Договоренность: Семья Ферро. Книга 3 (ЛП), стр. 4
Аманда Ферро
Шон повернулся спиной к могиле. Я смотрела на розы, что он положил рядом на землю.
– Аманда была моей женой, - ответил он. Его голос будто застрял по пути из горла, едва слышимый. Он больше ничего не сказал.
С ума сойти. Он был женат, и сейчас Аманда мертва. Женщина, которая написала записку из его кармана, ее больше нет. Могила была уже старой. Никакой свежей земли сверху, никаких признаков недавних похорон. Она умерла, наверное, несколько лет назад. Тогда Шон был намного моложе. Я взглянула на надгробный камень снова. Было только одно имя. Где же ребенок? Комок в моем горле стал снова расти, как только я подумала, сколько этому мужчине пришлось пережить. О тех ужасах, что Шону пришлось видеть. И что именно это сделало ему таким, каким он был сейчас.
Каждый раз, когда мне кажется, что я понимаю происходящее, все кардинально меняется. Я чувствовала злость и в тоже время странное разочарование. Та стена, которую я возвела вокруг своего сердца, дала трещину и исчезла. Я дотронулась до одетой в перчатку руки Шона и переплела наши пальцы. Шон не возражал. Мы оба стояли там у могилы, не произнося ни слова.
Иногда слова просто не нужны.
Спустя какое-то время он обернулся ко мне со стеклянным взглядом. Челюсть Шона была напряжена, будто он готов был наброситься и откусить кому-то голову. Его глаза прошлись по моему свитеру и снова вернулись к моему лицу. Ветер поднял мои волосы и разметал их по моему лицу. До того, как я успела поднести руку и убрать их с лица, Шон уже сделал это. Его глаза встретились с моими; я могла ощущать, как он пытается вернуться сознанием из той, темной стороны своего «я» в реальность. Я видела это в его глазах и знала: он чувствовал и мою мрачную сторону тоже.
Часть меня хотела послать все к чертям и оставить его. Не могубороться со всеми подножками жизни. И как назло, рядом всегда был тоненький голосок на задворках сознания, который не давал мне просто взять и умереть.Никогда не дает мне упасть духом, даже если я раз за разом попадаю в передряги.
Шон посмотрел вниз на мою руку и затем вновь мне в глаза. Его голос был мягким и заботливым: - Отведи меня к ним, познакомиться.
Был намек на вопрос в его словах, будто я могла отказать ему. Мы осторожно смотрели друг на друга. В итоге я одобрительно кивнула. Я указала ему на тропинку, и мы направились обратно к могилам моих родителей, молча.
Остановившись напротив них, я сказала: - Это Шон.
Я печально улыбнулась и сжала его руку. Шон в ответ сжал мою. Мы оба смотрели на надгробные плиты какое-то время, ничего не говоря. Наконец, я сказала: - Моей маме ты бы понравился. Она бы сказала, что ты очень худой, и попыталась запихать неимоверные кучи еды в тебя. – Эта мысль заставила меня улыбнуться. Она была такой, всегда пыталась откормить моих друзей.
Тень улыбки прошлась по его губам: – А что насчет твоего отца?
Я улыбнулась: – О, он бы сразу невзлюбил тебя. Я в этом уверена.
Шон выглядел удивленным, его этодействительно развеселило. – С какой такой радости?
- У тебя на лбуневидимыми чернилами написано «сердцеед». Папа бы тебя еще за километр учуял. Он бы сказал тебе, что сломает каждую кость в твоем теле, если ты хоть чуточку обидишь меня. – Я улыбнулась, думая об этом. Папа всегда говорил так в шутку, когда я приводила какого-то парня домой, но все же, в его словах сквозила и чистая правда. Он хотел, чтобы я всегда была в безопасности, значит, чтобы мое сердце оставалось целым. Прямо сейчас мое сердце было настолько разбито, что от него не осталось ничего, кроме пыли.
Улыбка соскользнула с моих губ. Шон наблюдал за мной. Он знал, о чем я думаю. Было ощущение, словно он чувствовал ту же тяжесть воспоминаний, что и я. Я перевела свой взгляд на могильную плиту. – Тогда, той ночью они были ошеломлены. Так же, как и я.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Его голос был мрачным и глубоким. Он добавил: - Что не убивает, делает тебя сильнее, - Шон вернул мне мои же слова, но они уже имели новое значение, будто старое изречение было ложью, а мы единственные, кто знал правду.
Я медленно кивнула. – Дело в том, что я совсем не сильная. Я чувствую, что я наполовину пуста, едва держусь. Все эти дни я прохожу через каждодневные заботы, надеясь, что следующий день будет лучше. А затем, в какие-то дни мне становится так плохо от всего, что кажется, будто та ночь после аварии снова наступает и мой страх никогда не закончится. – Пока я говорила, я смотрела в пустоту. Я ничего не видела перед собой. Воспоминания о той ночи вспышками прошлись сквозь мои мысли. Я задрожала и отбросила их в сторону, не в силахповерить, что этот ужас не наступит снова.
- И сегодня был один из тех дней? – Шон спросил это обыденно, но, кажется, осознавал ту неловкость и боль, что он мне причинил. Я ощущала его взгляд на моем лице, но не поворачивалась. Я просто смотрела прямо перед собой. Он вздохнул и взглянул вдоль стоящего рядом дерева на могилу своей жены.
– Кое-что из твоих действий прошлой ночью пробудило во мне кое-какие воспоминания. Я не мог игнорировать их. Поэтому и ушел от тебя. Я никоим образом не хотел обходиться грубо с тобой. Хотелось бы вернуть все назад, если бы я только мог, Эвери.
Слова Шона должны были хоть как-то улучшить мое настроение, но тяжесть последствий была все еще велика. Его раскаяние, боль в его голосе отозвались во мне, и я не могла не понять их. Я знала это чувство. Все что угодно может вернуть к воспоминаниям – песня, запах, прикосновение. Я взглянула на него. – Я знаю, ты бы вернул.
Многое еще надо было сказать друг другу, но никто больше не произнес ни слова. Смерть очень сильно ударила по нашим жизням, теперь мы оба едва ли могли снова почувствовать себя цельными.
Глава 4
Шон настоял на том, чтобы мы выпили кофе. Пока мы шли назад к его машине, он накинул свое пальто мне на плечи.
- На самом деле я в порядке, не стоит. Мне и так нравится. – Я попыталась скинуть пальто с себя и вернуть его Шону, но он набросил его на меня снова, чуть сжав мои плечи.
- Нет, не лучше, Эвери. Есть и другие вещи – способы, чтобы вызвать в себе другие ощущения, – Шон глянул на меня краем глаза. Когда мы добрались до машины, он открыл дверь и придержал ее для меня.
- С чего ты взял, что я так делаю? – Я остановилась напротив него. Теплое дыхание Шона превратилось в белые облачка пара, когда он вздохнул и посмотрел вниз на меня.
- Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? Теперь ты знаешь, почему я избегаю Нью-Йорк. Теперь ты знаешь, почему я такой больной на голову придурок, который не может нормально ни с кем встречаться, почему я сплю с девушками по вызову. Когда она умерла, это выпотрошило меня, оставило ноющую дыру в моей груди. Не проходит и дня, без ощущений, будто эта дыра затягивает меня, душит и мучает. В какие-то дни я полностью тону. А в какие-то не могу вынести и мысли о следующем дне, о том, чтобы снова столкнуться с этим. – Шон говорил с уверенностью в голосе, но его глаза отражали что-то еще. Его руки были крепко сжаты в кулаки. Он держал их возле своего сердца, защищая то, что еще осталось.
Внутри меня все дрожало от того, как он говорил. Я точно знала, что он имел в виду.
– Итак, поэтому ты заказал меня. Так ты со всем справляешься?
Он отвел взгляд в сторону и кивнул. Год назад я бы осудила его за такие вещи, но не сейчас. Я сама прошла через многое чтобы осуждать его. Шон таким способом защищал себя, заставлял себя чувствовать что-то кроме всеобъемлющей печали и скорби. Как и я, обходясь без пальто.
- И значит, твой свитерок и отсутствие пальто не признак финансовых проблем, я прав? – Шон прижался своим лбом к моему. Легкая улыбка прошлась по его губам.
Я взглянула на него из-под ресниц.
– Никто раньше этого не подмечал. Я даже не была точно уверена, что поступаю так именно поэтому. Я понимаю, что значит ощущать холод. Я понимаю, что это значит, и что мне следует предпринять. Но Боже мой, Шон… Я не понимаю этого! - Я указала рукой на кладбище. - Не знаю, что делать. Дни проходят и становятся месяцами, но ничего не меняется. Не становится лучше. Я чувствую, что разваливаюсь на куски. Скоро мне вообще не за что будет держаться в этой жизни.