Унесенные страстью, стр. 41

– Она мечтает выйти за Джона Кровопийцу.

Девушка поперхнулась яичницей.

Эйкен заботливо похлопал ее по спине и протянул кружку с молоком. Дэвид переводил взгляд с Эйкена на нее со странным выражением.

– Кэбот, – бросила Джорджина сквозь стиснутые зубы. – Его зовут Джон Кэбот.

– Да, верно. Я все время забываю его имя.

– А я хотела бы забыть ваше.

Эйкен приветливо помахал ей вилкой.

Дэвид еще пару раз ударил по тесту, потом накрыл его влажным полотенцем. Он посмотрел на Джорджину, на Эйкена и, покачав головой, вышел из кухни через другую дверь. Девушка слышала, как ботинки его неуклюже протопали вниз по деревянным ступенькам.

Джорджина, не обращая внимания на Мак-Олуха, смотрела за окно. Туман окутывал склоны холма. «Интересно, рассеется ли он вообще когда-нибудь?» – подумала девушка. Он был точно завеса, отделявшая их от мира. От ее мира. От мира, в который ей нужно вернуться.

– Волнуешься, что не сможешь вернуться домой, Джорджи?

Этот человек словно читал ее мысли.

– Я вернусь домой.

Он засмеялся:

– Вот это-то мне в тебе и нравится. Ты еще упрямее, чем я.

– Вы упрямее, чем мул, застоявшийся в стойле. Мне просто не верится, что вы и вправду из плоти и крови.

– Пойдем со мной наверх на часок-другой, и я докажу тебе, что я и в самом деле из плоти и крови.

– Я вас ненавижу!

Эйкен расхохотался.

– Просто не верится, что у вас есть дети. – Он перестал смеяться. – Вы врываетесь в чужие жизни и губите их. Почему вы не можете просто растить своих детей и оставить ни в чем не повинных людей в покое?

Теперь он разозлился. Джорджина видела это, и это ее обрадовало.

– Я ничего не смыслю в детях, – сказал он резко.

– Не смыслите или просто не желаете смыслить?

– Мне это ни к чему. Для этого-то я и привез тебя сюда.

Вилка Джорджины застыла в воздухе.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что для того-то и привез тебя сюда. Мне нужна была женщина, чтобы присматривать за детьми.

– Вы похитили меня, чтобы присматривать за вашими детьми? – повторила Джорджина, пытаясь осмыслить его слова. Она припомнила обрывки их разговора в ее саду. Его замечания по поводу того, умеет ли она справляться с детьми. Он выспрашивал ее как работодатель! Девушка медленно поднялась, опираясь руками о стол. – Вы погубили мою жизнь просто потому, что не могли нанять няню?

Эйкен ничего не ответил.

– Господи Боже мой!.. Вы ненормальный. Это самый нелепый, бесцеремонный и дурацкий поступок, какой только можно себе вообразить!

– Не совсем, – протянул он лениво, что еще больше рассердило ее. Он как будто хотел показать, что она слишком глупа, чтобы постигнуть мотивы его поведения. – Ты говорила, что хочешь выйти замуж. Мне нужна была мать для детей. По-моему, все это достаточно просто.

– Я не желаю выходить за вас замуж! Я хочу выйти замуж за Джона Кэбота! Он же богат, вы, тупица!

– У меня вполне достаточно денег, чтобы содержать тебя, Джорджи. И тебе не придется стягивать платье до талии, чтобы выудить из меня предложение руки и сердца. Я ведь уже говорил тебе. Я готов на тебе жениться.

– Вы можете отправляться ко всем чертям!

Эйкен со злостью швырнул полотенце на стол и встал, нависая над ней.

– Ах так? Ну так ты можешь отправиться в дамки прямо на этом столе.

Джорджина не боялась его.

– Это вообще ваша манера вести себя, не так ли? Если вы не можете получить желаемого, вы просто берете его силой. Вы даже не представляете, как я вас презираю.

Эйкен ничего не ответил. Джорджина и глазом не успела моргнуть, как он обнял ее. Его губы приникли к ее губам, прежде чем девушка успела опомниться.

Он тотчас застонал, отшатнулся и выругался. Джорджина оттолкнула его и вытерла рот. Ее не волновал ни этот прерванный поцелуй, ни то, что Эйкену больно. Он оскорбил ее. Они пристально, гневно смотрели друг на друга. Атмосфера накалялась. Эйкен шагнул к девушке.

Джорджина схватила первое, что попалось ей под руку – свою вилку, – и помахала ею перед его разбитым лицом:

– Не приближайтесь. – Взгляд его скользнул с нее на вилку, потом снова на нее. – Только дотроньтесь! Попробуйте только подойти ко мне ближе – и преисподняя со всеми ее адскими муками покажется вам раем по сравнению с одной минутой рядом со мной и этой вилкой. – Девушка попятилась от него. Потом взбежала по ступенькам и в мгновение ока умчалась прочь.

Эйкен вывалил камни на стол. Он наполнил полотенце новыми холодными камнями, потом снова приложил его к лицу, злясь на весь мир.

Дэвид с силой захлопнул дверь погреба, так что Эйкен обернулся, не отнимая от лица полотенца. Дэвид смотрел на него озадаченно:

– Я не ослышался?

– А что?

– Насчет того, чтобы отправиться в дамки прямо на этом столе?

– Самое подходящее место для нее.

Дэвид коротко хохотнул:

– Ну и дурень же ты!

Эйкен угрюмо насупился:

– Она сама нарывается.

– Нарывается не она. Нарываешься ты. Ты все перепутал.

– Жду не дождусь, пока ты объяснишь мне почему, – процедил Эйкен.

– Ты лечишь не то, что следует. – Эйкен хмуро покосился на него здоровым глазом. – Холодное полотенце тебе следует прикладывать вовсе не к синякам на лице. Ты должен положить его между ног.

Глава 29

Эми проснулась от звука чьих-то шагов. Она заморгала, так как все перед ней расплывалось ярким пятном.

Первым, кого она увидела, был Калем. Он мерил шагами комнату от письменного стола к окну, потом обратно к письменному столу; снова к окну и снова к столу. Он ни разу не взглянул на нее, а шагал, не отрывая глаз от пола, сунув руки в карманы. Это было все равно что наблюдать за движением метронома.

Калем остановился у окна, снял очки и стал протирать их о портьеру. Потом поднял очки к свету и еще раз протер их. Заправив дужки за уши, он пальцем поправилячки, сдвинув их повыше на переносицу. Затем опять сунул руки в карманы да так и стоял, глядя в окно.

Оконные стекла запотели изнутри; такой же туман стоял и снаружи. Капля влаги стекала вниз по стеклу. Калем протянул руку, и капля упала ему на палец. Он поднял ее к туманному свету дня и, словно зачарованный, смотрел, как она сбегает по пальцу. Эми и сама не могла бы объяснить почему, но ей хотелось смотреть на него еще и еще, пока он бездумно стоял вот так. Он начал проводить вертикальные линии на запотевшем стекле. Потом пересек их горизонтальными.

После этого стал что-то писать в образовавшихся квадратах, но так мелко, что Эми не могла разобрать.

Девушка сомневалась, что он вообще отдает себе отчет в том, что делает. Он казался таким отстраненным, таким озабоченным, точно мыслями был далеко отсюда – в каком-то унылом и мрачном месте, если судить по выражению лица.

Эми захотелось подойти и коснуться его. Вид у Калема был такой, будто он нуждался в ласковом прикосновении. Она знала, как это бывает, когда ты не в ладах с самим собой. А вид у него был именно такой. Точно он заблудился в самом себе.

Эми осторожно поднялась и тихонько как мышь подошла к нему сзади. Широким плечом он прислонился к оконной раме, что-то старательно выводя на стекле.

Девушка протянула руку и ласково положила ее Калему на плечо. Он чуть не подпрыгнул и вскрикнул так громко, что испугал ее до полусмерти. Эми охнула.

– Эми? – Он обнял ее за плечи.

Еще мгновение – и он так близко притянул ее к себе, что ладони девушки уперлись ему в грудь. Эми подняла на него глаза.

Лицо его было непроницаемо. Взгляд сумрачный, испытующий.

Девушка коснулась пальцами его лица. Жесткая, колючая темная щетина затеняла впалые щеки и густо покрывала подбородок.

Калем смотрел на нее не отрываясь, словно вбирая ее в себя. Взгляд его скользнул от глаз Эми к ее носу, потом Калем долго, очень долго смотрел на ее губы. В его темных глазах мелькнул огонь откровенного желания. Эми не думала, чтобы сам он сознавал это. Но девушка заметила и подняла к нему лицо.