилиндр городского цирка с темнеющей над ним линзой крыши. На площади теснились иномарки местного бомонда, который жидкими ручейками, поблескивающими шелком одежд и золотом украшений, втекал по лестнице, освещенной прожекторами, в широкие двери – ни дать ни взять съезд гостей на церемонию вручения Оскара. Все преувеличенно радостно узнавали друг друга, оглядывали машины и туалеты, пыхали блицами прихваченных на представление «мыльниц».

– Ну мы попали на великосветский раут какой-то, – пошутил Козырев. – Да тут весь Душанбе!

– Тоже тусуются, как и москвичи, – усмехнулся Машков.

Прямо в дверях их, как почетных гостей, встретил директор цирка.

– Для вас приготовлены два места в моей ложе, вы будете сидеть вместе с жюри, – порадовал он.

– Спасибо, – поблагодарил Петр Ильич. – А нельзя вас попросить еще об одном одолжении: мой друг в первый раз в цирке, так что нельзя ли нам пройти за кулисы. Ты ведь хотел бы, Павел? Когда еще тебе доведется увидеть цирк и изнутри.

– Конечно! – изобразил воодушевление Машков, которому на самом деле вовсе не хотелось бродить по вонючему нутру цирка, запахи из которого ухитрялись проникать даже в фойе.

Они прошли в сопровождении помощника администратора по кругу помещений, расположенных под бетонными амфитеатрами зрительских трибун, осматривая тесные клетки с животными, которые выглядели совсем не так внушительно, как на арене, встречая любопытные взгляды разминающихся перед началом представления артистов. Петр Ильич шел, вдыхая родные ароматы, и с ностальгической грустью вглядывался в лица иноземных циркачей, мечтая встретить среди них хоть одно знакомое по прошлой жизни лицо. Но тщетно: все они были намного моложе его… Он скосил взгляд на Машкова, и с сожалением заметил на его лице скуку.

– Ну вот, дальше нельзя, – указал проводник на канат, натянутый поперек прохода. – Там расположились китайцы, а они оберегают свои секреты и никого не пускают.

– Ладно, спасибо, – сказал Пал Палыч. – Пойдемте в ложу, а то еще начнут без нас… А это кто такой? – спросил вдруг он, и Петр Ильич с удивлением заметил оживление на его лице.

Он посмотрел на предмет любопытства Машкова. Это была афиша с изображением яркого пламени, из которого возникало лицо какого-то индуса в чалме, вынимающего из полуоткрытого рта с белоснежными зубами, как из ножен, сверкающий меч. На афише было написано что-то по-индийски.

– О! Это Сомнат Сингх – просто волшебник из Индии. Он такие штуки выделывает с мечами и огнем… Да вы сами увидите его во втором отделении. Лауреат, между прочим.

Что-то знакомое Петру Ильичу угадывалось в чертах смуглого лица, обрамленного густой черной бородой. Он повернулся и увидел, что Машков тоже не без интереса вглядывается в них, но, перехватив взгляд друга, вдруг отвернулся. В этот момент зазвенел первый звонок, и они поспешили в ложу.

Представление было замечательным. Козырев, как специалист, смотрел не отрываясь все номера. Знал, что стоит за той внешней легкостью, с какой они выполнялись, и дивился, как далеко вперед ушли современные артисты.

– Вот здорово работают ребята! – восхищенно прокричал он в ухо соседу во время очередного шквала аплодисментов. – Это же как в спорте, все выше, быстрее и сильнее!

– Это ты о допинге? – с ехидством спросил равнодушный Машков.

– А ну тебя! – махнул рукой Петр Ильич. – Вот отсюда бы взять в нашу программу кого-нибудь, хоть этих китаяночек с тарелочками, вместо наших старперов, которых Томка наберет. Народ бы валом повалил…

– От столов – к эстраде. И еще раздеть их донага. То-то бы ты порадовался, что никто не играет. Давай-давай, откроем цирк у себя, – охладил его пыл Пал Палыч.

Совпали их настроения, только когда на арене появился тот самый загадочный индус. Он и появился-то необычно – не из кулис, а из-под купола цирка на невидимых нитях из углеволокна, подобно Копперфильду. Едва он опустился на опилки арены, из его рта вырвался огромный язык пламени, от которого он поджег два факела и стал водить ими по обнаженной коже своего торса. Тут же униформисты вынесли на арену реквизит, и следом появилась молодая красавица индианка, ассистентка факира.

Они наклонно установили два деревянных столба на растяжках, соединив их канатом на высоте трех метров. Помощница встала рядом с одним из столбов спиной к выходу на арену, а Сомнат Сингх взял со столика несколько явно тяжелых металлических колец и, против ожидания зрителей, не стал ими жонглировать, а начал метать одно за другим в столб. Они с силой врезались в дерево, образовав несколько ступенек, по которым он легко взбежал наверх к канату.

– Представляешь, что было бы, если бы он промазал и попал в девушку? – спросил Козырев.

– Бр-р. Он и кидал эти кольца в сторону кулис, чтоб в зрителей не запустить, – догадался Машков. – Это же страшное оружие, совсем как у этой кобылы Зены.

– Какой еще кобылы? – удивился Петр Ильич.

– А, я забыл, что ты телик не смотришь…