Доктор Сон, стр. 57

– Вообще-то это не так смешно, как тебе кажется.

Он создал другой образ и отправил его ей: Дэна Торранса в полосатой тюремной робе уводят двое полицейских. Он никогда не пробовал делать ничего подобного, и его рисунок получился не таким выразительным, но ему было приятно, что вышло хоть что-то. А потом, не дав ему времени опомниться, она вторглась в его картинку. Дэн вынул из-за пояса пистолет, направил его на одного из конвоиров и нажал спусковой крючок. Из дула показался флажок с надписью: «Ба-бах!»

Дэн уставился на нее с открытым ртом.

Абра прижала кулачки ко рту и захихикала.

– Простите. Не смогла удержаться. Мы могли бы заниматься этим часами. Вот было бы весело!

Он понял, какое облегчение она испытывала. Абра долгие годы владела прекрасным мячом, но ей не с кем было поиграть. Дэн ощущал то же самое. Впервые со времен своего детства – со знакомства с Холлораном – он посылал мысли, а не только перехватывал чужие.

– Ты права, но только сейчас мы встретились не за этим. Ты должна подробно все мне рассказать. В письме ты только выделила самые главные моменты.

– С чего начать?

– Назови хотя бы свою фамилию. Раз уж я стал твоим номинальным дядюшкой, мне вроде как положено ее знать.

Эти слова ее рассмешили. Дэн попытался сохранить серьезное выражение лица, но не сумел. Господи, она уже ему нравилась.

– Меня зовут Абра Рафаэлла Стоун, – сказала она, и всю ее веселость как рукой сняло. – Надеюсь, что та женщина в шляпе никогда этого не узнает.

7

Они просидели на скамейке перед библиотекой сорок пять минут, и мягкое осеннее солнце грело им лица. Впервые дар, который прежде лишь удивлял, а иногда и пугал Абру, приносил ей истинное удовольствие – даже радость. Благодаря этому человеку она знала теперь, как он называется: «сияние». Это было хорошее название, успокаивавшее и вселявшее оптимизм, ведь прежде она всегда считала свой талант некой темной силой.

Им надо было о многом поговорить, многое сравнить в своих ощущениях, но едва они начали разговор, как к ним подошла полноватая дама лет пятидесяти в твидовой юбке. На Дэна она посмотрела с любопытством, но без подозрительности.

– Здравствуйте, миссис Джерард. Это мой дядя Дэн. А миссис Джерард в прошлом учебном году была моей учительницей литературы.

– Рад знакомству с вами, мэм. Я Дэн Торранс.

Миссис Джерард крепко пожала ему руку. Абра почувствовала, что Дэн – дядяДэн – уже расслабился. И хорошо.

– Вы живете неподалеку, мистер Торранс?

– Совсем рядом. Во Фрейзере. Я там работаю в хосписе. В Доме Хелен Ривингтон.

– Вот как. Это очень полезная работа. Абра, ты уже прочла «Мастерового»? Тот роман Маламуда, который я рекомендовала?

Абра понурилась.

– Еще нет. Он у меня на «Нуке» [17]– я получила подарочную карту на день рождения, – вот только пока руки не дошли. Кажется, он довольно сложный.

– Ты уже вполне готова к серьезной литературе, – заметила миссис Джерард. – И давно. Учти, у тебя не за горами выпускной класс, а потом и колледж. Начни читать сегодня же. Приятно было познакомиться с вами, мистер Торранс. У вас необычайно умная и развитая племянница. Но ты должна всегда помнить простую истину, Абра: кому многое дано, с того многое и спросится.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, она прикоснулась пальцем к виску Абры, а потом поднялась по ступенькам библиотеки и скрылась внутри.

Абра повернулась к Дэну.

– Вроде все прошло гладко.

– Да, пока все хорошо, – согласился он. – Но если она упомянет обо мне в разговоре с твоими родителями?..

– Нет, они едва ли где-то пересекутся. Мама сейчас в Бостоне ухаживает за моей Момо. У нее обнаружили рак.

– Печально слышать. А Момо – это твоя

( бабушка?)

( прабабушка)

– И вообще, если разобраться, – продолжила Абра, – сказав, что вы мой дядя, мы не очень-то и соврали. В прошлом году на уроке биологии мистер Стейли объяснил, что все люди построены по одной генетической схеме. По его словам, разными нас делают совсем незначительные мелочи. Вы, например, знаете, что мы с собаками имеем девяносто девять процентов общих генов?

– Нет, – признался Дэн, – но теперь понимаю, почему собачьи консервы всегда казались мне такими аппетитными на вид.

Она рассмеялась:

– И если верить науке, вы действительно можете приходиться мне дядей, кузеном или любым другим родственником. Вот, собственно, и все, что я пыталась сказать.

– Похоже на теорию родственной относительности Абры.

– Наверное, можно и так сказать. Не все родственники даже напоминают друг друга, не у всех одинаковый цвет глаз или волос. А у нас с вами есть нечто общее, что роднит нас гораздо больше, чем остальных людей. Мы с вами необычные родственники. Как вы думаете, это какой-то ген, вроде тех, что дают людям голубые глаза или рыжие волосы? И между прочим, вам известно, что в Шотландии наибольший процент рыжих на душу населения в мире?

– Нет, не известно, – сказал Дэн. – Ты прямо кладезь информации.

Ее улыбка чуть померкла.

– Вы иронизируете, да?

– Ничуть. Вероятно, сияние может быть генетическим явлением, но в точности я не знаю. Думаю, этот вопрос не поддается изучению.

– Вы имеете в виду, что мы непостижимы? Как Бог, Вселенная и тому подобное?

– Да, в какой-то степени.

Он вдруг обнаружил, что вспоминает Чарли Хейеса и всех остальных, до и после него, кого он в роли Доктора Сна проводил в мир иной. Некоторые люди называли смерть уходом в лучший мир. Дэну нравилось такое определение, потому что оно представлялось ему верным. Когда мужчины и женщины уходили у тебя на глазах – покидая Игрушечный городок реальности и отправляясь в Клауд-Гэп загробной жизни, – это в корне меняло твой образ мыслей. Для тех, кто подступал к краю, реальный мир уходил куда-то. В такие переходные моменты Дэн всегда ощущал присутствие чего-то невидимого, но огромного по ту сторону врат смерти. Они засыпали, просыпались и уходили куда-то. Уходили действительно в иной мир. И у него с самого детства была веская причина верить в это.

– О чем вы думаете? – спросила Абра. – Я могу это видеть, но не понимаю. А мне хотелось бы.

– Даже не знаю, как объяснить, – ответил он.

– Там у вас было что-то о призрачных людях, верно? Я однажды тоже их видела, на маленьком поезде во Фрейзере. Это мне вроде бы приснилось, но, кажется, происходило на самом деле.

У него округлились глаза.

– В самом деле?

– Да. Не думаю, что они хотели причинить мне зло – просто смотрели на меня, – но все равно вид у них был жутковатый. Я решила, что это, должно быть, те люди, которые катались на поезде в давние времена. А вы встречались с призраками? Наверняка ведь встречались, я права?

– Да, но в последний раз очень давно.

И некоторые из них были не просто призраками. Привидения не оставляют лохмотьев своих полуразложившихся останков на стульчаках в туалете и на занавесках в душе.

– Скажи мне, Абра, что твои родители знают о сиянии?

– Папа считает, что его больше нет за исключением мелких проявлений – когда я, например, позвонила из летнего лагеря из-за болезни Момо, – и очень этому рад. Мама знает, что оно все еще при мне. Она иногда просит помочь найти потерявшуюся вещь. Месяц назад это были ключи от ее машины, которые она оставила на папином верстаке в гараже. Но и она не догадывается, как много во мне этого. Между собой они стараются не обсуждать эту тему. – Она сделала паузу. – Момо знает больше. Но ее это так не пугает, как отца с матерью. Она просто попросила меня проявлять осторожность. Потому что если люди узнают… – Абра скорчила смешную гримасу, закатив глаза и показав язык. – Помогите, извращенка! Понимаете?

( о да)

Она благодарно улыбнулась ему.

– Уж вы-то точно меня понимаете.