Мой муж - Господин (ЛП), стр. 64
— Очень красиво, — пробормотал он, хватая меня за талию и притягивая ближе к себе, так, чтобы его твердость оказалась между половинок моей попы. — Но сегодня не так. Мне нужно видеть твое лицо.
Он повернул меня, поднял на стол так, что я едва держалась на краешке. Стол был идеальной высоты. Я задумалась, не выбрал ли он его специально для этого. Он держал мои ноги поднятыми, зная, что так войдет глубже.
Тихий звук, который он издал, войдя в меня, был почти таким же приятным, как и чувство наполненности им. Он резко наклонился надо мной, одной рукой проведя по моей щеке и вниз по телу, словно боготворя.
— Я скучал по тебе, — прошептал он. — Эти несколько дней были адом без возможности услышать твой голос. — Он скользнул внутрь и обратно наружу, медленно, упиваясь ощущениями.
— Ты мог позвонить, — сказала я мягко. Я все еще чувствовала себя нежеланной, отвергнутой, потому что, хотя я и понимала его раздражение, я не думала, что была какая-то причина вести себя безразлично со мной.
— Как и ты, — сказал он с глубоким толчком, щипая сосок. Я закричала, качнув бедрами в его сторону.
Конечно он был прав. Я была жуткой трусихой.
— Прости, — прошептала я.
— И ты прости, — он аккуратно опустил мои ноги, чтобы иметь возможность наклониться и поцеловать меня. — Больше никаких игр в молчанки.
Кивая в знак согласия, я отдалась чувствам.
По мере того, как мы оба поднимались ввысь, ускоряясь, теряясь друг в друге, я позволила себе поверить.
По мере того, как разбивалось мое сознание, я позволила себе забыться.
Глава 28
Дженна
Я сидела на краю кровати и ждала его. Сердце вырывалось из груди.
Несмотря на то, что Бен убедил меня прошлым вечером, что наказание закончено, он все еще хотел "устранить проблему". Я не знала, что это значило, но нервы были на пределе.
Наконец, он вошел в комнату. На нем был темно-серый костюм с жилеткой, но без пиджака, рукава засучены — вид, от которого слюнки текут. Он определенно знал, как стать неотразимым.
Также у него было что-то в руках, что он позже положил на кровать. Я поняла, что это набор из четырех кожаных наручников, предназначенных для того, чтобы приковать меня, распростертую, к кровати. Тело мгновенно отреагировало, согреваясь изнутри.
— Что это? — спросила я мягко.
Он улыбнулся.
— Время для твоего мастер-класса актерской игры. Ты мне веришь?
Я втянула воздух.
— Да.
— Скажешь, если нужно будет остановиться?
Я кивнула.
— Скажи, что, думаешь я сделаю, — сказал он. Его голос был низкий и соблазнительный, и он едва ощутимо наклонился ко мне.
Я тяжело сглотнула.
— Привяжешь меня к спинкам кровати, разведя мои руки и ноги, — я посмотрела на него, ожидая одобрения. — А дальше не имею понятия.
Он засмеялся.
— Очень хорошо. Ты готова?
Бабочки заполнили мой живот.
— Да.
Быстро и эффективно он пристегнул наручники к каждому из четырех углов кровати, а потом и меня к ним. Наручники были на удивление мягкие и удобные, но стоило лишь на дюйм шевельнуться, как я вспоминала, что прикована.
— Твой первый урок, — сказал он, обходя кровать, — это правильный секс по телефону.
— Я не... — сильно краснея, я попыталась выбраться из оков. Естественно это было бесполезно, да я и не хотела. Я хотела только выбраться из этой ситуации, из своей кожи, убраться от глупой неспособности делать такие вещи, как грязные разговоры. — Я честно не знаю, как.
Он поднял бровь, посмотрев на меня. Его рука спокойно лежала на его колене, привлекая мой взгляд и медленно сводя с ума.
— Ты актриса, Дженна.
Беспомощная, я лишь смотрела на него, умоляя взглядом прекратить эту игру. Это было смешно. Это было ужасно. И я собиралась оказаться еще большей дурочкой, чем тогда по телефону.
— Нет, — произнесла я тихо. От понимания этого, я сдалась, руки безвольно повисли, а голова откинулась на подушку. — И никогда ею не буду. А ты не сильно помогаешь.
— Я не пытаюсь помочь тебе, — зарычал он, внезапно встав и подойдя ко мне. Он опустился на колени возле кровати, опустив голову так, что нас разделяло всего несколько дюймов. Уверенным движение пальцев он повернул к себе мое лицо. — Ты делаешь это для меня и только меня. Понимаешь? Я хочу, чтобы ты сделала это. Мне нужно услышать, как действительно ты меня хочешь. Я должен услышать пошлые слова, срывающиеся с твоих губ — те мысли, о которых я знаю, но которые ты боишься произнести.
В горле встал ком. Его слова отозвались эхом внутри меня, и я сжалась и разгорячилась от звука его голоса.
— Да, — прошептал я. — Я понимаю.
— Хорошо, — он встал и прошел по периметру кровати, сложив руки за спиной. – Теперь, из-за того, что я сегодня исключительно добр, я буду направлять тебя.
Направлять меня? Что это значило? И как убого выглядело то, что подающей надежды актрисе нужна была помощь?
Я всегда проваливалась в импровизации.
Сделав глубокий вздох, я смотрела как он измеряет шагами комнату, восхищаясь движением его тела под тканью костюмом, звуком дорогой ткани, когда он проходил по той же самой дорожке снова и снова. Наконец, он остановился.
— Закрой глаза, — сказал он тихо.
И я повиновалась.
И тут очень сильно ощутила его присутствие, словно моя неспособность видеть сделала его больше. Его присутствие наполнило всю комнату, можно было ощутить, и от этого я стала задыхаться. Я пыталась успокоить свое разогнавшееся сердце, но это было нереально. Никакое прослушивание не заставляло меня нервничать больше, чем сейчас, когда я так отчаянно и подсознательно пыталась удовлетворить мужчину, который даже не волновался обо мне.
Это неправда. Ты знаешь, что это ложь.
— Не открывай глаза, — звук его голоса окутал меня, словно мягким шелком, и я вздохнула, пытаясь расслабиться. — Если ты попытаешься открыть их, я надену на тебя повязку. Думаешь, это необходимо, солнышко?
Я мотнула головой.
— Ответь вслух, — тон его голоса был твердый, не оставляющий надежды на противоречия или извинения. — Скажи «Да, Сэр», если поняла, — я словно услышала заглавную букву "С", так он произнес слово.
Сердце грозилось выпрыгнуть из груди.
— Да, Сэр, — я сделала глубокий вздох, пытаясь вспомнить изначальный вопрос. — Нет, Сэр. Не думаю, что это необходимо.
— Хорошо, — в его голосе слышалась улыбка. — Скажи, что ты чувствуешь, солнышко.
— Я... — я начала говорить, словно по принуждению, но что сказать, я не знала. — Я нервничаю. Я боюсь того, что произойдет.
— Почему? — на этот раз его голос раздался очень близко ко мне, словно он встал на колени у моей головы. — Ты боишься меня, солнышко?
Каждый раз, когда он называл меня так, мое сердце пропускало удар.
— Я боюсь не тебя, — прошептал я. — Я боюсь разочаровать тебя.
Его пальцы коснулись моей щеки. Я была права — он был рядом. Мое тело подпрыгнуло, не ожидая прикосновения, но вскоре я привыкла к нему.
— Тебе не нужно бояться этого. Ты не можешь разочаровать меня, пока пытаешься.
Я не до конца верила ему, но просто кивнула.
— Да, Сэр.
— Солнышко.
Я вздрогнула, не сумев подавить дрожь.
— Что это было? Тебе нравится, когда я зову тебя... — он замолчал на секунду, и снова я услышала улыбку в его голосе. — ... солнышком?
Тяжело сглотнув, я ответила ему.
— Да, Сэр.
Его пальцы путешествовали вниз к моей груди, по вырезу моего платья, оставляя за собой чувствительную дорожку на моей коже.
— Мне нравится, когда ты называешь меня "Сэр", — признался он. — Думаю, это схожая реакция. Теперь ты не так сильно нервничаешь, солнышко? Чувствуешь себя более разгоряченной?
Я кивнула, забыв его приказ.
— Скажи, — приказал он, слегка повысив голос.
— Простите, Сэр, — произнесла я, задыхаясь. — Да, Сэр.
— Хорошо, — сказал он. — Я тоже. Но, боюсь, мне нужно что-то большее, чем это. Ты должна нарисовать мне картину словами. Сможешь сделать это для меня, солнышко?