Не отрекайся от любви, стр. 28
– Ты никогда не верила мне! Но сейчас должна поверить!
– Зачем? Зачем ты снова надо мной издеваешься? Зачем хочешь унизить? Чтобы продолжить крутить свой роман как ни в чем не бывало? Ничего не хочу об этом знать, Рикардо. С меня довольно!
Отступив в глубь кабины, Трейси судорожно нажала на кнопку первого этажа.
– Немедленно выйди из этого проклятого лифта! – потребовал Рикардо.
В его голосе было столько страсти, что Трейси едва не повиновалась. Но в этот момент кабина пришла в движение и медленно поплыла вниз.
Может быть, это к лучшему, подумала Трейси обреченно. Плясать под его дудку я больше не буду. К чему выслушивать искусно сплетенную ложь? На что-то рассчитывать и надеяться?
Но кое-что на прощание я ему все же скажу. Кое-что, что он должен услышать. Три слова, в которых заключена вся сила моей боли. Пусть знает, от чего отказался.
– Я любила тебя, Рикардо! Любила все это время! И на что ты меня обрек?! – крикнула Трейси что есть мочи.
– Что ты сказала?! Повтори, что ты сказала! – летели ей вслед крики Рикардо.
В этот миг Рикардо пожалел, что не в его власти остановить эту проклятую кабину. Стоя неподвижно у лифта, он думал о брошенном напоследок признании Трейси.
– Рикардо? – позвала подошедшая к нему Луиза.
Но он ее не слышал. Внезапно Рикардо осознал всю невосполнимость своей утраты, и все, кроме Трейси, вдруг потеряло всякий смысл. Нежная и неуловимая, обольстительная и желанная, она его покинула, с чем не могло и не хотело смириться его сердце.
– Это к лучшему, Рикардо. Ей не хватает жесткости, чтобы быть твоей половиной, чтобы быть настоящей Энрикес. Она переживет это, и у нее все будет хорошо.
Когда Рикардо повернулся к Луизе, она едва узнала его посеревшее лицо. Его потухшие глаза растерянно блуждали, а обычно твердый голос непривычно дрожал. Видя, что она сделала с человеком, которого боготворила, Луиза впервые в жизни испытала нечто сродни укорам совести.
– Может, ты и права, – тихо произнес Рикардо. – Возможно, у нее все будет хорошо. Но что будет со мной?
Его вопрос, обращенный в пространство, остался без ответа.
16
Трейси бежала, не разбирая дороги, не замечая любопытных взглядов, которыми провожали ее прохожие. Она почти ничего не видела из-за слез, не знала, куда несут ее ноги, и не заботилась о том, что с ней будет. В эту минуту ей было важно оказаться как можно дальше от Рикардо и от его лицемерного мира, правила игры которого она не желала принимать. Наконец, когда силы иссякли, Трейси остановилась и, с трудом переводя дыхание, огляделась по сторонам.
Боковая улочка, где она стояла, вливалась в площадь, в центре которой бил фонтан. В него туристы обычно бросают монетки и загадывают желания. Много месяцев назад она стояла здесь рядом с живой, веселой Лизбет и молила Бога, чтобы ничего плохого с сестрой больше не случилось, не подозревая, что той отпущено всего несколько дней. В этот миг прекрасный город показался Трейси кровожадным чудовищем, отнявшим у нее двух дорогих людей. Сестру и мужа.
Лишившим ее мечты и надежды на будущее.
Неправда, будущее у нее есть, и она будет за него бороться. Инстинктивно она прижала руки к животу, словно хотела оградить ребенка от опасностей, подстерегавших его в этом жестоком мире. Пульсирующая боль в животе, о которой Трейси почти забыла, напомнила о себе с новой силой. Трейси похолодела. Неужели этому ненасытному молоху мало принесенных ею жертв? Нет, она не покорится! Не отдаст своего малыша. Пусть тогда он забирает и мою жизнь, промелькнуло у нее в голове, когда Трейси медленно начала оседать на тротуар. Словно сквозь вату слышала она испуганные крики прохожих и как в тумане видела над собой незнакомые встревоженные лица. Откуда-то издалека донесся жуткий вой сирен, и из высокой прозрачной синевы неба ей улыбнулось грустное лицо Лизбет.
– Я буду бороться, – прошептала Трейси. Ее погрузили на носилки и вкатили в машину «скорой». Трейси отчаянно балансировала на грани сознания, изо всех сил стараясь удержаться от провала в темноту. Ей вдруг все стало безразлично, все, кроме боли потери, которую ей еще предстояло пережить. Трейси отказывалась с этим смиряться даже сейчас, когда ее везли по ослепительно белым коридорам, и вокруг суетился медицинский персонал. Последнее, что она помнила, – прикосновение прохладной маски и острый неприятный запах.
– Все будет хорошо. Держись, – прошелестел голос Лизбет.
Как же он хорош!
С трудом пересилив желание снова забыться в наркотическом сне, Трейси сфокусировала взгляд на сидевшем у ее кровати мужчине.
Он дремал, откинувшись на спинку стула. Его небритое лицо было напряженным и измученным. Густая тень ресниц под впавшими глазами, окруженными тонкой сеточкой морщин, переходила в темные полукружья усталости. Его смуглая рука, поблескивая золотым обручальным кольцом, даже во сне крепко сжимала ее ладонь.
Своего пальца с кольцом, спрятанного в его руке, Трейси не видела. И слава Богу. Союз, скрепленный кольцами, не состоялся.
Рикардо был красив, как всегда. Само совершенство. С момента их знакомства прошло совсем немного времени, но количество событий, втиснутых в этот короткий промежуток, вмещали чуть ли не целую жизнь. Жизнь их неудавшегося брака и их ребенка, о судьбе которого Трейси могла только догадываться.
Там, где когда-то билось ее сердце, зияла черная пустота.
Но Трейси о прошлом не сожалела. Ведь благодаря Рикардо она познала минуты благословенного счастья. Боль была всего лишь расплатой за блаженство, которое она узнала в его объятиях. Она никогда не забудет тепло его сильных рук, жар его горячих губ, трепетную дрожь, что вызывали в ней его восхищенные взгляды. Рикардо пробудил в ней чувства, испытать которые дано не каждой женщине, и Трейси была бесконечно благодарна ему за это.
– Трейси?
Над ней склонилось его озабоченное лицо. На воротнике его рубашки краснел отпечаток губной помады другой женщины, и это послужило для Трейси отвратительным напоминанием о том, что произошло. Даже теперь реальность была к ней беспощадна. Не сумев побороть отвращение, Трейси поморщилась и отвела глаза в сторону.
– Тебе больно? Я позову сестру, чтобы сделали укол, – торопливо предложил Рикардо, заметив ее гримасу.
Глупый, он не понимал, что ничто не избавит ее от боли! Трейси едва не сказала это вслух, но какая-то внутренняя сила удержала ее в последний момент от унизительного признания. Слава Богу, Рикардо Энрикес не отнял у нее гордость. Оказывается, он не всевластен. Чтобы отвлечь себя от грустных мыслей, Трейси обвела глазами палату. Но успокоения ей это не принесло. Скорее напротив.
Точно в такой же палате реанимационного отделения умерла Лизбет. Здесь все было точно такое же. Такие же жалюзи на окнах, такой же прикроватный столик, такие же белые стены и аппаратура в углу. Все напоминало Трейси об утрате.
Прошлой и настоящей.
Мысль о ребенке резанула ее новой обжигающей болью. Малыш, которого она не видела, которого не знала, но которого хотела иметь всем сердцем и душой. Она потеряла и его. Сознание это утраты было невыносимо.
Крошечная искра жизни, едва занявшись, потухла.
В глазах у Трейси защипало, и горючие слезы хлынули потоком. Никто не возместит ей эту потерю. Рикардо нажал на кнопку вызова медсестры. Но, когда она появилась, Трейси от укола отказалась.
Она должна была пройти через агонию, должна была пережить и прочувствовать невыносимую боль, чтобы помнить о том, что потеряла.
– Прости, – пробормотал Рикардо.
Но его слова раскаяния были пустым звуком по сравнению с масштабом ее потери. К чему слова, когда их ребенка не вернуть?
– Мне следовало тебя выслушать, – произнес он тихо, осторожно присаживаясь на кровать.
Но Трейси лежала, отвернувшись, все еще не в состоянии заставить себя посмотреть на Рикардо.
– Я не мог понять, почему ты мне не верила, почему продолжала упорствовать, что между мной и Луизой существует любовная связь.