Унесенные страстью, стр. 15

Удовлетворенная, Джорджина вышла из кухни и по той же мощеной дорожке направилась обратно, туда, где кипело веселье, где дожидался Джон Кэбот, которого нужно было срочно спасать от воркования и томных взглядов этой прилипчивой, забывшей счет денежкам Фиби.

Джорджина завернула за угол кухни и тотчас остановилась. Казалось, она уже заранее знала, что ее ждет там, еще до того, как обогнула здание.

Он был по-прежнему там. Стоял, прислонившись к кирпичной стене дома, скрестив ноги, обутые в сапоги. Одной рукой он опирался о полку, ту самую, где охлаждались караваи, в другой держал горбушку хрустящего теплого хлеба – хрустящего теплого хлеба, испеченного для гостей!

Он смотрел на Джорджину, и по взгляду его было видно, что он дожидался ее.

Джорджина набрала побольше воздуха в грудь и подбоченилась.

– Трудитесь все так же усердно, не так ли?!

В ответ он приветственно помахал ей тем, что оставалось от хлебной краюхи.

– По-моему, я дала вам задание, – произнесла она как можно надменнее и строже.

– Ну да, а то как же!

Он откусил еще кусок от горбушки и стал жевать, ухмыляясь, всем своим видом показывая, что его совершенно не волнует, ни что она скажет, ни что сделает, а заодно и ее тон. Девушка сделала шаг вперед.

– Вы прекрасно умеете отдавать приказания, Джорджи.

– Простите?

Он кивнул на раздаточное окошко:

– Стоит вам только хлопнуть в ладоши, и все, сломя голову кидаются выполнять ваши поручения.

– Я имела в виду обращение, которое вы употребили.

– Джорджи?

Девушка вздрогнула. Его это, похоже, весьма забавляло, и он был страшно доволен собой. Джорджина, однако, смекнула, что если станет пререкаться с ним по этому поводу, он будет нарочно употреблять это ужасное имя, только чтобы позлить ее.

– Думаю, вас совершенно не касается то, как я обращаюсь с моими слугами.

– А вот тут вы не правы.

Незнакомец доел хлеб, вытер руки о рубашку и выпрямился.

– Мне кажется, вы из тех девушек, что умеют справляться с трудностями, из тех, кому не так-то легко противоречить.

– Бог свидетель, у меня была хорошая школа, – пробормотала Джорджина сквозь зубы.

– Неполадки в раю? – Он огляделся. – По-моему, такое местечко, как это, должно было оградить вас от всяких невзгод.

Девушка лишь вздернула подбородок и ничего не ответила, но где-то в глубине частичка ее существа жаждала открыться ему, поведать, в какую беду она попала.

– Думаю, и дети вас слушаются так же, как и прислуга.

– Вряд ли это может быть вам интересно, и мне в общем-то ни к чему рассказывать вам о себе, но я не замужем.

В глазах его что-то мелькнуло, но лишь на мгновение.

– Родители, должно быть, переживают.

– Мои родители умерли, – коротко бросила девушка. Этот мужчина говорит о ней так, будто она уже старая дева. – И мне только двадцать два года. – Легкая, еле заметная улыбка скользнула в уголках его губ; мужчина пристально, не отрываясь, смотрел на нее; наконец он отвел глаза и покачал головой так, словно этот недотепа находил ее забавной. – Достаточно взрослая, чтобы справляться с прислугой.

– Достаточно взрослая, чтобы справляться со всем, что требуется для устройства балов и вечеринок, но не достаточно для того, чтобы справляться с детьми.

– Что вы хотите сказать этим своим «достаточно взрослая»? – Он только пожал плечами. – Возраст тут вообще ни при чем, он имеет значение только для коньяка. И я не говорила, что не умею справляться с детьми.

Джорджине никогда не приходилось иметь дело с детьми, однако она вовсе и не думала признаваться ему в этом.

Поза незнакомца была свободной, небрежной, но его понимающая усмешка – такая нахальная, самонадеянная – выводила ее из себя.

– Я могу справиться с чем угодно.

Мужчина задумчиво потер подбородок:

– Так, значит, Джорджи, вы считаете, что сумеете справиться с ребенком?

– Как раз этим-то, по-моему, я сейчас и занимаюсь.

Он засмеялся – таким теплым, глубоким смехом, что ей тоже захотелось засмеяться вместе с ним. Какое глупое желание!

Мужчина вдруг быстро шагнул к ней, мгновенно приблизившись почти вплотную. Джорджина стояла совершенно ошеломленная; для такого могучего роста он двигался на удивление легко и стремительно.

– Какое упущение, что вы не замужем, Джорджи.

Джорджине показалось, что он хочет коснуться ее, и она быстро отступила назад.

– Пока что не замужем. И меня зовут вовсе не Джорджи.

– Пока что? – Незнакомец посмотрел на нее с интересом и удивлением. – Не собираетесь ли вы подыскать себе мужа в течение ближайшего часа?

– Вот именно собираюсь. Как раз это-то я и намерена сделать. – Она подхватила юбки. – А теперь, если вы мне позволите пройти, я попробую изменить мое семейное положение, к которому вы, кажется, проявляете интерес, находя его столь забавным.

– Так, значит, вы хотите выйти замуж.

Девушка вскинула голову.

Он не отводил от нее взгляда, и взгляд его возбуждал в ней странные, неведомо откуда нахлынувшие желания.

– Я вас прошу пропустить меня. – Незнакомец не двигался. – Не хотите ли еще раз испытать, как остер мой каблук?

Слегка приподняв подол платья и ножку, Джорджина помахала носком своей шелковой бальной туфельки.

Мужчина окинул ее взглядом, медленно, казалось, целую вечность скользя по ней глазами, прежде чем дошел до подола, потом шутливо поднял руки, как будто сдаваясь, и сделал шаг в сторону с преувеличенной галантностью.

Джорджина быстро, неслышным движением проскользнула мимо него. Она шла, высоко подняв голову; ей казалось, что в душе у нее что-то разгорается, вскипает. Отойдя уже довольно далеко, девушка оглянулась:

– Погодите еще несколько минут, и мой будущий супруг вышвырнет вас вон отсюда вместе с вашей твердолобой головой.

Джорджина была ужасно горда своим остроумием: все-таки последнее слово осталось за ней. Она шла мимо розовых кустов, и на губах ее играла улыбка победителя, а сердце билось, пожалуй, слишком сильно.

– Джорджи! – окликнул ее сзади низкий, глубокий голос. – У меня ведь не только лоб твердый, есть и еще кое-что!

Глава 10

Джорджина сидела в уголке своей спальни и вытаскивала розовые колючки из пальцев.

– О-ох!

Девушка поднесла к глазам острый шип и сердито нахмурилась, разглядывая его. Ей и в голову не приходило, что у роз такие твердые колючки.

Джорджина охнула, и кровь прилила к ее щекам. Она все еще не могла оправиться от смущения, ведь она сразу догадалась, что он имел в виду. Когда растешь вместе со старшим братом, то узнаешь кое-что о мужчинах и женщинах и об их отношениях. Что делать, ведь иначе ни за что не поймешь, о чем это брат и его приятели болтают, над чем посмеиваются или обмениваются шутками.

Смазывая ореховой настойкой исколотые ладони, Джорджина попыталась представить себе Джона Кэбота на месте светловолосого гиганта с немыслимо красивым лицом.

У нее ничего не получилось; тогда она попробовала вообразить себе громадное состояние Кэбота: груды мерцающих в лучах света монет, золотых и увесистых; несколько тысяч золотых брусков, стоящих ровными рядами, точно солдаты; кипы ценных бумаг – акции, закладные, банкноты и долговые обязательства; драгоценности в коробочках из синего бархата с монограммами Кэботов, бриллианты, к примеру, – великолепное вложение капитала, особенно когда они оправлены в платину и украшают твои уши, и шею, и запястья, и пальцы.

Джорджина улыбнулась. Ах, алчность, ты способна пробудить столь восхитительные грезы!

Однако, снова открыв глаза, девушка увидела лишь стены своей спальни да обои с цветочным узором, уже пожелтевшие от старости. Даже узорчатый ковер, сотканный в Антверпене специально для бабушки Бэйард, отнюдь не казался роскошным в комнате со старыми шторами и потертыми диванными подушками.