Мальчик по соседству (ЛП), стр. 1

Кэтти Ван Арк

Мальчик по соседству

1

Мэдди

Папино лицо потеет от августовской жары, но глаза за очками в толстой оправе остаются мягкими, а когда он говорит, его голос совершенно спокойный:

- Мэдди, ты можешь это сделать. Просто ослабь ногу на сцеплении.

У меня слезятся глаза от вони жженой резины, и я крепче сжимаю руль. Моргаю и пробую еще раз, но мы никуда не двигаемся. Проходит несколько минут и древний «Додж Неон» вздрагивает, как содрогается жучок перед смертью.

Гейб делает это так легко, почему я не могу?

Жар разгорается в моей груди и мне хочется кинуть что-нибудь. Вскрик моего разочарования немного похож на боевой клич. Я не делала этого на практике и не смогу сделать это здесь, только не со съемочной камерой на заднем сидении.

Папа сжимает мое плечо:

- Все хорошо.

В зеркале заднего вида, я вижу лицо помощника, который предложил свою машину для уроков вождения. А все потому что, папа считает, что на механике учится намного интереснее. Но это не так.

У помощника нервная зубастая улыбка, а ресницы настолько закручены к бровям, что я даже не предполагала, что такое возможно. И глаза у него, будто сейчас вылезут из орбит.

Мне нужно подумать, как победить здесь. Что хочет помощник, и что хочу я? Чтобы меня не было в этой машине прямо сейчас! Что хочет папа? Нового видеоматериала для своей акции. Я немного улыбаюсь отцу и в камеру.

- Пап, спасибо, что всегда веришь в меня.

У миниатюрной женщины, участвующей в съемке нашей небольшой рекламы, появляются слезы на глазах. Возможно из-за моего сочного заявления, но скорее всего из-за этого жженого запаха. В любом случае, она заявляет своим певучим голоском:

- Снято. Гарольду это понравится.

Во время редактирования фильма, в зеркале, совсем немного будет заметно, что я все еще не умею водить.

Я целую папу в щеку:

- Я люблю тебя.

- Я тоже. Увидимся позже, фигуристка.

На полпути я останавливаюсь и улыбаюсь:

- Хорошо, сенатор,- и бегу со стоянки на каток.

***

Задерживаюсь на секунду возле зеркала, чтобы проверить свою прическу, а затем перехожу на максимальную скорость в беге. Залетаю в раздевалку, и вот, наконец, мои легкие очищаются этим ледяным воздухом, ароматом свежего снега с ноткой топлива от заливочной машины. Как только я вдыхаю, я чувствую, как мое тело покалывает в предвкушении. Звуки хип-хопа раздаются в колонках, и я поворачиваюсь на музыку.

Я снимаю защиту с коньков, и кто-то дергает меня за хвост.

- Привет, Мэд.

И тут, сквозь меня проходит совершенно иной разряд. Я вдыхаю другой аромат, который может посоревноваться с запахом льда - мыло «Ирландская весна». Я поворачиваюсь к Гейбу.

Забудьте о тающих прикосновениях рук или губ, Гейбу нужно было лишь посмотреть на меня своими карими, как молочный шоколад глазами, и я уже превращалась в лужицу. Добавьте еще великолепные светлые, волнистые волосы, и, к сожалению, каждую девушку в школе Ривэвью. Все пускали по нему слюни.

Всегда одетый в узкие черные фигурные брюки и в забавную майку «Under Armour», под которой скрываются его идеальные мышцы, благодаря которым, он вынужден поднимать меня.

Он снимает чехлы с коньков и ступает на лед:

- Как прошел урок?

Я следую за ним:

- Если бы это был тест по скольжению, меня бы отправили на пересдачу.

- Так плохо?

Гейб делает глоток воды, а я схожу на лед. Мне нужно чувствовать его подо мной, гладкий, надежный. Я снова проезжаю мимо него, уже заходя на второй круг, ухмыляюсь и кричу:

- Это как делать тройной Аксель [1]. Крушить и жечь и так снова и снова. Ладно, не так уж и фигово, но сцепление было сожжено,- я быстро поворачиваюсь к нему, и показываю свой зажатый нос. Гейб смеется.

Он догоняет меня, но только потому, что я позволяю. Я еду вперед, подстраиваясь под его ритм, это так же легко как дышать.

Я знаю, что я должна хотеть получить права. Мой шестнадцатый день рождения так далеко в прошлом, что я уже отпраздновала свои семнадцать лет в предыдущем месяце, но я все отмахивалась.

- Как будто мне нужно куда-то ездить. В любом случае, если мне будет это необходимо, я могу поехать с тобой.

Гейб не отвечает, мы объезжаем каток, он берет мою вытянутую руку. Нам вообще не нужны слова. Мы были парой еще до того, как я обрезала ему волосы, играя в салон красоты, в детском саду.

Наш выпускной год только начался, но мы уже знаем, что вместе пойдем в колледж Ривэвью или в Уичитский [2] государственный университет. У него есть права и своя машина уже как два года, и с тех пор как он стал моим соседом, мы часто вместе валяем дурака.

Он жил в соседнем доме поэтому было очень сложно не замечать, как он посещает кучу мест без меня. Но я засовываю эту мысль подальше и вновь начинаю думать о тройных Акселях.

Я чувствую, как улыбка расползается на моем лице. Я не делаю успехов в вождении, но в скором времени я собираюсь выполнить тройной Аксель.

У нашего тренера Игоря, был секретный план. Он знает, как я люблю трудности. Большинство уроков мы проводим со страховкой, тренируя четверной Сальхов [3]. Тройному Акселю Игорь тоже учит меня со страховкой.

Мы с Гейбом заканчиваем разминку и направляемся к бортикам. Я отскакиваю в сторону в тот момент, когда Гейб по-хоккейному останавливается и ледяная стружка из под его коньков, летит в мою сторону.

Я объезжаю его и посылаю снежный душ из под своих коньков. Он смеется и бросает мне мою бутылку воды. Я делаю глоток, и пью больше, не из желания утолить жажду, а из-за его усмешки.

Так продолжалось, пока позади меня не раздается щелчок от металлической защелки. Я подпрыгиваю от неожиданности, заливая воду себе за воротник. Но это движение было настолько незаметным, я быстро отворачиваюсь, до того как Гейб замечает это, и вижу, как Крис и Кейт заходят на трибуны. Выражения их лиц абсолютно одинаковые – каменные.

- Даже не скажете, где вы были?

У Криса напрягаются мышцы, когда он бросает свои чехлы на пол хоккейной площадки.

- И тебя с двух летней годовщиной!

Его лицо выглядит розовым, в сравнение с его огненно-рыжими волосами.

Он прошел мимо меня на лед.

Гейб поворачивается, будто хочет что-то сказать, но его рот так и остается открытым в молчании. Так ничего и, не сказав, он его закрывает.

На другом конце катка, Крис оттачивает Кросс-ролл [4]. Его коньки скользят друг за другом, разрезая лед с таким скрежетом, что порой не слышно музыки.

Я смотрю назад на трибуны. Там, согнувшись на лавочке, сидит Кейт, мучаясь со шнурками. Трясущимися руками, она закалывает свободные прядки своего светло-русого каре.

Гейб задает ей мой вопрос:

- Все в порядке?

Кейт выпрямляется и смотрит мимо Гейба:

- Да, - она отталкивается от скамьи. - Ребят, не хотите включить музыку?

Гейб дает ей наш тренировочный диск, вытаскивая его из тряпочной коробки позади, которую мы всегда держим закрытой. Я бросаю свою мокрую кофту на лавочку, когда Кейт направляется к музыкальному центру, а мы выходим на лед.

Со звуками хип-хопа, больше не слышно «жууух, жуух» из под лезвий Криса.

Я сажусь, притянув себя к конькам так сильно, как только могу. Хотя Крис с Кейт танцоры и совсем не прыгают, но Гейб все равно шутит над ними, когда они выполняют наш Аксель. Он имеет в виду, что их отношения похожи на попытки выполнить Аксель: вверх, а потом вниз, все очень тяжело. И так снова и снова – раз за разом.

- Сейчас это хуже, чем когда-либо.

- Я так рад, что мы не такие.