Доктор Сон, стр. 46

Дэн никогда не замечал их на лицах обреченных пациентов хосписа.

Но он очень хорошо запомнил встречу со своей матерью за девять месяцев до ее кончины. В тот день она тоже хорохорилась: говорила, что чувствует себя прекрасно, находится в отменной физической форме и бодра, как никогда. На что это ты так смотришь, Дэнни? – спросила Уэнди Торранс. У меня на лице кетчуп?И она комичным движением потерла себе кончик носа, проведя рукой прямо по сотням трупных мух, покрывавших ее лицо от подбородка до лба подобием густой черной вуали.

Кейси привык к роли увещевателя и посредника. Не обделенный чувством юмора, он любил доверительно сообщать, что за эти способности ему и платят шестизначную годовую зарплату.

Сначала он выслушал Дэна. Затем – Билли, который громко протестовал, заявляя, что никак не может сейчас взять даже краткосрочный отпуск. Ведь люди выстраивались в очередь к кассе поезда с восьми утра, чтобы успеть на первый же рейс. Кроме того, ни один врач не примет его без предварительной записи. У них, знаете ли, тоже сейчас пик сезона.

– Когда ты в последний раз проходил обследование? – спросил Кейси, как только красноречие Фримана иссякло.

Дэн и Билли стояли перед его рабочим столом. Кейси откинулся на стуле. Его голова покоилась на привычном месте под нижним концом деревянного креста. Пальцы рук он сплел на животе.

Билли сразу принял оборонительную стойку.

– Вроде в шестом году. И тогда со мной все было отлично, Кейс. Врач еще сказал, что у меня давление ниже, чем у него самого.

Кейси перевел взгляд на Дэна. В его глазах читался немой вопрос, любопытство, тревога, но никак не недоверие. Члены АА по большей части помалкивали, не посвящая обитателей внешнего мира в детали, но внутри групп хватало разговоров, пересудов и даже сплетен. Никто себя не ограничивал, а потому до Кейси дошли слухи, что способность Дэна Торранса помогать смертельно больным людям достойно покидать этот мир не была его единственнымталантом. Болтали, что у Дэна Т. временами случались вспышки интуиции неустановленного характера. И порой они были весьма полезными.

– Ты же приятель Джона Долтона, верно? – спросил он Дэна сейчас. – Того педиатра?

– Да. Вижусь с ним каждый четверг в Норс-Конвее.

– У тебя, случайно, нет номера его телефона?

– Случайно есть, – ответил Дэн. Список контактных номеров АА занимал последние страницы того самого блокнота, который ему когда-то подарил Кейси.

– Тогда позвони ему. Попроси похлопотать, чтобы кто-то осмотрел этого упрямца как можно скорее. Ты, случайно, не знаешь, что за специалист ему нужен? Уж точно не педиатр, в его-то возрасте.

– Послушай, Кейси… – начал Фриман.

– Помолчи! – шикнул на него Кингсли и снова повернулся к Дэну. – Подозреваю, тебе известно, в чем у него проблема. Полагаю, легкие? Еще бы, он ведь дымит как паровоз!

Дэн решил, что зашел слишком далеко, чтобы теперь идти на попятную. Он вздохнул и сказал:

– Нет, я думаю, что-то с желудочно-кишечным трактом.

– Если не считать легкого несварения, мой желудок в полном…

– Помолчи, я сказал! – Кейси продолжил разговор с Дэном: – Значит, пусть им займется врач по кишкам. Намекни Джонни Ди, что для нас это очень важно. – И после паузы спросил: – Он тебе доверяет?

На подобный вопрос Дэну было ответить легче легкого. За годы в Нью-Гэмпшире он помог нескольким товарищам по АА, и хотя настоятельно просил их никому не рассказывать об этом, догадывался, что не все сумели удержаться. Сейчас он был только счастлив, что Джон Долтон стал одним из них.

– Думаю, что да.

– Решено. – Кейси повернулся к Билли. – Ты получаешь день оплачиваемого отпуска. Больничный.

– А как же «Рив»?

– В этом городе хватает людей, которые умеют им управлять. Мне стоит только позвонить. А в первый рейс отправлюсь сам.

– Но твое бедро…

– К чертям собачьим мое бедро! Денек вне стен этого подвала пойдет мне только на пользу.

– Но, Кейси, я же чувствую себя пре…

– Мне плевать, даже если ты чувствуешь себя способным добежать отсюда до озера Уиннипесоки. Ты идешь на прием к доктору, и точка!

Билли бросил на Дэна полный упрека взгляд.

– Видишь, во что ты меня втравил? Я даже остался без утреннего кофе.

Сегодня мух на лице Билли не было видно, но только они никуда не делись. Дэн отлично знал, что стоит ему сконцентрироваться, и он снова увидит их, если захочет. Но только кому, ради всего святого, захотелось быэто увидеть?

– Да, я кругом виноват, – сказал Дэн. – Жизнь – дерьмо, и она потеряла для тебя всякий смысл. Могу я воспользоваться вашим телефоном, Кейси?

– Сделай одолжение, – ответил тот. – А я пока пройдусь до вокзала и посмотрю, как продаются билеты. Билли, у тебя найдется для меня кепка машиниста?

– Нет.

– Возьмите мою, – предложил Дэн.

Для организации, не рекламирующей свою деятельность, ничем не торгующей и живущей исключительно на смятые долларовые бумажки, которые ее члены бросали в пускаемые по кругу корзинки или бейсбольные кепки, «Анонимные алкоголики» приобрели удивительно могущественное, пусть и тихое, влияние, распространившееся далеко за пределы арендуемых залов и церковных подвалов, где проходят их мероприятия. Не сеть бывших однокашников, подумал Дэн, а сообщество бывших пьяниц.

Он позвонил Джону Долтону, а Джон связался со специалистом по заболеваниям внутренних органов Грегом Феллертоном. Феллертон не участвовал в Программе, но был перед Джонни Ди в долгу. Дэн не знал, в чем тут дело, и не слишком этим интересовался. Интересовало его то, что в тот же день Билли Фриман оказался на смотровом столе в кабинете Феллертона, который практиковал в Льюистоне. От Фрейзера до Льюистона было семьдесят пять миль, и Билли дулся на Дэна всю дорогу.

– Ты уверен, что тебя беспокоит только несварение? – спросил Дэн, когда они уже заезжали на небольшую стоянку перед клиникой Феллертона на Пайн-стрит.

– Уверен, – ответил Билли, но потом с неохотой добавил: – В последнее время стало немного хуже, но все равно я прекрасно сплю по ночам.

Лжец, подумал Дэн, но ничего не сказал. Он знал, с каким упертым сукиным сыном ему придется иметь дело.

Дэн сидел в приемной и листал журнал «ОК!» с фотографией принца Уильяма и его очаровательной, но слишком тощей невесты на обложке, когда из-за двери кабинета в конце коридора донесся отчаянный крик боли. Через десять минут Феллертон вышел и присел рядом с Дэном. Бросив взгляд на обложку журнала, доктор сказал:

– Этот парень, может, и наследник британского престола, но к сорока годам все равно будет лысым как бильярдный шар.

– Да, похоже, вы правы.

– Разумеется, я прав. Судьбами людей правит генетика. Я отправляю вашего друга в центральную больницу штата Мэн на компьютерную томографию. Хотя заранее знаю, что она покажет. И если я прав, завтра утром мистеру Фриману предстоит встреча с хирургом и небольшая операция.

– Что с ним такое?

Билли как раз шел к ним по коридору, застегивая пряжку на ремне. Его загорелое лицо приобрело болезненный землистый оттенок и блестело от пота.

– Он говорит, что у меня пузырь в аорте, как вздутие на автомобильной шине. Только шины не орут, если ткнуть в них пальцем.

– Аневризма, – сказал Феллертон. – Конечно, нельзя исключать и опухоль, но я так не думаю. В любом случае время крайне дорого. Эта хреновина уже размером с шарик для пинг-понга. Очень хорошо, что вы привезли его на осмотр. Если бы она лопнула, а рядом не оказалось больницы…

Феллертон покачал головой.

Томография подтвердила диагноз, поставленный Феллертоном, и уже в шесть вечера Билли лежал на больничной койке, как-то сразу сделавшись меньше. Дэн сидел рядом.

– Умираю, как хочется курить, – с тоской сказал Билли.