Только будь со мной!, стр. 43

Мы рассмеялись.

– Останься со мной, Кас. Я не хочу провести эту ночь в одиночестве.

– Я тоже, – кивнула я, обнимая его.

34

– Где ты была?! – потребовал объяснений разгневанный Чарли, когда я вернулась домой на следующее утро. На нем была голубая рубашка и поношенные джинсы, а волосы еще не просохли после душа.

– У Эдварда.

– Я не мог до тебя дозвониться!

На кухне соблазнительно пахло жареным беконом.

– Извини. У меня телефон разрядился. Я умираю от голода.

Я открыла холодильник.

– Я делаю сандвичи с беконом, – сказал Чарли. – Я очень переживал. Я уже решил, что тебя ограбили и взяли в заложники!

– Чарли, ты прекрасно знал, где я.

– Я просил тебя позвонить мне, если ты останешься ночевать.

– Было поздно. Я немного выпила и…

– Понятно, – отрезал он, выдвигая ящик с кухонными приборами.

– Извини, что я не позвонила.

– Ладно, ничего страшного. Как я понимаю, вечер прошел удачно?

Всю ночь мы с Эдвардом пролежали, обнявшись, поскольку нам обоим хотелось теплоты, понимания и любви. До самого утра мы проговорили об Амелии. Я нашла в себе силы рассказать ему о своих чувствах к Чарли, поведав Эдварду всю историю, начиная с Колорадо. В конце концов мы пожалели наших скулящих собак и разрешили им забраться на кровать. Тинкербелл легла, осторожно положив голову на здоровую, но поврежденную мной, ногу Эдварда, а Тикет каким-то образом втиснулся между нами. Мы рассмеялись, представив, как комично мы выглядели. Наконец мы уснули в объятиях друг друга. Эту ночь мы не скоро забудем. Мы были людьми, которые нашли друг друга при необычных и не самых счастливых обстоятельствах, совсем как это случилось с Домом и Гаем.

– Мы видим мир одинаково, Кас. Я могу поделиться с тобой чем угодно, – сказал в темноте Эдвард, гладя мои волосы.

Я нравилась ему, но он так и не смог забыть Амелию – она разбила его сердце. Мне нравился Эдвард, но я была влюблена в этого парня, который стоял передо мной, держа в руках сковороду для гриля.

– Мы отлично провели время, – заявила я.

– Между вами все серьезно?

Я уже было рассказала ему правду, но, услышав звук фена из его комнаты, соврала:

– Возможно.

– Доброе утро, Кас! – поздоровалась Либби, входя на кухню. На ней был спортивный костюм и облегающая синяя футболка, а длинные волосы свободно падали на плечи. – Я слышала, как вы разговариваете.

Чарли накрывал на стол, и, проходя мимо него к раковине, Либби поцеловала его в губы. Затем, достав из холодильника морковный сок, она произнесла:

– Мне всегда так хорошо после йоги. Такое ощущение, что я вот-вот взлечу. – Либби обернулась ко мне и грациозно потянулась. – А как дела у тебя, гулена ты наша?

У меня было легкое похмелье, мне до смерти хотелось крепкого кофе, я сутки не чистила зубы, волосы не помешало бы расчесать, и последнее, что я хотела перед собой видеть, так это зайку-йогоманьяка с морковным соком. Но, конечно, я не огласила ничего из этого списка, поскольку решила: зачем обижать Либби лишь за то, что она встречается с Чарли?

– Спасибо, у меня все хорошо. Только спать хочется.

– Да, ты выглядишь усталой, – восторженно заявила Либби с блеском в глазах. – Давай рассказывай, как прошел вечер? Чарли вчера бухтел на тебя без остановки.

– Кажется, он потрясающий! – восхитилась Либби, когда я рассказала ей о службе Эдварда в морской пехоте и о том, как он получил ранение в Афганистане. – Какой храбрый парень.

Я показала ей фотографию Эдварда с Тинкербелл на своем телефоне.

– Ох, надо же! Он еще и красавец. И какая у него миленькая собачка! Чарли, ты должен это увидеть.

– Секунду. Надо вынести мусор, – заявил Чарли, с грохотом поднимая крышку мусорного ведра и доставая черный пакет.

– Не обращай на него внимания, – сказала мне Либби, дождавшись, пока Чарли выйдет. – У него с утра плохое настроение. Кое-кто встал не с той ноги. Но вернемся к Эдварду. Вы с ним… ну… занимались этим? – спросила она, когда Чарли вернулся на кухню.

Я принюхалась: пахло гарью.

– О, черт! – воскликнул Чарли, бросаясь к духовке и машинально хватая сковородку для гриля голыми руками. – Ааа!

Сковорода с грохотом упала на пол.

– Тикет, фу! Место! – скомандовала я, прежде чем взглянуть на обожженную руку Чарли. – Быстро засунь ее под холодную воду!

Не переставая ругаться, Чарли включил кран и всунул руку под струю холодной воды. Следуя моим указаниям, Либби побежала в ванную за ибупрофеном, марлевой повязкой или бинтом и кремом из алоэ, который лежал в моей аптечке.

– Как твоя рука? – спросила я Чарли. – Холодная вода должна смягчить ожог. Не убирай руку из-под крана.

– Больно, – признался он.

– Да, Чарли, ожог будет болеть.

Чарли кивнул с видом страдающего тяжелобольного человека.

– Как долго?

– Пару дней.

– Из меня бы ни за что не получился морской пехотинец.

– Это точно.

Он виновато улыбнулся.

– Я обработаю твою руку и забинтую ее, но ты пока держи ее под водой, ладно?

– Итак, доктор Брукс, расскажете, что у вас было прошлой ночью?

– Думай о своей руке, а не о моем досуге.

Чарли придвинулся ко мне поближе.

– Знаешь, вчера я… – он посмотрел мне прямо в глаза, – с ума сходил от ревности.

– Неужели?

Он кивнул.

– Я знаю, у меня нет на это никакого права.

– Ты прав, Чарли. Абсолютно никакого права.

– Между вами все серьезно? – снова спросил он.

– Какая тебе разница?

– Большая!

– Значит, ревнуешь? Но ты же встречаешься с Либби, – напомнила я, все еще глядя ему в глаза.

– Вот! Я принесла… ой… – Либби резко остановилась.

Я быстро отстранилась от Чарли.

– Отлично, спасибо!

Я забрала у нее крем и бинты, чувствуя, что она недоуменно переводит взгляд с меня на Чарли и обратно.

– Кризис миновал, – сказала я. – Пациент скорее жив, чем мертв.

35

Я валялась на кровати в тишине и спокойствии, пока Тикет не начал лаять, услышав звук ситара [24], доносившийся из соседней комнаты. Я крепко зажмурилась, надеясь, что Либби убавит громкость. Воскресное утро, а она включает ритуальные песнопения. Либби казалась мне слишком зацикленной на здоровом образе жизни. Все, к чему она прикасалась, должно было быть органическим, даже вино. Я всегда удивлялась, что она не сбрызгивала Чарли каким-нибудь зеленым настоем, прежде чем дотронуться до него. Но, с другой стороны, я не должна была относиться к ней предвзято лишь потому, что она встречалась с Чарли.

Мы так и не обсудили тот случай у раковины, который произошел несколько недель назад. У нас отлично получалось делать вид, что между нами ничего не происходит. Конечно, мне хотелось предложить Чарли обсудить положение дел, посидеть в кафе, расставить все точки над «i» и наконец-то выяснить, что он ко мне чувствует. Но каждый раз, пытаясь дойти до конца, я останавливалась на полпути, разворачивалась и плелась обратно в свою раковину. Мне было что терять, и потери могли быть невосполнимы. Я знала, что между нами промелькнула искра, но Чарли сделал свой выбор. Он встречался с Либби, и, хотя временами она меня бесила, я к ней привыкла и даже полюбила. Какого черта Чарли пудрил мне мозги и играл со мной в какие-то свои извращенные игры? Откуда взялась эта ревность? К тому же я не могла забыть то, что сказал мне Рич. «У него непростой характер. Сближается с женщинами, а потом дает деру. Чарли до смерти боится обязательств». Ах, если бы мы с Эдвардом могли полюбить друг друга!

По дороге в ванную я заметила Либби – она сидела в позе лотоса на матрасе для йоги.

– Доброе утро, Кас, – поздоровалась она, вытянувшись с кошачьей грацией.

– Доброе, – ответила я, едва сдерживая желание посоветовать ей съесть высококалорийную булочку.