Космические волки: Омнибус, стр. 363

Стенмарк попытался найти какие-то слова в ответ, но инквизитор повернулся к нему спиной и включил передатчик.

— «Хольмганг», это «Цитадель», — произнес Вольт, используя кодовое наименование планетарного штаба. — Мой код доступа: пять-альфа-пять-сигма-девять-эпсилон. Пожалуйста, ответьте.

Несколько долгих мгновений из вокса доносилось только зловещее шипение помех. Затем раздался едва различимый голос:

— «Цитадель», это «Хольмганг». Пароль: гамма-альфа-семь-четыре-омикрон-бета. Жду вашего сообщения.

Боевая баржа и ее уцелевшие корабли сопровождения неделями скрывались в поясе астероидов, максимально снизив энергопотребление и храня молчание в эфире, чтобы избежать обнаружения. Вольт настоял на том, чтобы держать корабли в резерве, когда стало ясно, что в борьбе против флота Хаоса потери неуклонно растут. Мощные орудия орбитальной бомбардировки и циклонные торпеды боевой баржи — последнее средство в том случае, если имперские защитники на Чарисе будут разбиты.

Сделав глубокий вдох, Вольт призвал кару Священной Инквизиции.

— Вводится режим «Натянутой проволоки», — сказал он. — Подтвердите.

Пока сигналы пересекали бездну, в комнате повисла тягостная тишина. Наконец прозвучал ответ:

— Режим «Натянутой проволоки» подтвержден. «Хольмганг», конец связи.

Инквизитор медленно протянул руку и выключил передатчик.

— Засеки время, — велел он Стенмарку. — Начиная с этого дня нужно отправлять сигнал отбоя в один и тот же час. — Он снова повернулся к Волчьему Гвардейцу с выражением уныния на лице. — Если тебе или Ательстан не удастся отправить сигнал, капитан корабля решит, что штаб захвачен, и по приказу Инквизиции Чарис погибнет.

Глава одиннадцатая

В бурю

Снаряды сыпались с орбиты с грохотом и ревом, пролетая высоко над головами и уносясь далеко за горизонт на запад. Белые и желтые вспышки озаряли снизу густые тучи дыма, вздымающегося над столицей, и раскаты сотворенного людьми грома сотрясали землю под ногами Космических Волков.

Уже стало смеркаться, когда штурмовая группа приступила к погрузке на корабли, чтобы состыковаться с «Кулаком Русса». Их отбытие было отсрочено более чем на четыре часа ракетными обстрелами и неожиданным воздушным налетом эскадрильи «Валькирий» мятежников к исходу второй половины дня. На другой стороне космопорта все еще полыхал пожар на топливном складе, и несколько самолетов Гвардии были повреждены или уничтожены. Ракетные обстрелы продолжались и во второй половине дня, делая ремонтные работы рискованными. Рагнару и остальным Волкам было ясно, что это подготовительный этап предстоящего контрнаступления противника.

Свою лепту в задержку вылета внес и капитан Вульфгар, который, получив приказ от Стенмарка, настоял на эвакуации с крейсера всего вспомогательного персонала и перевозке на планету корабельных припасов. Это заняло более трех часов, и все это время уцелевшие корабельные орудия бомбардировали позиции мятежников в столице и вокруг нее. Вульфгар хотел сделать все, что было в его силах, для потрепанных частей защитников, и никто, даже Стенмарк, не пытался ему возражать. Никто не сказал этого вслух, но все понимали: стоит только «Кулаку Русса» покинуть орбиту и войти в варп, останется мало шансов на то, что покалеченный крейсер когда-либо вернется.

Волки из стаи Харальда построились для погрузки в «Громовой ястреб-2» в подавленном настроении — над ними словно нависла грозовая туча. «Громовой ястреб-1», где Торин предпочел отдохнуть и восстановиться после своего ранения, был сильно поврежден во время воздушного налета. Хотя раненому Волчьему Клинку и удалось затушить пожар, вспыхнувший в фюзеляже десантно-штурмового корабля, причиненный ущерб оказался столь значительным, что «Громовой ястреб» вышел из строя. На худощавом лице старшего Волчьего Клинка все еще оставались пятна сажи, придавая ему сердитое выражение, когда Торин, прихрамывая, проводил предполетный осмотр шаттла Дома Велизария.

В воздухе висел какой-то странный запах, слабый, но едкий, который пробивался сквозь вонь горящего топлива и пресс-плиты, от него у Рагнара волосы встали дыбом. Судя по ссутулившимся фигурам и полуприкрытым глазам остальных Волков, они испытывали сходные ощущения, все, кроме Хаэгра, который, казалось, забыв обо всем на свете, самозабвенно грыз бедренную кость грокса. «Что-то действует всем нам на нервы, — думал молодой Волчий Клинок, наблюдая за тем, как в нескольких десятках метров от него Кровавые Когти поднимаются на борт штурмового корабля. — Какое-то жжение в крови». Эта мысль озадачила его, но он испытывал странную уверенность в том, что в дурном настроении не он один. «Это не только я, не только волк внутри. Это проклятие, несомненно, не может не терзать каждого из нас».

Габриэлла также казалась по-своему обеспокоенной. Появившись у шаттла, она хранила молчание и держалась замкнуто, на ней были надеты отдельные элементы панцирного доспеха из скудных запасов Гвардии. Навигатор пересекала бетонированную площадку и поднималась в шаттл с какой-то преувеличенной осторожностью, словно под воздействием непривычной тяжести нагрудника и наколенников. Рагнар стоял внизу у трапа, неподвижный как статуя, и она прошла мимо него, не проронив ни слова, не бросив взгляда, даже искоса. Он давно уже исчерпал все мыслимые аргументы, чтобы отговорить ее от участия в экспедиции, и ни один из них не сработал. Конечно, это было ее правом, ее долгом — подвергнуть свою жизнь опасности во имя блага Империума, и тем не менее он не мог избавиться от ощущения, что он и его собратья каким-то образом подвели ее. «До этого просто не должно было дойти», — мрачно подумал Рагнар.

Несколько позже на бронетранспортере «Химера», покрытом многочисленными зазубринами от пуль и снарядов, прибыл инквизитор Вольт. Он покинул пассажирский отсек с потрепанным кожаным контейнером с книгами в одной руке и мечом в ножнах в другой. Из-под складок его темно-красного одеяния поблескивали отполированные доспехи, а на бедре ткань узнаваемо оттопыривал болт-пистолет. Рагнар сразу заметил, что военное снаряжение было изготовлено именно для Вольта, но на инквизиторе оно смотрелось неуклюже. Он напоминал Волчьему Клинку ветерана в годах, давно миновавшего зенит своей славы, который впервые за долгие годы надел старое облачение. Очередной залп тяжелых снарядов прогремел над головой, когда Вольт пересекал бетонированную площадку перед кораблем, и он повернулся, чтобы проводить их взглядом. Рагнар наблюдал, как инквизитор в течение нескольких долгих минут задумчиво смотрел на далекий горизонт. Затем он поднял руку, словно прощаясь, выпрямился и отправился дальше в развевающемся одеянии. Присоединившись к Габриэлле в ее шаттле, он безмолвно кивнул Рагнару.

Завершив проверку двигателей шаттла, Торин, прихрамывая, подошел к Рагнару. Его доспехи были залатаны там, где адский клинок чернокнижника пробил ему бедро, но бледная линия химической сварки показывала, какую обширную рану он получил. Голос его был очень хриплым — несомненно, из-за ядовитого дыма, которым он надышался во время тушения пожара.

— В него попало несколько осколков во время воздушного налета, но он полетит, — пообещал Торин, — при условии, что Хаэгр не умудрился набрать дополнительный вес с тех пор, как мы здесь.

Гигантский Волчий Клинок откусил конец кости своими гранитоподобными зубами.

— Если даже и так, я могу сбросить его в два счета, задав тебе хорошую взбучку, — лениво сказал он.

Торин окинул своего боевого брата волчьим взглядом, и на мгновение показалось, что он и сам не прочь подраться. Это зрелище поразило Рагнара.

— Давай-ка внутрь и заводи двигатели, — быстро проговорил он. — Я хочу взлететь, как только люди Харальда окажутся на борту.

Старший Волчий Клинок угрюмо кивнул и показал на что-то за плечом Рагнара.

— Стенмарк на подходе, — прохрипел он и направился к аппарели шаттла.

Озадаченный и глубоко встревоженный, Рагнар повернулся и увидел шестерых Волчьих Гвардейцев, направляющихся сквозь дым к штурмовой группе. Их вел Стенмарк, его шлем был закреплен под рукой, а длинные черные волосы распущены. Он казался совершенно другим человеком, сразу отметил Волчий Клинок. Исчезли встревоженное выражение лица и сутулость, придававшая ему вид побежденного в командном бункере. На открытом воздухе, где грохотали орудия и над головой проносились вражеские снаряды, Волчий Гвардеец высоко поднял голову, свирепо сверкая взглядом. Он шагал сквозь ярость войны как герой из легенды, истинный сын сурового и воинственного народа. Некоторые воины из стаи Харальда заметили Стенмарка и стали выкрикивать его имя, вскинув в приветствии цепные мечи. Рагнар сделал то же самое, обнажив леденящий клинок и воздев его к небу. Даже Хаэгр торопливо отшвырнул в сторону раздробленную кость и схватил рукоятку своего громового молота.