Утро, день, ночь, стр. 14
– Я.
– Хорошие модели. Очень хорошие.
Две недели спустя Кендолл получила место помощника у Донны Каран и начала изучать деловую сторону торговли одеждой. Дома она продолжала рисовать. Год спустя показала свою первую коллекцию. Шоу закончилось полным провалом.
В моделях не было изюминки, они не произвели впечатления. На второй показ коллекции просто никто не пришел.
"Я выбрала не ту профессию, – в отчаянии думала Кендолл. «Придет день, когда ты станешь знаменитым модельером», – вспомнились ей слова матери. – Что же я сделала не так? – гадала Кендолл. Глубокой ночью ее осенило:
– Я создавала наряды для моделей. А должна создавать их для настоящих женщин, у которых обычная работа, обычная семья. Изящные, но удобные. Шикарные, но практичные".
На подготовку следующей коллекции у Кендолл ушел год, но приняли ее на ура.
Кендолл редко возвращалась в Роуз-Хилл, но каждый ее приезд заканчивался слезами. От отца она не слышала ни одного доброго слова. Более того, с годами он изменялся только к худшему.
– Еще никого не подцепила, а? Наверное, никогда и не подцепишь.
Марка Рено Кендолл встретила на благотворительном балу.
Он работал в международном отделе Нью-Йоркского брокерского дома и занимался зарубежными валютами. На пять лет моложе Кендолл, симпатичный француз, высокий, стройный. Его обаяние и обходительность не остались незамеченными. На следующий вечер он пригласил Кендолл пообедать, после чего она оказалась в его постели. С той поры все ночи они проводили вместе.
– Кендолл, ты же знаешь, что я безумно тебя люблю, – услышала она от него как-то вечером.
– Я искала тебя всю жизнь, Марк, – тихо ответила она.
– Загвоздка только в одном. Ты знаменитость. Я зарабатываю гораздо меньше тебя. Возможно, когда-нибудь…
Кендолл приложила палец к его губам.
– Помолчи. Ты дал мне больше, чем я могла надеяться.
На Рождество Кендолл пригласила Марка в Роуз-Хилл познакомиться с отцом.
– Ты собираешься выйти за него замуж? – взорвался Гарри Стенфорд. – Да он же никто! Он женится на тебе ради денег, которые, по его мнению, ты унаследуешь.
Если Кендолл и искала повод выйти замуж за Марка, то реакция отца пришлась как нельзя кстати. Они поженились на следующий день, в Коннектикуте. И в замужестве Кендолл обрела счастье, которого она никогда не знала.
– Ты не должна позволять отцу помыкать тобой, – заявил ей Марк. – Всю жизнь он использовал свои деньги как оружие. Нам не нужны его деньги. И за это Кендолл еще больше любила его. Марк стал для нее идеальным мужем: добрым, отзывчивым, заботливым. «У меня есть все», – думала Кендолл, сияя от счастья. Прошлое умерло. Она достигла успеха, несмотря на скепсис отца. Через несколько часов мир моды будет любоваться ее творениями, восхищаться ее талантом.
Дождь прекратился. Добрый знак. Показ коллекции произвел фурор. В конце под музыку и фотовспышки на подиум вышла Кендолл, поклонилась. Ей ответили шквалом аплодисментов. Кендолл жалела лишь о том, что рядом нет Марка и он не может разделить с ней триумф. Брокерский дом не отпустил его в Париж.
Когда зрители покинули зал, Кендолл в великолепном настроении вернулась в кабинет.
– Вам письмо. – Помощница протянула ей конверт. – Его принес нарочный.
Кендолл посмотрела на коричневый конверт, и по ее спине пробежал холодок. Она знала, что ее ждет, еще до того, как вскрыла конверт и достала оттуда лист бумаги со следующим текстом:
«Дорогая миссис Рено! К сожалению, вынужден информировать Вас, что Ассоциации защиты диких животных вновь не хватает средств. В самое ближайшее время нам необходимы 100 тысяч долларов для покрытия текущих расходов. Деньги направьте на счет номер 804072 в банк „Швейцарский кредит“ в Цюрихе».
Подпись отсутствовала. Кендолл упала в кресло, не отрывая взгляда от письма.
Это никогда не закончится. Ее будут шантажировать до самой смерти.
Другая помощница влетела в кабинет.
– Кендолл! Я только что услышала ужасную новость.
«Что может быть ужаснее этого письма», – подумала Кендолл.
– Какую…, какую новость?
– По «Радио-Люксембург» передали, что ваш отец…, умер. Он утонул.
До Кендолл не сразу дошел смысл ее слов. А потом мозг пронзила мысль: «Интересно, чем бы он гордился больше – моим успехом или тем, что его дочь – убийца?»
Глава 10
Пегги Малкович вышла замуж за Вудро Стенфорда – Вуди два года тому назад, но для обитателей Хоуб-Саунда она по-прежнему оставалась «той официанткой».
Когда Вуди впервые встретил ее, она работала в гриле «Дождливый лес». Вуди Стенфорд считался в Хоуб-Саунде завидным женихом. Высокий, красивый, мускулистый, превосходно воспитанный, обаятельный, он жил на семейной вилле и считался лакомым кусочком для юных дебютанток из Хоуб-Саунда, Филадельфии, с Лонг-Айленда. Его решение жениться на двадцатипятилетней официантке, дурнушке, не сумевшей окончить даже среднюю школу, дочери рабочего и домохозяйки, словно громом поразило всех.
Шок был особенно велик и потому, что, по всеобщему убеждению, Вуди намеревался сделать предложение Мими Карсон, очаровательной интеллигентной наследнице лесоторговой империи, по уши влюбленной в Вуди.
Как правило, обитатели Хоуб-Саунда предпочитали сплетничать о романах слуг, а не их хозяев, но не пересчитать косточки Вуди они не могли. Скоро стало известно, что сначала он накачал Пегги, а уж потом женился. И ни у кого не возникало сомнений, какой грех считать большим.
– Господи, ясное дело, парень может обрюхатить девчонку, но как можно жениться на официантке!
Вся эта история стала классическим примером deja vu "Уже было (фр.
).". Двадцатью четырьмя годами раньше Хоуб-Саунд потряс скандал в семействе Стенфорд. Эмили Темпл, происходившая из одной из самых уважаемых в городе семей, покончила с собой, потому что гувернантка детей забеременела от ее мужа.
Вуди Стенфорд открыто признавал, что ненавидит отца, поэтому его решение жениться на официантке истолковали однозначно. Своим поступком сын хотел показать, что он честнее отца.
На свадьбу пригласили только брата Пегги, Хупа, который прилетел из Нью-Йорка. Старше сестры на два года, он работал в пекарне в Бронксе. Высокий, худой, с изъеденным оспой лицом, Хуп говорил с сильным бруклинским акцентом.
– Тебе досталась отличная девушка, – услышал от него Вуди после церемонии.
– Я знаю, – сухо ответил Вуди.
– Ты позаботишься о моей сестренке, не так ли?
– Сделаю все, что в моих силах.
– Вот и славно.
Интересный получился разговор между пекарем и сыном одного из богатейших людей планеты.
Через четыре недели после свадьбы Пегги потеряла ребенка.
В Хоуб– Саунде посторонних не жаловали, а на Юпитер-Айленд практически не допускали. Остров с запада отделял от суши канал, а с востока омывал Атлантический океан. Вот уж где право частной собственности соблюдалось свято. Не остров, а рай для богатых, и полиции на квадратный ярд там было больше, чем в любом другом месте. Жители острова гордились своей малочисленностью. Они разъезжали на «таурасах» или пикапах, плавали на маленьких яхтах, восемнадцатифутовых «лайтинг» или двадцатичетырехфутовых «куикстеп».
Тем, кто не удостоился счастья родиться в Хоуб-Саунде, предстояло заслужить право жить в городе. После женитьбы Вуди Стенфорда на «этой официантке» главный вопрос звучал так: принимать новобрачную в свой круг или нет?
Миссис Энтони Пельтье, старейшина Хоуб-Саунда, главный арбитр во всех светских диспутах, видела цель своей жизни в том, чтобы оградить общество от парвеню и нуворишей. Если прибывшие в Хоуб-Саунд новоселы по какой-либо причине вызывали неудовольствие миссис Пельтье, она посылала им со своим шофером кожаный чемодан. Таким способом она информировала их, что в городе им делать нечего.