Песнь Сюзанны, стр. 53

«Хватит. Хватит. Мне некуда идти, кроме как к ним».

«Есть, — быстро ответила Сюзанна. — С Черным Тринадцатым ты можешь пойти, куда угодно».

«Ты не понимаешь. Он будет преследовать меня. Преследовать шар».

«Ты права. Я не понимаю», — на самом деле Сюзанна уже понимала, во всяком случае, думала, что понимает, но… «Продержись день», — сказал он.

«Хорошо, постараюсь объяснить. Я сама понимаю не все, кое-чего просто не знаю, но скажу тебе все, что смогу».

«Спасибо т…», — на полуслове Сюзанна начала падать, вновь, как Алису ее понесло по кроличьей норке. Сквозь унитаз, сквозь пол, через трубы, проходящими под полом, в другой мир.

9

На этот раз падение привело ее не в замок. Роланд рассказывал им несколько историй о случившимся с ним в годы странствий… о сестрах-вампирах и маленьких докторах Элурии, о шагающих водах Ист-Дауна и, конечно, трагическую историю его первой любви. Вот у Сюзанны и создалось впечатление, что она «выпала» из кроличьей норки в одну из этих историй. А может, в одну из овсовых опер («вестернов для взрослых», как их называли), сериалов, которые показывали по каналам относительно новой телевещательной корпорации Эй-би-си: [76]«Шугарфут» с Таем Хардином, «Маверик» с Джеймсом Гарнером и, фаворит Одетты Холмс, «Чейен» с Клинтом Уокером. (Однажды Одетта написала письмо в дирекцию Эй-би-си с предложением расширить рамки жанра и, соответственно, привлечь новую аудиторию, сняв сериал о странствующем ковбое-негре во второй половине 1860-х годов, после завершения Гражданской войны. Ответа она не получила. Потом поняла, что писать такие письма — нелепость, потеря времени, ничего больше).

Она увидела конюшню с надписью на фронтоне: «ПОЧИНЕННАЯ СБРУЯ ДЕШЕВО». Увидела отель, предлагающий «ТИХИЕ КОМНАТЫ, ХАРОШИЕ КРОВАТИ». Увидела как минимум пять салунов. Перед одним из них ржавый робот на скрипучих гусеницах вращал головой из стороны в сторону. По центру того места, где полагалось находиться лицу, располагался громкоговоритель в форме рога, вещающий пустынному городу: «Девочки, девочки, девочки! Есть и живые, есть и киборги, но что с того, разницы вы не заметите, они сделают все, что вы захотите, без единой жалобы, такого слова в их лек-си-коне нет, они удовлетворят любого! Девочки, девочки, девочки! Некоторые киборги, некоторые настоящие, но на ощупь все одинаковые! Они делают все, что вы хотите! Они хотят того же, что и вы!»

Рядом с Сюзанной шагала все та же молодая белокожая красавица с огромным животом, поцарапанными ногами и прямыми, до плеч, черными волосами. В этот самым момент они проходили под вывеской «ФЕДИКСКИЙ САЛУН „ХОРОШЕЕ ВРЕМЯ“, БАР И ТАНЦПЛОЩАДКА». Вылинявшее клетчатое платье подчеркивало, что она практически на сносях и до родов остается совсем ничего. Huaraches, которые она носила в галерее замка, уступили место потрепанным сапогам с короткими голенищами. Точно такие же сапоги были и на ней, и каблуки глухо стучали по дощатой пешеходной дорожке.

Из одного из заброшенных салунов доносилась веселенькая мелодия, и Сюзанне на ум пришли слова какого-то давнего стишка о парнях, которые славно веселились в «Салуне Маламута».

Она посмотрела на низкие, вращающиеся на боковых стойках дверцы и нисколько не удивилась, прочитав на них: «САЛУН МАЛАМУТА».

Замедлила шаг, чтобы заглянуть в салун поверх дверец, и увидела хромированное пианино, которое играло само по себе, пыльные клавиши поднимались и опускались. Механический музыкальный автомат, сработанный, несомненно, столь популярным в здешних краях «Норд сентр позитроникс», развлекал пустой зал, если не считать сломанного робота да двух скелетов в дальнем углу, на стадии окончательного разрушения, когда кости превращаются в пыль.

Дальше, в самом конце единственной улицы городка, высилась крепостная стена. Такая высокая и широкая, что загораживала полнеба.

Сюзанна вдруг подняла руку и кулаком стукнула себя по голове. Потом вытянула руки перед собой, щелкнула пальцами.

— Что ты делаешь? — спросила Миа. — Скажи, прошу тебя.

— Хочу убедиться, что я здесь. Во плоти и крови.

— Так и есть.

— Вроде бы да, но как такое может быть?

Миа покачала головой, показывая, что не знает. И вот в этом, по меньшей мере, Сюзанна могла ей поверить. Детта, похоже, придерживалась того же мнения, раз уж молчала.

— Это не то, что я ожидала, — Сюзанна крутила головой, оглядываясь. — Такого я совершенно не ожидала.

— Правда? — спросила ее спутница, не выказывая особого интереса. Шагала Миа вперевалочку, неуклюже, но очень мило, напоминая уточку, той самой походкой, какой отдают предпочтение все женщины на последних неделях, а то и днях беременности. — А чего ты ожидала, Сюзанна?

— Полагаю, чего-то более средневекового. Похожего на это, — она указала на замок. Миа пожала плечами, как бы говоря, бери, что дают, потом спросила:

— Вторая с тобой? Мерзкая?

Само собой, спрашивала она о Детте.

— Она всегда со мной. Моя часть, точно так же, как малой — часть тебя.

Впрочем, Сюзанне по-прежнему не давал покоя вопрос, а как, собственно, Миа могла забеременеть, если трахали ее, Сюзанну.

— Я скоро разрожусь малым, — резонно указала Миа. — Но ты-то никогда не отделаешься от нее?

— Я думала, что отделалась, — честно призналась Сюзанна. — Но она вернулась. Думаю, в основном, для того, чтобы разбираться с тобой.

— Я ее ненавижу.

— Знаю, — и Сюзанна знала кое-что еще. Миа, к тому же, и боялась Детту. Очень-очень боялась.

— Если она заговорит, совещаться нам будет не о чем.

Теперь плечами пожала Сюзанна.

— Она появляется, когда хочет, и говорит, если возникает такое желание. Моего разрешения она не спрашивает.

А впереди, на той стороне улицы, по которой они шли, высилась арка с надписью: «СТАНЦИЯ ФЕДИК МОНО ПАТРИЦИЯ ОТКЛЮЧЕН СКАННЕР БОЛЬШОГО ПАЛЬЦА НЕ РАБОТАЕТ ПРЕДЪЯВИТЕ БИЛЕТ НОРД СЕНТР ПОЗИТРОНИКС БЛАГОДАРИТ ВАС ЗА ДОЛГОТЕРПЕНИЕ»

Надпись заинтересовала ее куда меньше, чем два предмета, лежащие на грязной станционной платформе, которая начиналась за аркой: детская кукла, такая ветхая, что остались от нее только голова да рука, и, чуть дальше, скалящаяся маска. И хотя изготовили маску, скорее всего, из стали, большая ее часть сгнила, как плоть. А скалилась маска не зубами — звериными клыками. И глаза поблескивали стеклом. У Сюзанны не возникло ни малейших сомнений, что перед ней еще одно творение «Норд сентр позитроникс». Вокруг маски валялись клочки зеленой материи, из которой в далекие времена сшили капюшон, прикрывавший голову того существа, что носило маску. Сюзанна без труда сопоставила остатки куклы и остатки Волка; ее мама, как иногда любила говорить Детта своим собеседникам (обычно сексуально озабоченным парням на какой-нибудь автостоянке у придорожного ресторана) дураков не растила.

— Вот куда они привозили детей, — вырвалось у нее. — Вот куда они привозили близнецов, похищенных в Кэлла Брин Стерджис. Вот где они… что? Оперировали их?

— Не только из Кэлла Брин Стерджис, — с полнейшим безразличием ответила Миа, — но привозили. А как только дети оказывались здесь, их отводили вон туда. Я не сомневаюсь, что тебе знакомо и это место.

Она указала на другую сторону единственной улицы Федика. Недалеко от крепостной стены, которая обрывала и улицу, и город, стоял еще один длинный куонсетский ангар, с ржавой полукруглой крышей и стенами из покрытого слоем грязи гофрированного металла. Окна на стене, обращенной к Сюзанне, заколотили. Вдоль стены тянулся стальной рельс коновязи. С привязанными к ней семью десятками вроде бы лошадей. Все, как одна, серого цвета. Некоторые свалились и лежали, вытянув ноги. Одна или две повернули головы на женские голоса и застыли. Настоящие лошади так себя не вели, но эти и не были настоящими. Сюзанна видела перед собой роботов или киборгов. На языке Роланда они, конечно же, назывались иначе. Многие из них, похоже, выработали свой ресурс. И превратились в металлолом.