Глаз бури, стр. 63
– Вы… вы с ума сошли? Вы… кто? – прошептала Софи.
– Я – рыцарь в сияющих доспехах, – звучно произнес мужчина. – Карлион – моя отчизна, честь – мой закон. Вы – моя дама сердца.
На этот раз аплодировали от души. Какая-то купеческая жена даже взвизгнула от избытка чувств, и была жестоко одернута насупившимся мужем.
Да уж! Ожидая от вечера многого, на подобный спектакль гости явно не рассчитывали. Камелот, рыцарь в сверкающих доспехах, рубиновый парюр за шестьдесят тысяч – в подарок какой-то невзрачной замарашке, по виду – гувернантке… Верно говорят, что в Доме Туманова всегда происходит нечто… этакое… пикантное… щекочущее нервы…
– Наденьте… прошу вас…
– Но это… это… совершенно мне не подходит…Это невозможно…
– Все возможно… Именно это вам и подходит… Конечно, не к этому наряду… Прошу вас, не гневайтесь и позвольте мне быть последовательным… Иди сюда! – рыцарь встал, сделал знак рукой и откуда-то сбоку появился человек в коричневом кафтане и необыкновенно вульгарной красной маске, закрывающей лицо. В руках он держал две огромных коробки.
Рыцарь между тем подозвал одну из служанок и, тихо о чем-то переговорив с ней, снова опустился на колено.
– Примите этот наряд. Он, разумеется, недостоин вас, как и скромное украшение, которое я вам сегодня преподношу, но зато они подходят друг к другу. Девушка проводит вас и поможет переодеться. Скоро опять начнутся танцы… Я хочу увидеть, как вы танцуете… Молю вас, доставьте мне это маленькое удовольствие…
Знакомая Софи девушка-служанка, весело и озорно улыбаясь, поманила ее за собой. Ей явно нравилось происходящее. Софи чувствовала себя ошеломленной и несомой потоком. Она привыкла грести и править сама, но сейчас не могла не только нащупать дно, но и выбрать правильное направление. В конце концов она молча кивнула рыцарю и пошла вслед за служанкой и слугой с коробками.
Уходя, она нашла глазами Туманова. Михаил по-прежнему стоял у колонны, замерев и не касаясь ее напряженной спиной. На его лице не отражалось абсолютно ничего. В сторону Софи он не смотрел.
Девушка и сопровождающие ее слуги удалились.
Внезапно Туманов понял, что, кроме него, в зале есть еще один человек, который не наблюдает за разворачивающимся спектаклем. Маска-домино сидела отдельно от других, невдалеке от колоннады, и внимательно наблюдала за самим Тумановым. Туманов, не таясь, сделал несколько шагов, подошел к креслу, навис сверху, вытянул руку и, прежде, чем женщина успела закрыться или вскочить, стянул маску. Взглянул в открывшееся лицо и отшатнулся в изумлении. Из кресла на него глядела старая баронесса Шталь.
Хорошенькая, совсем молоденькая служанка ловко застегнула замочек на шее Софи, поправила непослушный локон, выбившийся из прически, отскочила в сторону и, не в силах выразить свои чувства словами, восторженно захлопала в ладоши. Старая сказка про Золушку оживала на ее глазах. Софи глянула на себя в зеркало, вытянулась в струну и победительно улыбнулась. Для Золушки ее улыбка была слишком жесткой и искушенной. Молоденькая служанка, конечно же, не заметила этого. Где-то захлопали двери, заиграла музыка, огонь свечей качнулся от сквозняка и в темных глазах Софи мелькнули язычки пламени.
После ухода Софи на кушетке осталось лежать сиротливо брошенное бело-голубое платье Аннет, очки-пенсне и блокнотик для записей.
Когда Софи вошла в зал для танцев, она казалась выше большинства присутствующих в нем дам. Многие лица при взгляде на нее странно кривились. Что-то среднее между восхищенной улыбкой и гримасой страдания. Воплощение сказок иногда бывает неуместным и почти всегда – мучительным. Об этом в зале знали почти все. Остальные – догадывались.
Только молоденькая служанка по-прежнему радовалась всему и мысленно составляла волшебный рассказ для подружек, матери и маленьких сестренок. Она во все глаза глядела на Софи и понимала, что та, как и положено подлинной Золушке, танцует прекрасно, с грацией и изяществом, которых почти невозможно достичь натаскиванием и обучением. И это тоже было правильно. Так и должно было быть в настоящей сказке.
Рыцарь в своих неуклюжих доспехах протанцевал с Софи всего один танец. Софи же танцевала все танцы до самого последнего, стараясь как можно чаще менять кавалеров. Мужчины пытались заговаривать с ней, что-то узнать, познакомить с родными и друзьями. Женщины называли ее «милочка» и цедили слова сквозь склеившиеся губы, как сироп через марлю. Софи равнодушно отмахивалась от всего, получала огромное чувственное удовольствие от движения и мелькания огней и красок, и довольно успешно пыталась не вспоминать слова рыцаря, сказанные ей, когда он провожал ее после танца.
– Вы восхитительны, Софи. Я любуюсь вами. Сейчас я вынужден покинуть этот бал… и вас, но вы, пожалуйста, повеселитесь вволю… До встречи, царевна…
«Мне просто померещилось, – уверяла себя Софи. – Это вовсе не он. Это великий князь. Или еще кто-то. И он назвал меня как-то по другому… Мне просто померещилось от волнения…»
Глава 16
После бала
– Почему ты не сказала мне? – угрюмо спросил Туманов.
Он и Софи стояли в нижней гостиной. Вокруг сновали слуги, убирающие и приводящие в порядок помещение. Реальное расстояние между девушкой и Тумановым не превышало четырех саженей. Иннокентию Порфирьевичу, наблюдающему со стороны, казалось, что их разделяет пустыня размером с половину земного шара.
– Не сказала – что?
– Что тебе это надо. Ты не хотела взять от меня кулька сластей, а от него…
– Разве о таком говорят? – Софи презрительно вздернула подбородок. – Неужели вы думаете, что я сказала… ему? – девушка зло рассмеялась. Туманов едва заметно вздрогнул от ее смеха и опустил плечи.
– Хочешь, поедем сейчас… завтра… Я куплю тебе десять… сто платьев… Сколько хочешь побрякушек…
– Михаил! Возьмите себя в руки. Я уже говорила вам, – вы совершенно не умеете проигрывать. Сразу роняете себя, становитесь мельче, чем вы есть на самом деле. Вы же сами знаете, что сейчас несете чушь…
– Знаю, – кивнул Туманов. – Но не могу понять – отчего? Отчего все так?
– А я и не хочу понимать, мне ни к чему, – Софи дернула плечом и зевнула, прикрыв рот ладонью. – Я тысячу лет не танцевала и теперь смертельно устала. Не могу нынче ехать, как собиралась. Прикажите отвезти меня на Петровскую часть, к Дуне. Я у нее переночую, а утром – в Калищи…
– Какой ночлег! Уже утро близко. Ложись здесь, у меня. Я уйду в кабинет, дверь запрешь. Утром Мартын запряжет сани и тебя напрямики отвезет, дорога известная.
– Дуня с матерью беспокоиться будут… Впрочем… Я теперь просто падаю, – девушка слабо улыбнулась.
Софи вовсе не притворялась. Она и вправду с трудом стояла на гудящих, отяжелевших ногах. В голове что-то высоко звенело, перед глазами медленно плавали светящиеся сиреневые точки. Сложности отношений с Тумановым на данный момент почти не волновали ее. Хотя умом она понимала, что видеть ее в этом наряде и с этим ожерельем на шее ему должно быть до крайности неприятно. Он вложил столько сил и денег в этот придуманный ею праздник! Все получилось просто замечательно, гости остались довольны. И для нее праздник, несомненно, удался, а вот для него… Впрочем, на его теперешнее состояние ей, в сущности, тоже было наплевать. Раз сам такой дурак, пусть и переживает! Поделом! А вот ехать никуда действительно не хочется…
– Хорошо, Михаил, вы меня уговорили. Я останусь. После сегодняшнего представления это уж ничего не добавит и не убавит… Право, мой следующий роман явно будет иметь успех… Хотя бы из скандального интереса к автору…
– Ты таки его пишешь? – с любопытством спросил Туманов.
Услышав, что Софи остается, он слегка расслабился, но по-прежнему избегал смотреть на девушку. То, что он сейчас видел перед собой, настолько не напоминало известную ему земскую учительницу Софи Домогатскую, что мозг Туманова попросту отказывался объединять в одно эти два образа.