Церкви и всадники, стр. 18

Наконец, среди тех, кто мог – и должен был – проявлять инициативу по строительству храмов, следует отдельно упомянуть священнослужителей всех рангов. Священник приходской церкви, настоятель монастыря, декан коллегии, епископ уже по роду своей деятельности должны были проявлять заботу о вверенной им церкви (или церквах – в случаях епископов здесь надо иметь в виду не только собор, но и в целом все храмы диоцеза; в случаях аббатов и ректоров – все церкви, подчиненные монастырю или коллегии). Собственно, все упомянутые выше роли подразумевали заботу о здании церкви скорее как нечто возможное, какого бы размаха ни достигала эта деятельность фактически, для священнослужителей же это была обязанность, обусловленная непосредственно их саном.

Таким образом, инициатива по строительству церкви могла быть обусловлена разными причинами и вписана в разные социальные стратегии. Думается все же, что в вышеперечисленных вариантах, подразумевавших строительную активность, нужно отметить две принципиально разнящиеся позиции: первая – когда забота о здании церкви была для заказчика необходимостью, потребностью, вытекавшей из его рода деятельности и связанных с ней обязательств (случай священнослужителей, заботившихся о своей церкви и пастве); вторая – когда она носила скорее внешний характер добровольно принимаемых на себя обязательств (случай светских патронов, владельцев, основателей).

Каждая из обозначенных нами ролей касается целого ряда социальных групп средневекового общества. Особенности действий человека чрезвычайно сильно зависели от его положения в обществе, поэтому такой стратификации заказчиков следует уделить особое внимание. Ниже будут представлены социальные категории лиц, упоминаемых в текстах о строительстве церквей, и особенности того, как обрисована их позиция. В их представлении мы постараемся уделить первоочередное внимание интересующему нас региону Пуату.

Монархи

Строительство церквей по королевскому (и императорскому) заказу особенно характерно для времени правления Каролингов, то есть эпохи, предшествовавшей интересующему нас периоду. В централизованном государстве Карла Великого, отдельные части которого управлялись ставленниками императора, забота о церквах так же централизованно распределялась между его приближенными, которые должны были восстанавливать храмы и возводить новые за счет специально получаемых бенефициев [209]. Многие аббатства, упоминающие в своих анналах императора Карла основателем, на деле обязаны ему лишь самим распоряжением о создании обители, конкретной же деятельностью занимались аббаты, епископы, графы и герцоги. «Заказ» в нашем понимании, таким образом, распадался на две (а то и больше) ступени, где император выступал источником самого решения о строительстве и подателем средств, а более конкретные заботы брали на себя его приближенные (как миряне, так и прелаты) [210]. В хрониках эта деятельность императора представала частью его образа главы и носителя идеи христианского государства. Иначе дело обстояло лишь в том случае, когда правитель лично был заинтересован в создании храма. Только Ахенская капелла строилась под особым контролем Карла Великого, и, по словам хрониста, император стремился воплотить ее именно в том виде, в каком ему представлялось нужным (он сам занимался поиском и доставкой римских колонн для ее интерьера, заботился об изготовлении бронзовых ворот и драгоценной утвари и т. д.) [211]. Такая конфигурация королевского заказа сохранялась и при потомках Карла – большинство храмов возводилось по королевскому распоряжению, в рамках общей заботы о церкви [212], и до нас не дошло сообщений о непосредственном контроле и сколько-нибудь деятельном участии монарха-заказчика в этих предприятиях.

В XI–XII вв. вместе с ослаблением королевской власти забота о церквах принимает более частный характер. Встречаются единичные упоминания основания или перестройки того или иного аббатства или собора (как возведение королем Робертом Благочестивым аббатства Сент-Эньан [213]), но в целом нет упоминаний о церковном строительстве как части централизованной политики, хотя монарх остается «защитником церкви». Хронисты описывают королевскую заботу о церквах скорее как военную защиту, прежде всего – освобождение монастырей от алчных и злонамеренных покровителей [214]. Столь близкий и благорасположенный к королю Людовику VI автор, как аббат Сугерий, ни разу не упоминает в его жизнеописании о каком-нибудь основанном или перестроенном по королевской воле монастыре (как позже, в своих записках о строительстве Сен-Дени, он ни словом не обмолвился о сколько-нибудь активном участии в этом предприятии его сына, Людовика VII). В жизнеописании Филиппа-Августа монах Сен-Дени Ригор упоминает несколько иной способ основания королем новых церквей: тот после изгнания евреев обращает синагоги в христианские храмы [215]. В той же хронике упоминается монастырь Св. Марии в Барбо (Barbeaux) [216], выстроенный заботами Людовика VII – в нем этот король был похоронен после смерти (позже его останки были перенесены в Сен-Дени).

Довольно много церквей на территории Франции (и особенно в интересующем нас Пуату) было основано и перестроено английскими королями. В XI в. Эмма Нормандская начала строительство коллегиальной церкви Сент-Илер в Пуатье [217]; Генрих Боклерк основал аббатство Св. Троицы в Тироне (диоцез Шартра) [218]. С переходом Пуату и Аквитании к английской короне многие церкви этого региона оказываются под патронатом Плантагенетов. Генрих Плантагенет, по всей видимости, стоял за перестройкой собора Сен-Пьер в Пуатье [219], при поддержке королевской семьи осуществлялось строительство новых аббатств – Фонтевро и Грандмонт [220]. Ричард Львиное Сердце назван основателем нескольких монастырей [221]. Однако, по сути, английские короли в этой деятельности продолжали традиционную линию герцогов Аквитанских. Таким образом, короли в строительстве церквей XI–XII вв., как и во многих других аспектах, были не более чем «первыми среди равных», выступая основателями и донаторами церквей скорее в рамках общепринятых для своего сословия норм, чем на уровне государственной политики.

Светская аристократия

Строительная инициатива мирян-аристократов в интересующий нас период была довольно частым явлением. Сведения об этом содержатся и в средневековых историях, и в жизнеописаниях, и в грамотах. Основателями и донаторами церквей выступают как крупные сеньоры (герцоги и графы), так и мелкие (виконты, нетитулованные шателены). Среди выстроенных или перестроенных ими храмов – аббатства, соборы, коллегиальные и приходские церкви, замковые капеллы, то есть практически все существовавшие на тот момент разновидности церквей.

Множество монастырей в этот период было не только перестроено, но и вновь основано мирянами. Речь идет прежде всего о крупных сеньорах – королях, герцогах, графах, влиятельных виконтах. Герцоги Аквитании (они же – графы Пуату) на протяжении XI–XII вв. основали и перестроили немало монастырей, среди которых такие значительные клюнийские центры, как Майезе (основан Гийомом IV Аквитанским в 1003 г. [222]) и Монтьернеф (основан графом Ги-Жоффруа Гийомом (Гийомом VIII) в 1076 г. [223]). Если отступить немного назад, то можно вспомнить, что и сам монастырь Клюни обязан своим основанием герцогу Аквитании Гийому I в 909 г. Бретонский граф Конан в 1141–1144 гг. на свои средства основал цистерцианский приорат [224]. Гийом Лысый (Calvus), виконт Тальмона, строит в 1040-х гг. аббатство Сент-Круа неподалеку от собственного замка [225]. Гийом Благородный (Nobilis) (чей титул не указан, но прозвище говорит о высоком происхождении) в 1050 г. выстроил монастырь Нантей-ан-Валле, что стоило ему «немалых затрат», как отмечает документ [226]. Строительство монастыря было по средствам далеко не каждому сеньору, даже и благородному.