Она & Он, стр. 38
– Вы уже разорились на авиабилет. Помочь вам – это меньшее, что я могу сделать для вас в знак благодарности. Вы держали мою потную руку в самолете, в машине вели вместо меня разговор с издателем, страдающим словесным поносом, в одиночестве я бы растерялся в этих апартаментах, в этом мрачном отеле, в этом городе на краю света. Так что, говорю совершенно искренне, мы сейчас повесим всю эту одежду в шкаф. Советую приберечь черное платье для вечера у посла.
– Я обязана с вами рассчитаться, вы потратили целое состояние!
– Не я, а Кристонели… Прежде чем согласиться сюда лететь, я выбил из него астрономический аванс.
Миа взяла один из пакетов и направилась в ванную:
– Доверяю вещи вам. Я должна приготовиться.
Когда спустя полчаса она вышла, Пол решил, что она стала еще красивее, чем во время примерки, хотя нанесла совсем немного косметики.
– Что теперь?
– Потрясающе! Недурно, вам идет.
– Юбка не коротковата? Что значит «недурно»?
– Она неотразима! Нет, по-моему, в самый раз.
– Знаешь, сколько мужчин пустились бы во все тяжкие, лишь бы оказаться со мной в этом номере? А у тебя не находится для меня других слов, кроме «недурно»? Как вам блузка? Не слишком глубокий вырез?
– Еще на сантиметр ниже – и в ресторане разразился бы скандал! Нет, то что надо. Уверяю вас, этот наряд вам очень идет.
– Подожди, увидишь выражение лица своей переводчицы, когда я предстану перед ней, – забудешь про свое «недурно». Ну, раз вы так считаете… Я вам доверяю.
Что с тобой творится, старина?
– Вы что-то сказали?
– Нет, ничего.
Пол показал ей большой палец и пошел одеваться.
Войдя в ресторан, Пол почувствовал, как у него колотится сердце. Перед выходом из отеля Миа дала ему несколько советов насчет того, как лучше себя вести в сложившихся обстоятельствах: не делать ничего такого, что могло бы скомпрометировать Кионг перед ее боссами, позволить ей действовать по собственному разумению и дождаться подходящего момента, чтобы показать свое отношение к ней. Если их посадят рядом, то, не имея возможности взять ее за руку, он сможет дотронуться коленом до ее колена.
На случай, если он не сможет приблизиться к Кионг, не вызвав подозрений, Пол передал Миа записку для нее, которую следовало вручить в конце ужина.
Когда все участники расселись вокруг стола, Пол и Миа переглянулись: Кионг среди приглашенных не оказалось.
Тосты в честь Пола сыпались как из рога изобилия. Директор по маркетингу корейского издательства рассказал о своем плане издать собрание сочинений Пола в серии, предназначенной для учащихся. Он спрашивал, согласится ли Пол написать предисловие с объяснением, почему он посвятил свое творчество столь сложной теме. Пол решил было, что над ним насмехаются, однако, учитывая несовершенство английского языка у оратора, воздержался от ответа. Главный по рекламе предъявил обложку его последнего романа, гордо указав на красную «шапку»: «500 000 экземпляров». Издатель напомнил, что для иностранного автора это небывалый тираж. Директор книжного магазина напомнил, что не проходит дня, чтобы у него несколько раз не спросили о наличии в продаже произведений этого автора. Мисс Бак, дождавшись своей очереди, зачитала список интервью, которые предстоит дать Полу. Телевизионный журнал застолбил для себя эксклюзив до момента трансляции, но сразу после этого Пол сможет поговорить с журналистами ежедневной газеты «Чосон ильбо», потом – корейского «Эль», далее целый час будет выступать по радио KBS, после чего его ждет беседа с журналистом «Муви Уик» и острый диалог с журналистом газеты «Ханкиоре», известной своей независимой позицией и остающейся единственным органом прессы, выступающим за сближение с Северной Кореей. Когда Пол спросил, зачем этой газете потребовалось брать у него интервью, все собравшиеся дружно рассмеялись. Полу было не до смеха, и его растерянность была слишком заметна на фоне всеобщего веселья. Миа, придя ему на выручку, задала целую кучу вопросов про Сеул: какая здесь погода в разное время года, какие достопримечательности следует посетить; потом она завела разговор о корейском кинематографе с издателем Пола, впечатленным ее эрудицией. Воспользовавшись ситуацией, она подсказала издателю на ухо, что пора завершать вечер, так как мистер Бартон скоро упадет со стула от усталости.
Вернувшись в отель, Пол без лишнего промедления завалился спать. Он восстановил преграду из валиков и еще до выхода Миа из ванной погасил свет.
Миа залезла под одеяло и немного подождала.
– Вы спите?
– Нет, я ждал, пока вы зададите этот вопрос, чтобы уснуть.
– Уверена, завтра она вам позвонит.
– Откуда такая уверенность? Она даже не удосужилась оставить мне записку в отеле.
– Она предупреждала, что будет занята. Бывает, накапливается столько работы, что человек дышать и то не успевает.
Пол выглянул из-за валика.
– Разве я требую слишком многого? Всего лишь маленькую записку! Или ее назначили министром культуры? И потом, почему вы так рьяно ее оправдываете?
– Потому что мне грустно наблюдать, как вы расстроенны. Не знаю почему, ничего не могу с собой поделать, – сказала Миа, тоже высовываясь из-за валика.
– У вас появилась мания воровать у меня реплики.
– Лучше замолчите…
В тишине их лица сблизились. То, что последовало, было исполнено бесконечной нежности.
– Вы поцеловали меня не из жалости? – осведомился Пол.
– Вам уже случалось получать пощечину сразу после поцелуя?
– Еще нет.
Миа поцеловала его в губы и пожелала ему спокойной ночи, после чего поправила валик и потушила лампу у своего изголовья.
– Это считается или нет? – раздался в темноте голос Пола.
– Спите! – прикрикнула на него Миа.
16
Миа с наслаждением исполняла роль усердной ассистентки, с подчеркнутой почтительностью называя Пола «мистером Бартоном» при любом обращении. Пол всякий раз отвечал испепеляющим взглядом.
На открытии книжной ярмарки, когда сверкали вспышки, она держалась в тени.
Потом началась автограф-сессия, ставшая важным этапом в жизни Пола.
Триста человек выстроились в очередь, вытянувшуюся далеко за двери магазина. Наблюдая за поклонниками Пола, Миа вспомнила о собственной карьере и о Крестоне, которому давно должна была позвонить. Он наверняка беспокоился за нее, и теперь она ломала голову, какую ложь изобрести, чтобы не выдать своего местонахождения.
Пол, сидя за столом, механически здоровался и улыбался, сталкиваясь с огромными трудностями при попытках написать и даже понять имена представлявшихся ему читателей. Директор магазина шептал ему на ухо извинения за то, что переводчица приболела и не смогла прийти.
– Кионг больна? – так же шепотом спросил его Пол.
– Нет, больна ваша переводчица.
– Я о ней и спрашиваю.
– Вашу переводчицу зовут Юн Хонг.
Их разговор прервался из-за начавшейся в толпе толкотни. Охранник выдворил из магазина нескольких разошедшихся читателей и приказал оставшимся, коих было немало, соблюдать очередность при подходе к помосту.
По просьбе Миа обеденный перерыв был продлен: мистеру Бартону необходимо передохнуть. Пола проводили в кафетерий магазина, предоставленный в его полное единоличное распоряжение. Там он безуспешно высматривал директора магазина.
– Почему у вас такой озабоченный вид? – осведомилась Миа.
– Я не привык к таким столпотворениям, мне страшно, я совершенно обессилен.
– Ничего удивительного! Вы не притронулись к своей тарелке. Ешьте, вам нужны силы для второго тура. То, что с вами происходит, чудесно, ваши читатели счастливы вас увидеть. Разве вас это не волнует? Знаю, это утомительно, но заставьте себя больше улыбаться! Нет награды лучше, чем любовь ваших почитателей! Благодаря ей наш труд, само наше существование обретают смысл. Главное – то, что мы отдаем другим. Разделить эту радость с людьми – величайшее счастье.