Выбор павшего. По следу памяти (СИ), стр. 16

— И я не понимаю, — прочитало мои мысли поветрие. — И буду мстить, пока до людей не дойдет.

— Но ведь… — я осеклась и с ужасом воззрилась на своего собеседника. — И маленьких детей?..

— и нечего из меня чудовище делать, — обижено засопел дедок. — Я только взрослых… Это по легенде мы сами собой заразу распространяем. На самом-то деле, мы лишь на тех насылаем, кто виноват. Мы давно научились повелевать данной нам силой.

— Так почему бы вам самому с ними и не поговорить? — резонно предложила я.

— Какая дельная мысль! — теперь язвил уже он. — И как ты себе это представляешь, а, павший? Народ пригласит поветрие на кружечку настойки и выслушает его жалобы?.. И по плечу дружески похлопает, и мира пожелает?.. И на порог своего дома пустит?..

— Да, неувязочка вышла, — призналась я. — Но ведь должен же быть хоть какой-нибудь выход! Не все же вам по свету скитаться да душегубством промышлять!

— Вот ты и расскажи, — с надеждой посмотрел на меня старичок. — И мы обретем покой…

— А мне кто поверит? — возразила я. — Чужеземке-полукровке, предположительно, пришельцу, а на самом деле — проклятому павшему? Да от меня тут шарахаются, почти как от поветрия! Только что сжечь еще никто не попытался…

— А твой друг?

— Да и он-то не поверит, — тяжко вздохнула я, взглянув на безмятежно спящего Свята. — Он мне и не друг, в общем-то. Так, попутчик, проводник, собеседник…

— Жаль, — искренне опечалилось поветрие. — А я так надеялся на твою помощь…

— А вы… и правда мертвый? — не удержалась от вопроса я.

— И уже давно, — подтвердил он. — Второе тысячелетие скоро разменяю… Но тебя это не удивляет, верно?

Я вспомнила Райта. Моего давно и всерьез умершего друга, которого оживила древняя магия мира. Друга, умеющего чувствовать и улыбаться, но сердце которого не билось…

— У меня друг — мертвяк, — пояснила я.

Дедок понимающе покивал, и мы замолчали. Каждый думал о своем, о наболевшем. Я опять вспоминала Альвион и Райта, а мой собеседник, очевидно, своих близких. Нет, жестоко с ним поступили… Держу пари, это очередное испытание Хранителей, которое они послали людям, а те его с блеском провалили. И остались им четыре поветрия — как наказание. Вот если бы мне поверил кто… А, может, до людей действительно все само дойти должно? Как обычно. Пока сам на грабли не наступишь и шишку не заработаешь — ни за что не поумнеешь. И то — не факт… Иногда и болезненные ушибы не помогают. Если уж не дано — так не дано.

А дедок, потянувшись, полюбовался огнем и встал.

— Пойду я, пожалуй, а то засиделся с тобой… Ты, павший, не бойся, не заболеешь. И благодарность от меня прими.

Поветрие, прощаясь, протянуло мне руку. Поколебавшись, я посмотрела в мудрые, пытливые, лихорадочно горящие глаза. И решительно пожала дружески протянутую ладонь.

Старичок одобрительно кивнул и всучил мне некий мешочек, поясняя на ходу:

— Окажешься в окружении врагов — смело пользуйся моим порошком. Врагов — как ветром сдует, — и он нехорошо улыбнулся, — а ты и твои близкие — не пострадают. Благодарю за тепло. Мир тебе.

И мой ночной гость исчез. Безо всяких голливудских спецэффектов: просто тихо растворился в воздухе, словно и не было его здесь никогда. Я задумчиво подбросила на ладони подаренный мешочек и, пожав плечами, сунула его в карман куртки. Всякое в пути приключиться может, а в хозяйстве — все сгодится.

Посмотрев на темное небо, я прикинула, сколько у меня еще времени до рассвета осталось, и решила немного покемарить. Пару часов подремать — лучше, чем совсем не спать. Свят меня, естественно, спозаранку на ноги поднимет и погонит за пророком…

Стоп!

Я подскочила, как ошпаренная. "Ты не заболеешь — пострадают лишь виновные…". Так ведь мне сказало поветрие?.. Я пулей подлетела к харту и рывком стащила с него одеяло, молясь, чтобы я ошиблась. Чтобы ошиблась, чтобы не так поняла многозначительные слова старичка…

Но в таких вещах я никогда не ошибаюсь.

Глава 5

Свят, смертельно побледнев, сжался в дрожащий комок, обхватив руками плечи в тщетной попытке согреться. Я испугалась и запаниковала. Что мне делать-то теперь, Господя-я-я?.. Откуда же мне знать, чем их болячки лечатся?.. Я и себя-то лечить никогда не умела, потому что толком ни разу не болела, а кроме баралгина, аспирина и «Терафлю» — никаких лекарств не знала… Да и вообще, в лекарствах в этих разбиралась, как моя мама — в футболе… Странная ведь штука — я могла одним лишь Словом порушить устои мира и послать его к черту, но — понятия не имела, как вылечить человека…

И, пока я лихорадочно собирала разбегающиеся мысли и пыталась связать их в приемлемое заклинание, харт приоткрыл воспаленные глаза. Несколько мгновений он всматривался в мое лицо, словно пытаясь вспомнить, кто, собственно, перед ним находится, а потом сдавлено прохрипел:

— Перебей-трава…

— Ась?.. — наклонилась к нему я.

— Перебей-трава… отвар…

Я озабочено пощупала его лоб. Нда, горячий-горячий, совсем белый… Все ясно, бредит. Какая еще перепей-трава?.. Этим скорее не лихорадку, а похмелье лечить надо…

— Найди… быстро… — бормотал меж тем харт.

— Ладно, ладно, найду, — пообещала я. — Только как она выглядит-то?

Но Свят — уже впал в беспамятство, успев пробубнить про то, что трава «воняет». Итак, вот план на ближайшую ночь: найти некую вонючую траву, сделать из нее отвар, напоить им больного и все будет в ажуре… Укутав своего захворавшего спутника в одеяло и спальник, я подбросила в костер дров и ринулась на поиски травы.

Ощущения, граждане, я испытывала непередаваемые, когда ползала на карачках по лесной поляне, обнюхивая траву, и чувствовала себя необычайно глупо. Да и вообще — не была уверена, что эта проклятая трава где-то здесь есть! А вдруг она вырастает лишь в полнолуние, одну ночь в году и найти ее можно только с закрытыми глазами, стоя к ней спиной?.. Или как там еще в книжках о собирающих гербарий колдуньях писали?

Но, если сначала меня беспокоил сам процесс поиска травы, то после — я наткнулась еще на одну проблему. Вернее, на две проблемы. В виде двух одинаково воняющих трав. В смысле, воняли они не одинаково, но — воняли, а это создавало мне определенные сложности. Сорвав оба лекарственных экземпляра, я уселась на землю, гадая который именно мне нужен. И долго бы, наверно, гадала, не помоги мне случай в лице вернувшегося виала. Экзотическая живность незаметно подкралась ко мне сзади и выхватила из моей левой руки растение на тонком стебле, с узкими длинными листьями и красной в бордовую крапинку расцветкой.

Не разобравшись сначала, что к чему, я подпрыгнула от испуга и обернулась:

— А, Миф, — и улыбнулась, почесав виала за рогом. — Я уж думала, ты не вернешься…

Мифодий укоризненно фыркнул и протянул мне травку.

— Думаешь, это оно и есть?

Тот кивнул. Я задумчиво понюхала растение. Ужас, ну и вонь!.. Страшно подумать, какие ароматы Франции начнут витать в воздухе, когда я ее сварю… Положившись на мнение виала (а, поверьте, они чрезвычайно умные создания и, умей говорить по-нашему, живо заткнули бы людей за пояс), я быстро нарвала охапку нужной травы и поспешила к привалу.

Костер по-прежнему ярко пылал, озаряя бледное лицо Свята и прогуливающегося вдоль ручья второго виала. И, как мне показалось, харту заметно поплохело — на физиономии появились горячие красные пятна, а трясло его так, что только над землей не подбрасывало.

Я заторопилась. Подхватила свободной рукой котелок и опустилась на колени у ручья, склонившись над водной гладью. Подождала, пока мое размытое отражение сменится подернутым рябью обликом вайша. Умоляюще посмотрела на духа воды, испрашивая разрешения воспользоваться его стихией. Тот, наклонив голову на бок, чуть поразмыслил, медленно кивнул и растаял, вернув на место мое отражение. Зачерпнув воды и промыв траву, я покидала пучки в котелок (сколько именно гербария на энное количество воды варить надо — не знала, меня этому в институте не учили) и повесила его над костром. И села ждать.