Мемуары [Лабиринт], стр. 85

Япония вводит Гитлера в заблуждение — Особое задание абверу — Наша разведка в США — Первая информация о военных планах Японии — Вступление Японии в войну.

С начала осени 1941 года наши отношения с Японией стали неопределенными. Гитлер уже несколько раз высказывал Гиммлеру жалобы на то, что министерство иностранных дел не в состоянии дать ясную информацию о позиции Японии, в особенности касательно американояпонских переговоров. Риббентроп, говорил он, тоже, видимо, вряд ли может сделать это, так как японский министр иностранных дел и его заместитель с начала сентября 1941 года отказываются сообщать какие-либо сведения германскому послу в Токио о ходе вышеупомянутых переговоров. Гитлер был раздосадован этим оскорбительным поведением члена тройственного союза и уже учитывал возможность того, что Япония вообще хочет остаться нейтральной. С другой стороны, у нас имелись основания предполагать, что Япония готовится к экспансии на юг. Гитлер поручил Канарису и Гейдриху сразу же представить ему надежную информацию по этому вопросу. Новые известия вызвали тревогу. Ведь все попытки Риббентропа оказать давление на Японию с тем, чтобы вовлечь ее в войну против Советского Союза, закончились неудачей. Теперь мне стало ясно, почему Канарис так настойчиво добивался от меня сведений о моей встрече с японцами в Стокгольме. Он хотел узнать, нет ли у политической разведки точной информации о планах японцев. Когда мы с Гейдрихом разговаривали об этом, он сказал: «Эта старая лиса вечно подкарауливает добычу».

Так как Гейдрих подчеркнул, что для получения нужного Гитлеру материала следует использовать любые средства, я тут же воспользовался этим и попросил у него разрешения организовать независимое от РСХА валютное управление, которое подчинялось бы только ему и мне (при этом у меня была задняя мысль о моей программе десяти пунктов). Гейдрих сразу же согласился.

Я оповестил все наши резидентуры, имевшие контакты с японцами — в Анкаре, Белграде, Стокгольме, Лиссабоне, Буэнос-Айресе, Токио, Шанхае и, в первую очередь, в Виши. Французский источник представлял для нас особенный интерес по той причине, что японцы вели самый оживленный обмен мнениями с вишистским правительством по поводу оккупации Индокитая. Самого Гейдриха я попросил установить контакт с госпожой фон Д. , устроившей в Берлине своего рода политический салон и пользовавшейся в то время благосклонностью Гитлера. Я знал, что там бывают два сотрудника японского посольства и встречаются со своими подругами из берлинского света. Таким способом я уже получил однажды весьма ценную информацию, но на этот раз предпочел использовать для этого Гейдриха, так как не хотел брать на себя ответственность за то, чтобы задание для этой довольно-таки болтливой женщины исходило от меня лично. Учитывая важность нового поручения, я осторожно затронул вопрос о возможности вторичного использования в наших целях поместья Янке. (С 1935 года Янке, о котором я уже упоминал, был, наряду с обергруппенфюрером СС фон Пфеффером, личным секретарем по вопросам разведки при Рудольфе Гессе, который представлял Гитлеру многие из сообщений Янке, пока Гиммлер и Гейдрих, питавшие личную неприязнь к Янке, не добились, вопреки сопротивлению Гесса, его отставки. После того, как Гесс улетел в Англию, Гейдрих внушал Гитлеру мысль о том, что Янке оказывал на Гесса дурное влияние и не исключено, что он — тайный агент англичан).

Таким образом, упомянув о Янке, я коснулся весьма щекотливой темы. Указав на неоспоримые заслуги Янке, прежде всего во время первой мировой войны, я пытался дать понять Гейдриху, какую большую пользу он может принести нам, благодаря своим хорошим отношениям с японцами, даже в том случае, если он и на самом деле является тайным английским агентом. Тогда с ним тем более следовало бы обращаться с соответствующей осторожностью. Я предложил послать Янке в Швейцарию, так как там у него были великолепные знакомства среди китайцев. (В то время китайский вопрос был одной из ключевых проблем американо-японских переговоров). Мне удалось также устроить встречу между Гейдрихом и Янке, в результате которой Янке стал одним из моих ближайших сотрудников.

Когда я говорил с ним о полученном от Гитлера задании, он предложил уделить основное внимание не только секретной информации японцев; не меньший интерес, сказал он, представляют и их американские партнеры. Я тут же раздал своим людям дополнительные задания, мысль о которых мне подал Янке. Но в США у нас было буквально считанное количество опорных пунктов для ведения разведывательной работы. Связь с помощью курьеров, поддерживавшаяся через европейские пароходные компании, уже с конца 1940 года почти полностью прекратилась. После закрытия наших консульств в июне 1941 года забрасывать наших сотрудников в Соединенные Штаты стало еще труднее. С этого момента многие из наших тайных контактов ослабли, так как о создании взамен дипломатических миссий организации, которая руководила бы нашими агентами в США, никто даже не подумал.. По моим наблюдениям, у военных положение было не лучше. Правда, у Канариса сохранилось два или три канала связи с Северной Америкой, но и он не располагал широкой организационной сетью. Слишком много внимания было сосредоточено на событиях в Европе, а обширные участки в остальном мире пребывали в забвении. За это мы могли жестоко поплатиться.

Чтобы заполнить существующие пробелы, я высказал Канарису мнение о необходимости более интенсивно использовать Центральную Америку в качестве гласиса [35] . Через японскую разведку мне было известно, что Советы превратили этот район, с Мехико в центре, в одну из своих важнейших боевых позиций, нацеленных против США. Канарис пожал плечами и ответил: «Там у нас мало что есть». А я в этот момент спрашивал себя с отчаянием — а где у нас что-то «есть» в достаточной степени?

Тогда я решил отобрать из потока людей, вернувшихся в Германию из других стран, тех, кто знает язык и страны этого региона, обучить их и вновь забросить в Соединенные Штаты с помощью подводных лодок. Но такая программа могла дать ощутимые результаты лишь в будущем. В настоящий же момент мы вынуждены были довольствоваться теми вспомогательными источниками, которые были нам доступны.