Проклятье Победителя (ЛП), стр. 12
Он медленно ответил:
— Для тебя это будет важно. Моя честность.
— Да.
Последовало молчание. Затем он сказал:
— Возможно, я чувствовал бы большую свободу в разговоре, если бы имел большую свободу в передвижениях.
Кестрел поняла его условие.
— Я могу это устроить.
— Я хочу иметь привилегии домашнего раба.
— Они твои.
— И право одному ходить в город. Время от времени.
— Чтобы встречаться с другом.
— На самом деле, с любимой.
Кестрел помедлила.
— Отлично, — сказала она, наконец.
Глава 10
— О, нет. — Кестрел бросила через игральный стол улыбку. Она и еще трое игроков в «Клык и Жало» сидели на террасе на виду у гуляющих по лужайке гостей Фарис. — Вы вовсе не хотите делать это, — сказала Кестрел молодому человеку, расположившемуся напротив нее.
Пальцы лорда Айрекса замерли на карточке с простой изнанкой, которую он выложил на стол, готовый перевернуть ее и показать гравировку на другой стороне. Он поджал губы, а затем растянул их в ухмылке.
Ронан глянул на Кестрел со своего места за игральным столом. Он тоже знал о безжалостной натуре Айрекса, которая служила тому хорошую службу, особенно в рукопашной. Лорд выиграл последний весенний турнир — соревнование, которое проводили каждый год, чтобы молодые люди, еще не вступившие в армию, могли показать свои умения в обращении с оружием.
— Я бы на Вашем месте прислушался к ее словам, — заметил Ронан, лениво перемешивая свои карточки из слоновой кости. Беникс, четвертый игрок, оставил свои мысли при себе. Ни один, ни второй не знали, что после весеннего успеха Айрекс подходил к Кестрел. На праздновании своей победы, устроенном губернатором, Айрекс загнал Кестрел в укромное место и пытался добиться ее внимания. Его глаза тогда были почти черными и маслянистыми от высокомерия. Кестрел рассмеялась и улизнула от него.
— Уверена, Вы весьма довольны своей парой лисиц, — сказала Кестрел Айрексу, — но Вам понадобится кое-что получше.
— Я выложил карточку, — холодно произнес Айрекс. — И не имею права забрать ее.
— Я позволю вам. Один раз.
— Ты хочешь, чтобы я забрал ее.
— Ах. Значит, Вы признаете, что я знаю, какую карточку Вы намерены открыть.
Беникс поерзал на изысканном стуле леди Фарис, который застонал.
— Переворачивайте уже эту проклятую карточку, Айрекс. И ты, Кестрел: хватит дурачиться.
— Я всего лишь предлагаю дружескую услугу.
Беникс фыркнул.
Кестрел наблюдала за направленным на нее взглядом Айрекса, чья ярость все возрастала, по мере того как он пытался понять, были ли ее слова ложью, искренним советом или истиной, которую, как она надеялась, он посчитает ложью. Он перевернул карточку: лисица.
— Вам же хуже, — произнесла Кестрел и перевернула одну из своих карточек, добавляя третью пчелу к двум другим, которые уже лежали на столе. Она передвинула четыре золотые монеты ставки на свою сторону стола. — Видите, Айрекс? Я заботилась только о Ваших интересах.
Беникс порывисто выдохнул. Он откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула, пожал плечами и замер в безукоризненной позе удивленного смирения. Перемешивая карточки «Клыка и Жала», он не поднимал головы, но Кестрел заметила, как он бросил на Айрекса настороженный взгляд. Беникс тоже заметил гнев, который обратил лицо Айрекса в камень.
Айрекс резко встал из-за стола. Он прошел по мощеной террасе к лужайке, которая цвела представителями высшего валорианского общества.
— В этом не было необходимости, — сказал Беникс Кестрел.
— Была, — возразила девушка. — Он надоедлив. Я не против того, чтобы забирать его деньги, но не могу вынести его компанию.
— А обо мне ты не могла подумать, перед тем как прогнать его? Возможно, я бы не отказался от шанса выиграть немного его золота.
— Лорд Айрекс не обеднел бы, — добавил Ронан.
— В любом случае мне не нравятся жалкие неудачники, — сказала Кестрел. — Поэтому я играю с вами двумя.
Беникс застонал.
— Она — дьявол, — жизнерадостно согласился Ронан.
— Тогда почему ты играешь с ней?
— Мне нравится проигрывать Кестрел. Я отдал бы ей что угодно.
— В то время как я живу надеждой однажды победить, — произнес Беникс и дружелюбно хлопнул Кестрел по плечу.
— Да, да, — ответила Кестрел. — Вы оба — прекрасные льстецы. А теперь делайте ставки.
— Нам нужен четвертый игрок, — заметил Беникс. В «Клык и Жало» играли вдвоем или вчетвером.
Не сдержавшись, Кестрел бросила взгляд на стоявшего неподалеку Арина, который рассматривал сад и дом за ним. Со своего места он, должно быть, видел карточки Айрекса и Ронана. Однако не ее. Кестрел задалась вопросом, что он понял из игры, если вообще следил за ней.
Будто почувствовав ее взгляд, Арин посмотрел на нее. Его глаза были спокойными и равнодушными. Кестрел не могла ничего по ним прочитать.
— Тогда, я полагаю, наша игра окончена, — сказала она оживленным голосом двум лордам. — Присоединимся к остальным?
Ронан собрал золото в кошелек Кестрел и надел бархатную петлю на ее запястье, без нужды разглаживая широкую ленточку, пока та не легла на кожу Кестрел без единой складочки. Он подал девушке руку, и она приняла ее, положив свою ладонь на прохладный шелк его рукава. Беникс встал рядом, и все трое направились в самое сердце жужжащего празднования. Кестрел скорее почувствовала, чем увидела, что Арин шевельнулся и последовал за ними, как тень от стрелки солнечных часов.
Именно это он и должен был делать как ее свита на пикнике леди Фарис, и все же Кестрел испытывала неприятное чувство, будто за ней следят.
Она отбросила эту мысль. Все дело заключалось в продлившемся после игры в «Клык и Жало» с Айрексом неудовольствии. Что ж, молодой лорд сам был виноват в своем поведении. Он вторгся туда, куда его не приглашали. Сейчас же он, судя по всему, нашел утешение, сидя у ног Джесс и прекрасных дочерей Сенатора Никона. Оттенки розового, красного и оранжевого являлись в этом сезоне писком моды, а юбки дам были сшиты из тонкой ткани для вуалеток. Лужайка леди Фарис выглядела так, будто трава заманила в свои объятия закатные облака и те остались висеть прямо над ней.
Кестрел провела Ронана туда, где сидела, попивая воду с лимоном, хозяйка празднования, а ее сын ползал рядом по траве под бдительным взором раба. Около Фарис отдыхали несколько молодых людей, и, подходя ближе, Кестрел сравнивала круглое лицо ребенка с лицами фаворитов Фарис, пытаясь найти сходства.
— …разумеется, это самый ошеломляющий скандал, — говорила Фарис.
Кестрел почувствовала, как пробудилось ее любопытство. Скандал? Если его подоплека была любовной, девушка готова была повысить свое мнение о Фарис. Лишь женщина со стальными нервами станет сплетничать о неосмотрительности других, в то время как результат ее собственной хихикал рядом и хватался за траву крохотными кулачками.
— Я люблю скандалы, — сказал Ронан, пока он, Кестрел и Беникс садились.
— Еще бы, — заметил Беникс. — Ты вечно становишься их причиной.
— Хоть и не тех, которых я бы желал, — улыбнулся Ронан Кестрел.
Фарис хлопнула его по плечу веером. Этот жест мог бы показаться выговором, но все окружающие знали, что леди поощряла молодого человека продолжить остроумную кокетливую болтовню, которая станет успехом празднования — но лишь в том случае, если комплименты будут сыпаться в сторону хозяйки.
Ронан тут же похвалил платье леди Фарис с его глубоким декольте и рукавами с прорезями. Он восхитился украшенной драгоценностями рукояткой ее кинжала, который был заткнут за пояс, как полагалось носить оружие дамам.
Кестрел слушала. Она в очередной раз заметила, что комплименты ее друга являлись всего лишь искусным притворством. Они были бумажными лебедями, хитрость исполнения которых позволяла им продержаться несколько мгновений в воздухе. И ничего более. Кестрел почувствовала, как что-то внутри нее ослабло. Однако она не знала, было ли это напряжение, превратившееся в облегчение, или надежда, сменившаяся разочарованием.