Нас здесь не было. Золотой код, стр. 17

Пришлось отложить процесс распродажи всех запасов, ограничившись лишь самыми тяжелыми и наименее ценными вещами. Освободив инвентарь примерно на треть объема, я обзавелся еще тысячей золотых. На первое время хватит, а там, глядишь, получу заветные плюсы к Известности, дискаунт опять восстановится. Естественно, размер скидки на покупку дает такую же прибавку к получаемой при продаже стоимости хабара.

В результате, обойдя почти все торговые точки, я практически ничего не купил, хотя ассортимент поражал воображение. И артефакты, и книги, и снаряжение – глаза разбегаются, но лишь до того момента, как озвучена цена. Пятьсот монет за один предмет – это перебор по всем понятиям.

Имея Известность восемнадцать, на пороге следующего падения по ценам у торговцев, так бездарно просесть – катастрофическое невезение. Теперь хожу локти кусаю. А ведь впереди еще посмертное проклятие. И не надо думать, что тридцатый уровень – это несерьезно. Как я успел заметить, в этом мире уровень заклинаний соотносится с уровнем игрока примерно как один к трем-пяти. Аналогично мастерство и профессии, в отличие от многих классических виртмиров, измеряются очень скромными единицами. Если в «Б-оф-Б» (популярная в две тысячи пятнадцатом – двадцатом годах игра) травник на пятьдесят – всего лишь начинающий подмастерье, то здесь уже серьезный специалист. Это и не удивительно, поскольку за единообразное действие можно легко получить только три пункта профессии. Из всего этого можно сделать только один вывод – умирать мне категорически противопоказано! По крайней мере, пока мой собственный уровень не будет выше статуса проклятия в те самые три-пять раз.

Единственное, на что я не пожалел денег – «Учебнарь Травника для школоло», двести золотых как с куста. Компенсировалось это ограбление, замаскированное под честную продажу, лицезрением самого настоящего дварфа. Гном как гном, классический – то есть коротышка, хам и скупердяй. Не скинул ни одной серебрушки – и как он тут выживает с таким отношением к потенциальным клиентам. Правда, и выбор у него самый богатый, но цены…

С лавкой травницы, на которую возлагались особые надежды, случился облом – закрыта, и что печально, никто не в курсе, когда будет работать, несколько седмиц не появляется хозяйка – болеет, видать, старушка.

–?Вам костюм – людской или по эль-моде? – картавит портной, в точном соответствии с законами жанра. Между прочим, фейри чистокровный, хоть и с круглыми очками «а-ля Лаврентий Палыч» на носу. Оказывается, чрезвычайная редкость – представитель этой расы, работающий не на земле.

Через десять минут общения я не выдержал и с истеричным смехом уточнил:

–?У вас родственников в Одессе никогда не было? – ну очень характерный типаж, весь мозг мне вынес дотошностью и неумолимым обсчетом стоимости каждой запонки или манжеты.

Моззеей, кто бы сомневался, что именно так его зовут, внезапно замер, растерянно снял пенсне и стал протирать их мягкой тряпочкой. Потом так же быстро и нервно водрузил их обратно на прежнее место:

–?Вы мне не поверите, но точно такую же фразу произнес один клиент много лет назад. И что самое удивительное, получив заказ, он оставил мне щедрые чаевые. После чего покинул наш город, и я его больше никогда не видел.

–?Что же в том удивительного? Щедрые чаевые? – мне-то понятно, у кого именно такая ассоциация возникнет, не надо иметь семи пядей во лбу. На просторах от Владивостока до Бреста любой сообразит, откуда черпал вдохновение создатель этого необычного фейри.

–?Сей добрый человек оставил мне сто золотых сверху, хотя заказ был небольшой и стоил в несколько раз дешевле. И что самое удивительное, он предсказал, что когда-нибудь сюда зайдет другой клиент и скажет то же самое.

Тоже мне, Нострадамус! Я могу сделать аналогичное предсказание, даже не отходя от кассы.

И тут я понимаю, почему замялся несчастный фейри:

–?Еще он попросил сделать хорошую скидку этому клиенту. И передать привет от Валеры из Саратова.

Тут я не выдерживаю и начинаю хохотать. И заранее, чтобы не обидеть честного, но расстроенного в лучших чувствах, портного, предлагаю:

–?Не переживайте так. Мне не нужна скидка! Наоборот! – если пошла такая пьянка, то режем последний огурец. – Я даю вам сверху еще сто золотых, но при условии, что если сюда когда-нибудь зайдет посетитель и поинтересуется – не было ли у вас родственников в Одессе, то вы ему сделаете хорошую скидку. Ну и заодно передадите привет от Валеры и Трава.

– Постойте, вы сказали – человек? – я как-то уже привык, что здесь почти не употребляют это слово.

–?Да, тогда они еще встречались. Давно это было – вы, наверное, не застали их, молодой люд, – похоже старичок фейри в шоке от случившегося.

Стараясь не затрагивать скользкую тему, я свернул обсуждение на фасон и цвет будущего наряда. И тут мне все же удалось вывести из ступора своего собеседника. Да что там – довести до белого каления!

–?И вы мне только сейчас сообщаете, что в моем костюме вы предстанете перед императором! Вы в своем уме?!!!

Ну и хорошо, а то я уже стал переживать за здоровье провинциального модельера. Учитывая, что предстану перед императором я на расстоянии в сотню метров в окружении полутысячи эльфов, то вероятность того, что он рассмотрит мой наряд, близка к абсолютному нулю. И чего, спрашивается так переживать?

И уже распрощавшись, я услышал долгожданный вопрос:

–?Скажите, а вы, случайно, не были в этой самой Одессе?

Поворачиваюсь и мило улыбаюсь самой «продающей» из всех моих улыбок:

–?Нет, не пришлось. Но говорят, очень интересный город. В этом мире другого такого нет.

И ведь не соврал ни разу – разучился, что ли?

Глава 5

– И вот когда они меня решили съесть, я не выдержал и ушел от них.

Сальвасторе отрывается от письма и ошарашенно переспрашивает:

–?Как съесть? В смысле – скушать?

Откусываю персик, наглядно иллюстрируя, что имелось в виду самое прямое значение этого слова.

–?Северные пигмеи вообще-то людоеды. И к концу зимовки с продуктами напряженка. По традиции, первым съедают чужака – то есть меня. Как вы понимаете, это решительно не входило в мои ближайшие планы и я покинул их не попрощавшись.

Я, конечно, не Лукьяненко и не Пришвин, но и читатель здесь не избалован обилием авторов – к тому же мне за это не платят. Не доросла местная журналистика в лице единственного газетчика, редактора и верстальщика по совместительству, мистера Сальвасторе, до денежных отношений с интервьюируемым.

Это не означает, что я впал в глупейшую бескорыстность – выгода ведь не всегда в презренном золоте выражается. Просто в отличие от местного электората силу печатного слова я оцениваю по достоинству, и дружба с влиятельным эльфом мне не помешает. К тому же он бесценный источник информации, в том числе инсайдерской. А деньги – да тьфу на них, благодаря рекламе Мяк за вечер снимает до пяти золотых, не считая процентов от выручки с хозяина. Именно поэтому я диктую приключенческие рассказы для завтрашнего номера городской газеты. Хотя название «газета» для этого листка явно слишком громкое.

–?Как можно выжить на таком холоде долгие месяцы? – совершенно искренне недоумевает газетчик.

Отсутствием воображения я никогда не страдал, поэтому выдал целую эпопею в духе Жюля Верна. Тут были и встречи с огненными медведями, и поедание ледяных змей, которые и составляли основу рациона моего лирического героя. Единственное достоверное зерно, вокруг которого плелась паутина фантазийного повествования, – строительство иглу. Пришлось даже продемонстрировать схему устройства и поделиться тонкостями технологии возведения снежной хижины. После этого все остальное ушло за чистую монету.