Ничто не вечно, стр. 59

Через два часа инспектор Бернc позвонил Пейдж.

— Мы провели химическое обследование всех стаканов из бара, доктор.

Пейдж подготовила себя к худшему.

— В одном из них обнаружены следы хлоралгидрата.

Пейдж закрыла глаза и мысленно возблагодарила Всевышнего.

— И на этом стакане имеются отпечатки пальцев. Мы сравним их с отпечатками доктора Мэллори. Пейдж охватило радостное возбуждение. Инспектор продолжил:

— Когда он убивал ее — если он действительно убийца, — то действовал в перчатках, поэтому на кюретке и не было его отпечатков пальцев. Но он не мог наливать выпивку и подавать стакан в перчатках и, должно быть, не надел перчатки, когда ставил стаканы назад в бар, после того как вымыл их.

— Да, все именно так.

— Должен признаться, что поначалу не верил в вашу версию, но теперь считаю доктора Мэллори убийцей. Но это еще надо доказать. Окружной прокурор прав, довести дело до суда будет очень сложно. Мэллори будет утверждать, что получил по рецепту хлоралгидрат для своего пациента, и нет закона, осуждающего врача за непреднамеренную ошибку. И я не знаю, как…

— Подождите! — воскликнула Пейдж. — Я знаю как!

Кен Мэллори разговаривал по телефону с Лореной.

— Мы с отцом подыскали помещение для твоего кабинета, оно тебе понравится, дорогой! Прекрасное помещение в «Пост билдинг». Я найду тебе секретаршу, не очень симпатичную.

Мэллори рассмеялся.

— Насчет этого можешь не беспокоиться, детка. Для меня во всем мире не существует никого, кроме тебя.

— Мне так хочется, чтобы ты посмотрел свой будущий кабинет. Можешь сейчас вырваться?

— Я сменяюсь с дежурства через два часа.

— Прекрасно! Может быть, заедешь за мной?

— Хорошо, заеду. — Мэллори положил трубку. «Лучше и быть не может, — подумал он. — Есть Бог на небесах, и Он меня любит».

Мэллори услышал по селектору свою фамилию:

— Доктор Мэллори…, палата 430… Доктор Мэллори…, палата 430.

Но он продолжал сидеть, предаваясь радужным мечтам. «Прекрасный кабинет в „Пост билдинг“, заполненный богатыми старухами, горящими желанием завалить его деньгами». По селектору снова объявили:

— Доктор Мэллори…, палата 430.

Мэллори вздохнул и поднялся. «Очень скоро я покину этот гребаный сумасшедший дом», — подумал он и направился в палату 430.

В коридоре возле палаты его ожидал ординатор.

— Похоже, у нас проблема, — сообщил он. — Это один из пациентов доктора Петерсона, но его самого нет в больнице. А у нас с доктором возникли разногласия.

Они вошли в палату, там находилось три человека: пациент в постели, медбрат и доктор, которого Мэллори не встречал раньше.

Ординатор представил нового доктора:

— Это доктор Эдварде. Доктор Мэллори, нам нужен ваш совет.

— В чем проблема? Ординатор объяснил:

— Пациент страдает эритроцитной порфирией, и доктор Эдварде настаивает, чтобы ему дали успокоительное.

— Я не вижу тут никакой проблемы.

— Спасибо, — поблагодарил доктор Эдварде. — Пациент не спит уже двое суток. Я прописал ему хлоралгидрат, чтобы он смог поспать и отдохнуть…

Мэллори устремил на него изумленный взгляд.

— Вы с ума сошли? Это же может убить его! У него будет апоплексический удар, тахикардия, он может умереть. Где, черт побери, вы изучали медицину?

Доктор Эдварде посмотрел на Мэллори и спокойно ответил:

— А я и не изучал ее. — В его руке появился полицейский значок. — Я из Департамента полиции Сан-Франциско, отдел по расследованию убийств. — Он повернулся к лежавшему в постели мужчине. — Записал?

«Пациент» вытащил из-под подушки портативный магнитофон.

— Записал.

Мэллори, нахмурившись, переводил взгляд с одного полицейского на другого.

— Я не понимаю. В чем дело? Что происходит?

— Доктор Мэллори, — повернулся к нему инспектор, — вы арестованы по обвинению в убийстве доктора Кэт Хантер.

Глава 36

Заголовок в «Сан-Франциско кроникл» гласил:

«Доктор арестован по обвинению в убийстве. Классический любовный треугольник». Далее следовала подробная статья со всеми мрачными деталями дела.

Мэллори прочитал газету в камере и отшвырнул ее в сторону.

Сосед по камере заметил:

— Похоже, ты здорово влип, приятель.

— Как бы не так, — уверенно заявил Мэллори. — У меня хорошие связи, мне наймут лучшего в мире адвоката. Я выйду отсюда через двадцать четыре часа. Для этого мне нужно сделать всего один телефонный звонок.

Харрисоны прочитали газету во время завтрака.

— Боже мой! — воскликнула Лорена. — Кен! Я не могу в это поверить!

К столу подошел дворецкий.

— Простите, мисс Харрисон, вам звонит доктор Мэллори. Похоже, из тюрьмы.

— Я подойду к телефону. — Лорена начала подниматься из-за стола.

— Ты останешься на месте и продолжишь завтракать, — решительно остановил ее Алекс Харрисон. Он повернулся к дворецкому. — Мы не знаем никакого доктора Мэллори.

Пейдж читала газету, одновременно одеваясь. Мэллори предстояло получить по заслугам за свое злодеяние, но Пейдж не испытывала удовлетворения. Что бы с ним ни сделали, Кэт это не вернет.

Раздался звонок в дверь, и Пейдж пошла открывать. На пороге стоял незнакомец в темном костюме с «дипломатом» в руке.

— Доктор Тэйлор?

— Да…

— Меня зовут Родерик Пелам. Я адвокат из фирмы «Ротман энд Ротман». Разрешите войти? Пейдж удивленно посмотрела на него.

— Входите.

Адвокат вошел в квартиру.

— По какому вопросу вы пришли? — поинтересовалась Пейдж.

Она увидела, как он открыл «дипломат» и вытащил оттуда какие-то бумаги.

— Вы, естественно, знаете, что в соответствии с завещанием Джона Кронина являетесь его единственной наследницей?

Пейдж устремила на него изумленный взгляд.

— О чем вы говорите? Это, наверное, какая-то ошибка.

— О, здесь нет никакой ошибки. Мистер Кронин оставил вам миллион долларов.

Ошеломленная, Пейдж рухнула в кресло. Она вспомнила слова Кронина: «Вы должны поехать в Европу. Сделайте мне одолжение. Поезжайте в Париж…, остановитесь в отеле „Крийон“, пообедайте у „Максима“, закажите большой, толстый бифштекс и бутылку шампанского. И я хочу, чтобы, когда вы будете есть бифштекс и пить шампанское, вы вспомнили обо мне».

— Вам надо просто поставить вот здесь свою подпись, мы сами займемся всеми необходимыми формальностями.

Пейдж подняла на него взгляд.

— Я…, я не знаю, что сказать. Я…, у него же есть семья.

— В соответствии с завещанием, семье причитается остаток состояния, это не слишком большая сумма.

— Я не могу принять эти деньги, — пробормотала Пейдж.

Пелам удивленно посмотрел на нее.

— Почему?

У Пейдж не было ответа. Джон Кронин захотел, чтобы его деньги достались ей.

— Я не знаю. Это…, как-то неэтично. Ведь он был моим пациентом.

— Что ж, тогда я оставляю вам чек. Вы сами решите, что с ним делать. Подпишите вот здесь. Пейдж машинально поставила свою подпись.

— До свидания, доктор.

Пейдж посмотрела вслед адвокату, думая о Джоне Кронине.

Новость о наследстве, полученном Пейдж, моментально облетела всю больницу, хотя она и надеялась до поры до времени сохранить все в тайне, так как пока не решила, что делать с деньгами. «Это состояние не принадлежит мне, — твердила себе Пейдж. — Ведь у Джона Кронина есть семья».

События последних дней совершенно выбили Пейдж из колеи. Ей было очень трудно снова вернуться к работе, но она не могла оставить своих пациентов. На утро у нее была назначена операция. В коридоре ее поджидал Артур Кейн. Они не разговаривали друг с другом с тех пор, как Кейн удалил не ту почку. И хотя у Пейдж не было доказательств, но тот случай с порезанными покрышками напугал ее.