Бессонница (др.перевод), стр. 168

Она добежала до Ральфа, распростертого на асфальте, и упала перед ним на колени. Он был каким-то совсем не таким; тело в знакомых штанах и запачканной краской рубашке разительно отличалось от того, которое она прижимала к себе еще меньше минуты назад. Но его глаза были открыты, и они были ясными и осмысленными.

– Ральф?

– Да? – Его голос тоже был нормальным, даже сильным, в нем не было ни страдания, ни боли.

Она начала было его поднимать, но потом передумала, вспомнив, что нельзя сдвигать с места раненых людей, потому что можно все испортить, а то и вовсе убить человека. Потом она снова посмотрела на него: на кровь, что текла по его губам, на то, как его ноги, казалось, существовали отдельно от туловища, – и решила, что сделать хуже уже невозможно. Она обняла его, окунувшись в запах катастрофы: кровь и сладкий запах ацетона смешались в его дыхании с адреналином.

– У тебя получилось, да? – спросила она, заливаясь слезами и покрывая поцелуями его лицо: в щеку, залитые кровью глаза, лоб, где кожа оторвалась от черепа. – Посмотри на себя! Рубашка порвана, штаны порваны… ты что думаешь, что одежда растет на деревьях?!

– С ним все в порядке? – спросила Элен у нее за спиной. Луиза не обернулась, но она увидела тени на асфальте: Элен, которая обнимала за плечи Натали, и Розали у правой ноги Элен. – Он спас жизнь Натали… я даже не поняла, откуда он взялся. Пожалуйста, Луиза, скажи, что с ним…

А потом тени поменяли форму. Элен встала так, чтобы как следует рассмотреть Ральфа, она притянула к себе Натали, чтобы та не смотрела, и тихо заплакала.

Луиза склонилась над Ральфом, гладя его по щекам. Она хотела сказать ему, что собиралась пойти вместе с ним – она правда хотела, но все получилось так быстро…

– Я люблю тебя, милая. – Ральф протянул руку и тоже погладил ее по щеке. Он пытался поднять и левую руку, но она не шевелилась.

Луиза взяла его за руку и поцеловала.

– Я тоже тебя люблю, Ральф. Очень-очень.

– Мне надо было так сделать. Ты понимаешь?

– Да. – Она не знала, действительно ли она понимает это, не знала, сможет ли когда-нибудь понять… но она знала, что он умирает. – Да, я понимаю.

Он вздохнул – до нее снова донесся сладкий запах ацетона – и улыбнулся.

– Миз Чесс? Миз Робертс то есть? – Это был Пит, и говорил он свистящим шепотом. – Мистер Робертс в порядке? Пожалуйста, скажите ему, что я не хотел…

– Не подходи, Пит, – сказала она, не оборачиваясь. – С Ральфом все хорошо. Он только немного порвал штаны и рубашку… правда, Ральф?

– Да, – сказал он. – А как же иначе. Тебе придется зашить…

Он замолчал и посмотрел влево. Там никого не было, но Ральф улыбнулся.

– Лахесис!

Он протянул свою трясущуюся окровавленную руку, и она дважды поднялась и опустилась в воздухе, это видели и Луиза, и Элен, и даже Пит. Ральф опять перевел взгляд; теперь он смотрел вправо. Медленно, очень медленно, он протянул руку в том направлении. На этот раз, когда он заговорил, его голос дрожал и срывался.

– Привет, Клото. А теперь запоминай: это… не… больно. Правильно?

Ральф как будто прислушался, а потом рассмеялся.

– Да, – прошептал он. – Главное – не напрягаться.

Его рука вновь поднялась и упала в воздухе. Он посмотрел на Луизу своими мутнеющими голубыми глазами.

– Слушай. – Слова давались ему с трудом, но глаза горели, не давая ей отвести взгляд. – Каждый день, когда я просыпался рядом с тобой, я себя чувствовал молодым и видел все… по-новому. – Он опять попытался провести рукой по ее щеке, но не смог. – Каждый день, Луиза.

– И я тоже, Ральф… просыпалась как будто бы молодой.

– Луиза?

– Что?

– Тиканье, – сказал он. Поперхнулся, но потом произнес это слово еще раз, с большим трудом. – Тиканье.

– Какое тиканье?

– Не важно, его больше нет, – сказал он и улыбнулся. А потом его тоже не стало.

23

Клото и Лахесис смотрели на Луизу – как она плачет над мертвым человеком, лежащим на улице. В одной руке Клото держал свои ножницы; другую он поднял к глазам и принялся сосредоточенно ее рассматривать.

Она мерцала аурой Ральфа.

Клото: [Он здесь, внутри… как это красиво!]

Лахесис поднял правую руку. Как и левая рука Клото, она была частично синей, как будто на его золотисто-зеленую ауру надели синюю варежку.

Лахесис: [Да. Он был замечательным человеком.]

Клото: [Может быть, отдадим его ей?]

Лахесис: [А у нас получится?]

Клото: [Есть только один способ выяснить.]

Они шагнули к Луизе и положили ей на лицо ту руку, которую пожал Ральф.

24

– Мамочка! – закричала Натали Дипно. Волнуясь, она снова начала картавить и коверкать слова. – Кто эти маленькие люди? Почему они т’огают Юису?

– Тс-с, дорогая, – сказала Элен и снова прижала голову Натали к своей груди. Рядом с Луизой Робертс не было никаких людей, ни маленьких, ни больших; она стояла на коленях, склонившись над человеком, который спас жизнь ее дочери.

25

Луиза вдруг подняла глаза и с удивлением огляделась. Ее печаль позабылась, когда сильное чувство

(свет, синий свет)

покоя и мира переполнило ее душу. На секунду Харрис-авеню не стало. Она оказалась в каком-то темном месте, где пахло коровами и свежим сеном; в темном месте, пронизанном тонкими лучиками золотого света. Она никогда не забудет ту радость, которая захлестнула ее в тот момент, а вместе с радостью пришла и уверенность, что она видит вселенную, которую хотел показать ей Ральф, вселенную, где за темнотой обязательно есть яркий свет… вот он, здесь, она его видит сквозь щели.

– Вы простите меня? – всхлипывал Пит. – Боже ты мой, вы когда-нибудь сможете меня простить?

– Да, мне кажется, что смогу, – спокойно сказала Луиза.

Она провела рукой по лицу Ральфа, закрывая ему глаза, а потом сложила руки на коленях и села ждать полицию. Ей казалось, что Ральф уснул. И – она это видела точно – белый шрам у него на руке исчез.