Холоднее льда, стр. 63

ГЛУБИННОЕ ОТКРЫТИЕ

Джон Перри чувствовал себя откровенно несчастным. Он никогда не отличался умением распознавать эмоции — как свои собственные, так и чьи-то еще. Наблюдая за тем, как Нелл Коттер бродит среди группы, пытаясь убедить всех вернуться в апартаменты Хильды Брандт, он безуспешно пытался прочесть выражение на ее лице. В конце концов Джон все-таки к ней подошел. Нелл приветствовала его легким, отстраненным кивком. Она приняла его предложение помочь и даже достаточно свободно с ним поговорила; но это была всего лишь оживленная, безличная болтовня незнакомки в лифте.

Пока, без всякого объявления войны, Нелл вдруг не повернулась к нему и низким, свирепым голосом не прошипела:

— Почему ты это сделал? И не вздумай спрашивать, что.

Джон и сам об этом задумывался. Ему нравилась Вильса, и он чувствовал себя с ней совершенно непринужденно. Но вовсе не по этой причине он отправился с ней на Европу после того, как почти что дал Нелл обещание взять с собой именно ее. И Джон действительно хотел отправиться туда с Нелл.

Он покачал головой.

— Я не знаю. Мне очень жаль, но я правда не знаю. Не знаю я, почему я это сделал.

Нелл несколько секунд сверлила его взглядом, неподвижно стоя в своей характерной позе со склоненной набок головой.

— Ты только что спас свое лицо, Джон Перри. Не считая некоторых других твоих органов. Ты дал мне единственный ответ, в который я могу поверить. Ладно, проехали.

Джон следил за ее взглядом, пока Нелл изучала остальных. Они медленно, но уверенно двигались к апартаментам Хильды Брандт.

— Остаток пути они могут пройти без нас. — Нелл крепко взяла его под руку. — Мы побудем снаружи. Я должна с тобой поговорить.

— Я уже несколько дней хочу с тобой поговорить.

— Тогда у тебя будет шанс. Но сперва ты послушаешь. Хильда Брандт хочет, чтобы я и все остальные в ближайшие несколько часов покинули Европу. Все, кроме тебя. Но Вильса говорит, что ее пригласили вернуться после очередной серии концертов. Скажи, это ты организовал?

— Нет. Честное слово, Нелл. Я даже об этом не знал. Я к Вильсе ничего такого не испытываю.

— А что ты тогда к ней испытываешь? Тьфу, черт, не хочу опять начинать. Но будь я проклята, если вернусь на Ганимед, тревожась о тебе и не зная, что будет дальше. Соберись с мыслями, Джон Перри. Будем мы вместе или нет?

— Ну-у...

— Не телись. — Нелл потянулась схватить его за уши — покрепче, чтоб было больно. — Да или нет?

— Да. Определенно. Да. Я не телился. Я хочу тебя, хочу, чтобы ты была со мной. Я об этом думал еще когда мы только прибыли в Аренас. Ты такая...

Остальная часть фразы была заглушена горячим и настойчивым поцелуем Нелл.

— Ты мне эти славные словечки как-нибудь в другой раз скажи, — громко прошептала она, когда его отпустила. — Все остальное придется отложить, потому что они уже идут. Но ты не думай, что я особенно терпеливая.

Джон взглянул в сторону апартаментов Хильды Брандт и только затем понял, что Нелл смотрит совсем не туда. Из другого конца коридора приближался доктор Габриэль Шуми — а вместе с ним шла пухлая женщина с роскошными светлыми волосами. Труп из ледяной гробницы. Лицо Камиллы Гамильтон было пятнистым от кровоподтеков, и доктор на всякий случай держал ее под локоть; однако, входя в апартаменты Брандт, она шла ровно и без посторонней помощи.

— Камилла Гамильтон, — сказала Нелл. — Идем. Я должна это заснять.

Они с Джоном торопливо вошли в комнату как раз в тот момент, когда доктор Шуми начал говорить. Камилла, немного смущенная, как понял Джон, когда ему удалось заглянуть ей в глаза, села в широкое кресло с покрывалом в центре просторного помещения.

— Я обещал доктору Брандт доложить как можно скорее, иначе бы меня сейчас здесь не было. — На элегантном лице врача было удрученное выражение. — И если бы все, находящиеся в этом помещении, не заверили меня, что Камилла Гамильтон замерзла как сосулька и уже, судя по всему, час как мертва, я бы попросил вас прекратить свои розыгрыши и не отнимать понапрасну время у переутомившихся докторов. Мисс Гамильтон, пожалуйста, встаньте. И немного пройдитесь.

Камилла так и сделала, слегка косолапя и понурив голову от смущения.

— Я чувствую себя призовым экспонатом на старомодной выставке домашних животных. Пожалуй, скорее индейкой, — она взглянула на всех по очереди. — А где Джон Перри и Вильса Шир? Я хочу поблагодарить их за то, что они спасли мне жизнь.

— Как вы все можете видеть, — продолжал Шуми, — она явно восстанавливается и уже функционирует почти нормально. Но Бога ради, не спрашивайте меня или кого-то еще из медсанчасти, как ей это удалось. Есть два-три совершенно безопасных способа довести температуру человеческого тела до отрицательной, и мы нередко проделываем это при сложных операциях. Но при этом никого просто-напросто не выставляют на чудовищный мороз.

— Люди, которые проваливаются под лед, — отважился Тристан, — в замерзающую воду...

— После чего все их системы отключаются и температура тела падает за несколько секунд. Потребление кислорода мозгом тоже падает. Только так они могут выжить, — Габриэль Шуми жестом предложил Камилле снова сесть. — Однако, согласно всему, что мне было рассказано, здесь случилось нечто совершенно иное. Температура в вездеходе должна была понизиться медленно, за определенный период времени. Это верная смерть. А еще страннее то, что у вас, мисс Гамильтон есть удержанная вода и... лед.

— Лед? — Хильда Брандт улыбалась Камилле с каким-то собственническим выражением лица.

— Твердый лед, доктор Брандт. Когда мы доставили мисс Гамильтон в рентгеновское отделение, по всему ее телу, поблизости от кожи, оказались рассеяны комки льда. Самые разные — весом от нескольких граммов до пары килограммов. По мере того как комки таяли, она избавлялась от избыточной воды естественным образом — шестьдесят килограммов начиная с того момента, как она вошла в мою лабораторию и заканчивая тем, когда она из нее вышла. Можно сказать, чудесная прокачивающая работа для почек. Я так прикидываю, что еще должно выйти пятнадцать-двадцать килограммов, прежде чем мисс Гамильтон достигнет своего обычного веса. Но все это жидкость.

— Теперь уже никакой спешки, — сказала Камилла и улыбнулась. — Вы все в полной безопасности. Не беспокойтесь, я себя не опозорю.

— Могло ли как-то помочь образование льда? — спросил Дэвид Ламмерман. На его лице непрерывно играла улыбка. — Я хочу сказать, когда вода превращается в лед, она отдает свою скрытую теплоту. Эта теплота могла поддерживать нужную температуру в остальных частях тела.

— Действительно, при образовании льда так и происходит. И теплота действительно выделялась, — Шуми покровительственно кивнул Дэвиду. — Но я предлагаю вам объяснить мне, как это могло помочь в данном случае. Если я выпью пятьдесят-сто литров воды — предполагая, что я смогу столько проглотить, а я уверен, что не смогу, — и вы начнете меня замораживать, я могу начать образовывать комки льда по всему телу... но они безусловно не будут появляться в каких-то определенных местах, чтобы сохранить остальные мои органы от замерзания.

— А вы это проделывали? — Дэвид Ламмерман бочком подбирался к Камилле. Ему хотелось ее обнять. — Выпивали вы когда-нибудь сто литров воды?

— Дэвид, я сама не знаю, что я сделала, — Камилла подалась вперед и протянула к нему руки. — Насколько я знаю, все произошло именно так, как я рассказала доктору Шуми. Я сидела в машине, зная, что мне не хватает тепла, уверенная в том, что замерзну до смерти, прежде чем кто-то заметит мой маяк или хотя бы поймет, что я пропала. Затем я начала анализировать новые данные, которые я получила из центра РСН, — догадываюсь, это был мой способ мысленного бегства от реальности. Последнее, что я помню, это что я находилась в самой середине вычислений, и они начинали становиться по-настоящему интересными. А потом я проснулась. Проснулась здесь. Я правда не помню, как пила воду, теряла сознание или что-то еще в таком роде. Быть может, мысль о том, что я сейчас замерзну, как-то повлияла на мой мозг, хотя сейчас я чувствую себя достаточно нормально.