Полночные воспоминания, стр. 54

Алан долго сидел, думая о Кэтрин. Хотя он и взял себе за правило никогда не иметь личных отношений со своими пациентками, случай с Кэтрин был исключением. «Такая красивая и такая уязвимая… Что это со мной? Не должен я позволять себе такого. Надо сосредоточиться на чем-нибудь другом». Но мысли упорно возращались к Кэтрин.

Кэтрин никак не могла выбросить Алана Гамильтона из головы. «Не будь дурой, — говорила она самой себе. — Он женат. Все пациенты так относятся к таким врачам. — Но ничего не помогало. — Может, мне стоит обратиться к другому психиатру по поводу моего психиатра?»

Она должна была идти на очередной прием к Алану через два дня. «Отменить, что ли, — думала Кэтрин, — пока я не увязла по уши. Слишком поздно».

Утром в день приема Кэтрин оделась с особой тщательностью и сходила в парикмахерскую. «Поскольку сегодня я вижу его в последний раз, размышляла она, — вреда не будет, если я буду выглядеть прилично».

Не успела она войти в кабинет, как вся ее решимость улетучилась. «Почему, черт побери, он так привлекателен? Почему мы не встретились, когда он был холост, а я была нормальной женщиной без всяких психических отклонений? Да, но не будь этих отклонений, я вообще бы никогда с ним не встретилась».

— Что вы сказали?

Кэтрин вдруг поняла, что говорит вслух. Пришло время объявить ему, что она пришла в последний раз.

Кэтрин перевела дыхание.

— Алан… — Решимости как не бывало. Она взглянула на фотографию на столе. — Вы давно женаты?

— Женат? — Он перехватил взгляд Кэтрин. — А! Это моя сестра с сыном. Кэтрин почувствовала, как ее охватывает волна радости:

— О, это великолепно! То есть я хочу сказать, она… она великолепно выглядит.

— Кэтрин, с вами все в порядке?

Этот же вопрос постоянно задавал Кирк Рейнольдс. «Вот тогда со мной не все было в порядке, — подумала Кэтрин. — Зато сейчас полный порядок».

— Все нормально, — сказала она. — Так вы не женаты?

— Нет.

«Поужинайте со мной? Переспите со мной? Женитесь на мне?» Если она ему все это скажет, он уж точно решит, что она не в своем уме. А может, она действительно рехнулась?

Он смотрел на нее, сдвинув брови:

— Кэтрин, боюсь мы больше с вами не сможем здесь встречаться. Сегодня последний раз.

Сердце у Кэтрин упало:

— Но почему? Я что-то сделала не то?

— Нет, дело не в вас. В нашей работе нельзя допускать, чтобы врач испытывал какие-либо чувства к пациенту.

Теперь она смотрела на него сияющими глазами:

— Вы хотите сказать, что испытываете ко мне какие-то чувства?

— Да. И по этой причине я боюсь, что…

— Вы абсолютно правы, — радостно заявила Кэтрин. — Давайте обсудим все сегодня за ужином.

Они поужинали в маленьком итальянском ресторанчике в центре Сохо. Чем их там кормили, значения не имело. Они были полностью поглощены друг другом.

— Это нечестно, Алан, — сказала Кэтрин, — Ты все знаешь обо мне. Расскажи о себе. Ты когда-нибудь был женат?

— Нет. Один раз был обручен.

— И что случилось?

— Шла война. Мы жили вместе в маленькой квартирке. Город сильно бомбили. Я работал в госпитале, а когда вернулся домой…

Кэтрин почувствовала боль в его голосе:

— …здания не было. Ничего не осталось.

Она сжала его руку:

— Мне очень жаль.

— Я долго приходил в себя. Так и не встретил никого, на ком бы хотел жениться.

А в глазах его она прочла: до сегодняшнего дня.

Они просидели в ресторане четыре часа, разговаривая обо всем на свете: театре, медицине, политике. Обо всем, кроме главного. Между ними как бы пробегала электрическая искра. Оба чувствовали огромное влечение друг к другу.

Наконец Алан решился заговорить:

— Кэтрин, то, что я сказал тебе об отношениях между врачом и пациентом…

— Расскажи мне об этом у себя дома.

Они быстро и одновременно разделись, и пока Кэтрин снимала с себя платье, она вспоминала, насколько иначе все было с Кирком Рейнольдсом. «Разница в том, что сейчас я люблю, — подумала Кэтрин. — Я люблю этого человека».

Она лежала в постели, ожидая его, и, когда он лег рядом с ней и обнял ее, все страхи, все опасения, что она никогда не сможет быть рядом с мужчиной, испарились. Они ласкали друг друга сначала нежно, потом яростно, пока их желание не стало нестерпимым. Когда он овладел ею, она вскрикнула от счастья. «Я наконец нашла себя, — мысленно произнесла Кэтрин. — Спасибо тебе».

Усталые они долго лежали, и Кэтрин крепко прижимала Алана к себе, не желая с ним расставаться.

Когда она вновь обрела способность говорить, она сказала дрожащим голосом: «Что вы, доктор, особенно хорошо знаете, так это как обращаться с пациенткой».

Глава 28

Кэтрин узнала об аресте Константина Демириса по подозрению в убийстве собственной жены из газет. Для нее это было потрясением. Когда она пришла в контору, то нашла всех служащих в шоке.

— Ты слышала новости? — простонала Эвелин. — Что нам делать?

— Будем продолжать работать, как будто ничего не случилось. Уверена, что это какая-то ужасная ошибка. Постараюсь связаться с ним по телефону. Но сделать этого ей не удалось.

Константин Демирис был самым важным узником, сидевшим когда-либо в Центральной афинской тюрьме. Следователь распорядился, чтобы для него не делалось никаких исключений. Демирис потребовал, чтобы ему дали телефон, телекс и курьера, но ему было отказано.

Большую часть суток Демирис размышлял над тем, кто мог убить Мелину. Поначалу он считал, что Мелина застала в доме грабителя, который и убил ее. Но, узнав о всех уликах против него, Демирис понял, что его подставили. Кто же мог это сделать? Наиболее логичным было бы подозревать Спироса Ламброу. Но Спирос любил свою сестру больше всех на свете и никогда не причинил бы ей вреда.

Затем Демирис стал подозревать банду, с которой был связан Тони Риццоли. Возможно, они узнали, как он с ним поступил, и решили отомстить. Но от этой мысли пришлось сразу отказаться. Если бы мафия захотела отомстить, его бы попросту прикончили.

Сидя в одиночке, Демирис вновь и вновь перебирал все события в уме и, исчерпав все другие возможности, пришел к единственно правильному выводу: Мелина покончила с собой, предварительно позаботясь, чтобы его заподозрили в причастности к ее смерти. Демирис думал о том, как он поступил с Ноэлли Пейдж и Ларри Дугласом. По иронии судьбы он оказался в точно таком же положении. Его будут судить за убийство, которого он не совершал.

Тюремный надзиратель сказал ему:

— К вам пришел адвокат.

Демирис встал и последовал за надзирателем в маленькую комнату для свиданий. Там его ждал адвокат по фамилии Вассилики. Это был человек лет пятидесяти, с густой седой шевелюрой и профилем кинозвезды. Он считался блестящим адвокатом по уголовным делам.

— В вашем распоряжении пятнадцать минут, — сказал надзиратель. И ушел, оставив их вдвоем.

— Ну, — требовательным тоном спросил Демирис, — что вы делаете, чтобы вытащить меня отсюда? За что я вам плачу?

— Мистер Демирис, боюсь, все не так просто. Главный обвинитель отказывается…

— Главный обвинитель — болван. Они не имеют права держать меня здесь. Как насчет залога? Я заплачу, сколько запросят.

Вассилики нервно облизал губы:

— Нам отказали в просьбе выпустить вас под залог. Я познакомился с уликами против вас, которые собрала полиция. Боюсь, они очень серьезные.

— Серьезные или несерьезные, Мелину я не убивал. Я невиновен!

Адвокат согласно покивал головой:

— Разумеется, разумеется. А не могли бы вы… предположить, кто ее убил?

— Никто. Моя жена покончила с собой.

Адвокат в изумлении уставился на него:

— Простите меня, мистер Демирис, но я не думаю, что это удачная линия защиты. Вам стоит придумать что-нибудь получше.