Бессонница (др.перевод), стр. 150

Луиза слегка пошатнулась. Он увидел, что ее глаза помутнели, а руки расцепились у него за спиной. Но буквально через пару секунд ее глаза – большие, яркие, полные веры – вновь прояснились, а руки опять крепко сжались. В конце концов, когда затяжной титанический вдох все-таки исчерпал себя и сошел на нет, Ральф увидел, что ее аура стала настолько бледной, что он с трудом ее различал. Ее щеки были молочно-белого цвета, и у нее в волосах опять появилась заметная седина. Ему надо остановиться – надо, иначе он может ее убить.

Он с трудом расцепил руки, и это разорвало какую-то очень важную связь; он наконец смог отойти от Луизы. Луиза опять пошатнулась и упала бы, если бы Клото с Лахесисом – в тот момент они напоминали двух лилипутов из «Путешествия Гулливера» – не подхватили ее под руки. Они осторожно усадили ее на скамейку.

Ральф опустился перед ней на одно колено. Ему было страшно и стыдно, но в то же время в нем было столько энергии, что казалось, толкни его кто посильнее, он просто взорвется, как бутылка с нитроглицерином. Сейчас он мог бы разрушить целое здание парочкой жестов а-ля карате – а может быть, даже несколько зданий.

Но все же он причинил боль Луизе. Может быть, очень сильную боль.

[Луиза! Луиза, ты меня слышишь? Прости меня!]

Она ошалело смотрела на него, женщина, которая постарела на двадцать лет за какие-то пару секунд… а потом – еще лет на десять. Буквально на глазах. Она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось.

[Луиза, прости меня. Я не знал, а когда понял, уже не смог остановиться…]

Лахесис: [Тебе пора, Ральф, иначе ты можешь не успеть. Он уже почти там.]

Луиза кивнула.

[Иди, Ральф… я просто немного ослабла. Но все будет в порядке, правда. Я просто здесь посижу – подожду, пока ко мне не вернутся силы.]

Она вдруг скосила глаза влево, и проследив за ее взглядом, Ральф увидел бродягу, которого они недавно спугнули. Он вернулся, чтобы продолжить инспекцию мусорных ящиков на вершине холма на предмет бутылок и банок, которые можно было бы сдать, и хотя его аура была не такой здоровой, как у его коллеги, которого они встретили у старого депо, Ральф подумал, что и это вполне сойдет… по крайней мере для Луизы на данный момент.

Клото: [Мы проследим, чтобы он пошел сюда, Ральф… у нас мало власти над миром краткосрочных, но я думаю, на это нас хватит.]

[Вы уверены?]

[Да.]

[Хорошо.]

Ральф посмотрел на двух маленьких человечков, увидел их беспокойные, испуганные глаза и кивнул. Потом он наклонился и поцеловал Луизу в щеку, которая стала теперь морщинистой и холодной. Она улыбнулась ему улыбкой старой усталой бабушки.

Я сделал с ней это, подумал он. Я.

Тогда тебе лучше побеспокоиться, чтобы это было не зря, ответил на это голос Каролины.

Ральф в последний раз посмотрел на всех троих – Клото с Лахесисом теперь сидели рядом с Луизой на скамейке, как будто защищая ее – и пошел вниз по склону холма.

Он дошел до туалетов, пару секунд постоял между ними и прижался головой к стене того, на котором была буква «Ж». Все тихо. Тогда он приложил ухо к синей пластиковой стенке мужского туалета и услышал слабый монотонный голос, который напевал:

Господи, да он ненормальный, как мартовский кролик.

А для тебя это новость, милый?

Да, наверное, это давно уже не новость. Он открыл дверь туалета. Теперь он различал еще и далекое жужжание самолета, но не увидел ничего странного: сломанное сиденье на толчке, рулон туалетной бумаги, который выглядел как-то необычно – волнисто, что ли, – и писсуар слева от двери, который был похож на пластиковую слезу. Стены все были исписаны. Самая большая – и самая яркая – надпись красовалась над писсуаром. Огромными красными буквами: У ТОНИ БОЙНТОНА САМАЯ УЗКАЯ ЖОПА В ДЕРРИ! Запах хвойного дезодоранта волнами плыл над запахом дерьма, застарелой мочи и немытых тел, наподобие грима на лице покойника. Голос, который он слышал, казалось, шел прямо из унитаза, а может быть, просто со всех сторон.

Где он? – подумал Ральф. И как, черт побери, мне до него добраться?

Он вдруг ощутил сильный жар в районе бедра, как будто кто-то положил ему в карман раскаленный уголек. Он озадаченно нахмурился, но потом вспомнил, что это такое. Он запустил руку в карман и достал золотое кольцо. Оно лежало у него на ладони на пересечении линий любви и жизни и как будто пульсировало. Оно снова стало холодным. Ральф понял, что он не особенно удивлен.

ЭД – ЭД 8-5-87

– Чтобы всех их связать, черной волей сковать, – пробормотал Ральф и надел кольцо на палец. Оно подошло идеально. Он продвинул его дальше, пока оно не лязгнуло об обручальное кольцо, которое Каролина надела ему на палец около сорока пяти лет тому назад. Потом Ральф поднял глаза и увидел, что задняя стенка туалета исчезла.

2

В обрамлении оставшихся стен он увидел закатное небо и прекрасный образчик ландшафта округа Мэн, окрашенный в сине-серый сумеречный свет. Казалось, он смотрит на мир с высоты около десяти тысяч футов. Он видел мерцающие озера и пруды и широкие полосы темно-зеленых лесов, которые проплывали в сторону унитаза и затем исчезали. Далеко впереди – где-то на уровне крыши кабинки – Ральф увидел россыпь мерцающих огней. Наверное, это был Дерри, и до него оставалось не более десяти минут. В нижнем левом углу этой картины Ральф увидел часть приборной панели. Рядом с высотомером была маленькая фотография, от вида которой у него перехватило дыхание. Это была Элен – невероятно счастливая и невозможно красивая. У нее на руках была спящая Натали, которой, судя по всему, не было еще и четырех месяцев.

Он хочет, чтобы они стали последним, что он увидит в жизни, подумал Ральф. Он превратился в чудовище, но похоже, что даже чудовища помнят, как любить.

На приборной панели что-то запищало. В поле зрения Ральфа появилась рука и щелкнула каким-то переключателем. Прежде чем рука убралась, Ральф успел увидеть белую отметку на безымянном пальце; она уже почти исчезла, но все еще была заметна, там последние шесть лет Эд носил, не снимая, свое обручальное кольцо. Ральф заметил и кое-что еще: аура, окружавшая эту руку, была точно такой же, как аура того ребенка в больничном лифте – беспокойная, как бы подернутая рябью мембрана, такая же неземная, как взвихренная атмосфера газового гиганта.

Ральф оглянулся назад и поднял руку. Клото с Лахесисом тоже подняли руки в ответ. Луиза послала ему воздушный поцелуй. Ральф сделал вид, что поймал его, потом отвернулся и вошел в кабинку.

3

Он на мгновение застыл в нерешительности, соображая, что делать с толчком, но потом вспомнил приближающийся больничный потолок, который должен был бы размозжить им черепа, но все-таки не разможил, и шагнул к задней стенке кабинки. Он сжал зубы, приготовившись ушибить коленки – умом-то он понимал, что он не должен удариться, но если ты семьдесят лет подряд ударялся в подобных ситуациях, перестроиться сразу как-то не получается, – и прошел сквозь унитаз, как будто он был сделан из дыма… или как будто он сам был сделан из этого самого дыма.

Потом было пугающее ощущение невесомости и головокружения; в какой-то момент ему показалось, что его сейчас стошнит. И на все это наложилось еще и ощущение полного истощения, как будто вся сила, которую он взял у Луизы, сейчас выплескивалась обратно. Наверное, так оно и было. В конце концов это было что-то вроде телепортации, что-то из серии научной фантастики, а подобные вещи требуют очень много энергии.