Бумажная девушка, стр. 32

Два года мы виделись почти ежедневно, и на каждой встрече я рассказывал ей новую главу. Кароль говорила, что это помогает пережить тяжкие испытания, выпавшие на ее долю. Что благодаря моим персонажам и их приключениям она с головой уходит в воображаемый мир и смиряется с жестокой реальностью.

Я винил себя в том, что больше ничем не могу помочь Кароль, и все свободное время посвящал истории Далилы. Постепенно я создал целый волшебный мир внутри загадочного и романтичного Лос-Анджелеса. Я собирал материал, читал книги о мифах, проглатывал старинные трактаты о магии. Ночи напролет я сочинял и подробно описывал похождения своих героев, которые тоже вынуждены были сталкиваться с ужасами и страданиями.

Шли месяцы, история набирала обороты. Из незатейливого рассказа о сверхъестественных существах она превратилась в настоящую одиссею. Я вкладывал в нее всю душу, все лучшее, что было во мне, не подозревая, что пятнадцать лет спустя книгу прочитают миллионы людей, а я прославлюсь на весь мир.

Вот почему сегодня я почти не даю интервью и изо всех сил избегаю встреч с журналистами. Создание «Трилогии ангелов» — это наша с Кароль тайна.

— Так что ты слушаешь?

Кароль семнадцать лет. Она улыбается, она красивая, она снова полна сил, любит жизнь и строит планы на будущее. И считает, что все это лишь благодаря мне.

— Ты, наверное, не знаешь. Шинейд О'Коннор, она поет песню Принса.

— Смеешься? Да сейчас все слушают «Nothing compares 2 U»! [55]

Она стоит передо мной. Ее изящный силуэт выделяется на фоне июльского неба.

— Не хочешь посмотреть «Форрест Гамп» в «Синерама Дом»? Вчера была премьера. Говорят, неплохой фильм…

— Даже не знаю… — без энтузиазма откликаюсь я.

— Можно взять в видеоклубе «День сурка» или «Секретные материалы».

— Кароль, я сегодня работаю.

— Тогда…

Она с загадочным видом роется в спортивной сумке, вытаскивает оттуда баночку колы и встряхивает, как бутылку шампанского.

— …тогда поздравлю тебя с днем рождения прямо сейчас.

Не успеваю я остановить ее, как она дергает за колечко, и на мое лицо и одежду льется мощная струя сладкой газировки.

— Прекрати! Ты что, сбрендила?

— Не бойся, это кола лайт, она не оставляет пятен.

— Конечно!

Я вытираюсь, делая вид, что страшно зол. На самом деле я рад видеть ее в хорошем настроении.

— Двадцать лет исполняется не каждый день, поэтому я решила подарить кое-что особенное, — торжественно объявляет Кароль.

Она снова наклоняется к сумке и достает огромный сверток. Я сразу замечаю, что подарок упакован очень аккуратно — это наверняка сделано в «настоящем магазине». Ощутив в руках его тяжесть, я слегка смущаюсь. У Кароль, как и у меня, нет ни гроша за душой. Она постоянно где-то подрабатывает, но денег едва хватает на оплату обучения.

— Что стоишь как идиот! Открывай!

В картонной коробке лежит предмет, о котором я даже не смел и мечтать. Для писаки вроде меня это нечто вроде священного Грааля. Куда круче легендарной ручки Чарльза Диккенса или печатной машинки Хемингуэя. «ПауэрБук 540с» — самый крутой ноутбук из всех существующих. Уже два месяца, проходя мимо витрины магазина компьютерной техники, я непроизвольно останавливаюсь, чтобы полюбоваться им. Я знаю наизусть все его характеристики: процессор скоростью тридцать три мегагерца, жесткий диск объемом пятьсот мегабайт, цветной жидкокристаллический монитор с активной матрицей, встроенный модем, батарея, обеспечивающая автономную работу в течение трех часов, и первая в истории ноутбуков сенсорная панель. Одним словом, лучший в мире рабочий инструмент, весящий чуть больше трех килограммов и стоящий… пять тысяч долларов.

— Я не могу принять этот подарок.

— Можешь.

Я растроган, Кароль тоже. Ее глаза блестят от слез, которые она с трудом сдерживает. Думаю, мои тоже.

— Том, ты понимаешь, что берешь на себя большую ответственность?

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу, чтобы ты записал историю Далилы и «Товарищества ангелов». Хочу, чтобы она помогла другим людям.

— Но для этого достаточно ручки и бумаги!

— Возможно. И все же, принимая этот подарок, ты даешь мне обещание написать книгу.

Я не знаю, что ответить.

— Кароль, где ты взяла столько денег?

— Об этом не переживай.

Несколько секунд мы стоим молча. Мне очень хочется обнять ее, может, даже поцеловать и сказать о том, как сильно я люблю ее. Но мы оба не готовы к этому. Поэтому я просто обещаю, что когда-нибудь обязательно напишу книгу.

Чтобы справиться с неловкостью, она выуживает из сумки еще один предмет, старый «Полароид» Блэк Мамы. Обняв меня за талию, Кароль вытягивает руку с фотоаппаратом и говорит:

— Стоп! Том, не двигайся! Чи-и-из!

Отель «Ла Пуэрта-дель-Соль»

Сьют № 12

— Вау… Вот это Кароль… — пробормотала Билли, когда я закончил рассказ.

Ее взгляд лучился нежностью, словно она впервые увидела меня.

— Чем она сейчас занимается?

— Она коп.

Я сделал глоток давным-давно остывшего кофе.

— А что с компьютером?

— Лежит у меня дома, в сейфе. Я на нем начал писать «Трилогию ангелов». Видите — сдержал слово.

Билли тут же поправила меня:

— Вы сможете сказать это, когда напишете третий том. Есть вещи, которые можно с легкостью начать, но истинный смысл они обретают, только если довести их до конца.

Я хотел попросить ее больше не высказываться так категорично, но тут в дверь постучали.

Забыв об осторожности, я открыл в полной уверенности, что увижу горничную, но…

Все мы переживали подобные моменты. Они, кажется, от начала до конца продуманы небесным режиссером, который, как никто другой, умеет протягивать невидимые нити между людьми и вещами и посылать то, в чем мы в данный момент больше всего нуждаемся.

— Привет, — сказала Кароль.

— Здорово, старина. Рад тебя видеть, — бросил Мило.

21

Амор, текила и мариачи

Бутик при отеле

Два часа спустя

— Хватит уже! Прекратите строить из себя ребенка!

Билли подергала меня за рукав.

— Зачем вы тащите меня туда?

— Вам нужна новая одежда!

Не обращая внимания на мои причитания, она пихнула меня в спину. Я пролетел сквозь крутящуюся дверь и плюхнулся на пол в роскошном холле дорогого бутика при отеле.

— Вы с ума сошли! — крикнул я, вставая. — Забыли, что у меня нога болит? У вас размягчение мозгов, не иначе!

Билли скрестила руки, как суровая учительница.

— Послушайте, вы одеты черт знает как, кожа полгода не видела солнечного света, а уж прическа… Такое впечатление, что ваш парикмахер умер год назад.

— И что с того?

— Если хотите понравиться женщине, надо привести себя в порядок. Пойдемте!

Я неохотно поплелся за ней, с ужасом думая о предстоящем шопинге. В огромном зале со стеклянным куполом не было ничего мексиканского, он больше напоминал шикарные бутики Лондона, Нью-Йорка или Парижа, оформленные в стиле модерн. Свисающие с потолка хрустальные люстры чередовались с гигантскими фотографиями Брэда Питта, Робби Уильямса и Криштиану Роналду. Это место буквально дышало нарциссизмом и тщеславием.

— Начнем со средств для лица, — решила Билли.

«Средства для лица…»

Я вздохнул и покачал головой.

Расфуфыренные продавщицы из отдела косметики выглядели как клонированные. Они попытались навязать свои услуги, но Билли твердо отказалась: в царстве духов, кремов и лосьонов она чувствовала себя как рыба в воде.

— Неухоженная борода и кроманьонский стиль вам не идут, — категорично заявила она.

Я промолчал. Что греха таить, в последние несколько месяцев я совершенно не следил за собой.