Попугай Флобера, стр. 39

Фотограф, путешественник, карьерист, историк Парижа, академик. Писал стальными перьями вто время, как Флобер неизменно пользовался гусиным пером. Цензуриро-вал «Мадам Бовари» для журнала «Ревю де Пари». Если Буйе был литературным «альтер эго» Флобера, то Дю Кан был им в социальной сфере писателя. Стал литературным изгоем после того, как в своих мемуарах сообщил обществу о том, что Флобер страдал эпилепсией.

Отвечает ли великий писатель за своих учеников? Кто кого выбирает? Если они называют тебя Мастером, можешь ли ты позволить себе презирать их работы? И наоборот, искренни ли они, когда хвалят твою работу? Кто в ком больше нуждается: ученики в мастере или мастер в учениках? Стоит обсудить, не делая выводов.

«Увидеть Ивето и умереть». Если вас спросят, откуда вам известна эта эпиграмма, лучше загадочно улыбнуться и промолчать.

Современная мода: то ли это знак дьявола, то ли отдушина для нормальной психики.

Проза Флобера ставит вопрос: не исключает ли ирония такое чувство, как сострадание? В его «Лексиконе» нет объяснения слову «ирония». Возможно, в этом и есть ирония.

а) Скучная, назойливая, распущенная женщина; у самой не хватает таланта, поэтому не способна увидеть гений в других; пыталась поймать Гюстава в брачные сети. Представьте себе орущих детишек! Представьте себе несчастного Гюстава! Или же счастливого Гюстава!

б) Смелая, страстная, глубоко непонятая женщина; из-за любви сама распяла себя на кресте ради бессердечного, невыносимого, провинциального Флобера. Она справедливо жаловалась: «Гюстав никогда ни о чем не писал мне, кроме как об Искусстве — и о себе». Протофеминистка, совершившая грех, захотев кого-то сделать счастливым.

Сведения о том, что Флобер слышал звуки ксилофона, не известны. Сен-Сане использовал этот музыкальный инструмент в 1874 году в своей симфонической поэме «Пляска смерти», воспроизводя грохот мертвых костей. Это, видимо, позабавило Флобера. Возможно, он слышал перезвон колокольчиков в Швейцарии.

Лакмусовая реакция. Гюставу предстояло сделать выбор между египетской куртизанкой и парижской поэтессой — между клопами, сандаловым маслом, бритым лобком, клиторидиктономией и сифилисом — с одной стороны, и аккуратностью, чистотой, поэтическим лиризмом, относительной сексуальной верностью и женским равноправием — с другой. Ему удалось в данной ситуации сохранить вполне устойчивое равновесие.

Тюремщик Гюстава, наперсница, сиделка, пациентка, банкир и критик. Однажды она сказала: «Твоя маниакальная придирчивость к фразам иссушила твое сердце». Он нашел ее замечание «глубоким». См. Жорж Санд.

Всегда дождь. Населена людьми с хитрецой, себе на уме, молчаливыми и гордыми. Склонив голову чуть набок, вы вправе заметить: «Конечно, мы никогда не должны забывать, что Флобер из Нормандии».

Последуйте Андре Жиду, который назвал письма Флобера шедевром. Согласитесь с Сартром, и можете назвать их великолепным образцом свободных ассоциаций дофре идо вского пациента. А дальше — держите нос по ветру.

Вандалы в белых перчатках, мелкие воры, крадущие часы и знающие санскрит. Они чудовищней каннибалов или коммунаров. Когда прусские солдаты покинули Круассе, дом пришлось продезинфицировать.

Был ли Гюстав новореалистом? Публично он всегда это отрицал, говоря о «Мадам Бовари»: «Только из ненависти к реализму я взялся за этот роман». Галилей публично отрекся от того, что Земля вертится вокруг солнца.

Оптимистка, социалистка, гуманистка. Презираема до знакомства и любима после него. Вторая мать Гюстава. Погостив в Круассе, прислала ему полное собрание своих сочинений (семьдесят семь томов).

Потратил десять лет на написание «Идиота в семье», хотя мог бы писать маоистские трактаты. Интеллектуалка Луиза Коле постоянно изводила Гюстава, мечтающего лишь о том, чтобы его оставили в покое. Вывод: «Лучше впустую растрачивать свои преклонные годы, чем ничего не делать с ними».

Отзывов Гюстава о Стране свободы совсем немного. О ее будущем он сказал: «Она будет утилитарной, милитаристской, американской и католической — очень католической». Он, возможно, предпочитал Капитолий Ватикану.

Гюстав в юности: «Бывают дни, когда мне хочется быть женщиной». Гюстав в зрелости: «Мадам Бовари — это я». Когда один из его врачей сказал ему, что он капризен, как старая женщина, он посчитал замечание «глубоким».

Отшельник Круассе. Первый писатель-модернист. Отец Реализма. Убийца Романтизма. Понтонный мост, связавший Бальзака с Джойсом. Предтеча Пруста. Медведь в своей берлоге. Буржуа-буржуазофоб. В Египте — «отец усатых», Сен-Поликарп, Крушар, Карафон; Главный викарий, Майор, Старый сеньор, Идиот салонов. Все эти прозвища достались человеку, который был равнодушен к облагораживающим формам обращения: «Честь обесчещивает, титулы развращают, служба отупляет».

В девятнадцатом веке, чтобы считаться гением, надо было переболеть сифилисом. Геройский знак храбрости получили Флобер, Доде, Мопассан, Жюль де Гонкур, Бодлер и другие. Были ли великие писатели, избежавшие этого? Если были, то они, возможно, оказались гомосексуалистами!

Стратагема, позволившая Флоберу-писателю избежать обычной карьеры, а Флоберу-человеку сделать шаг в сторону от обыденности жизни. Вопрос лишь в том, до какого психологического уровня доведена эта тактика. Являлись ли симптомы болезни сильнейшими психосоматическими явлениями? Чересчур было бы банальным, если бы оказалось, что у него была всего лишь эпилепсия.

13. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ

Это честный рассказ, что бы вы о нем ни думали. Когда она умирает, в первое мгновение вы не удивлены этому. Ведь какая-то часть любви готовится к смерти. Вы уверены в своей любви, когда она умирает. Вы правильно поняли. Это часть всего.

Безумие приходит потом. А за ним идет одиночество: но не то, всем видимое, которого вы ждали, и еще не изведанный вами удел мученичества вдовства, а просто одиночество. Вы ожидаете нечто вроде геологического сдвига — вихрь в скалистом каньоне, — но ничего этого не будет. Останется тоска, печаль, постоянные и однообразные, как служба. А что говорим вам мы, врачи? Мне очень жаль, миссис Бланк, время печали неизбежно, но поверьте, оно пройдет, вы придете в себя; вот эти две пилюльки — каждый вечер; я посоветовал бы вам, миссис Бланк, чем-нибудь заняться, новый интерес: починка машины, занятия художественной гимнастикой. Не беспокойтесь, пройдет полгода, и мы снова увидим вас прежней, приходите в любое время, если нужно; да, сестра, если пациентка позвонит, повторите ей мои прежние предписания; нет, мне не обязательно видеть ее, в конце концов, это не она умерла, не так ли? Надо в жизни видеть светлую сторону. Кстати, напомните мне ее фамилию.