Точка отсчета, стр. 77
— Драться и мечи, — напомнил этруску.
— Каган учил. Раб, конечно. Ну и тупой же он, я тебе скажу!
— Откуда? — Озгул с Боргулом выкрикнули одновременно, едва не вскочив от удивления.
— Да, — Рус легкомысленно махнул рукой, — отец с анектинскими лоосками договорился, дали в аренду. Сколько себя помню, у нас жил. Он им в ответ тоже что-то, я не вникал. Семья большая, и я с некоторыми, э-э-э… вопросами незнаком. Да на фиг мне это надо! Потом послал их всех! — Боргул, нахмурившись, медленно потянулся к амулету. — Ну они меня! Какая разница!
— Дарки с каганом, почему мечи как альганские! Что в них за Знаки! — На миг Озгул сорвался, но, устыдившись, быстро успокоился. Что ни сведение, то необычное. Любопытная страна, а ведь слышал только краем уха.
— Понятия не имею! Слышал, для людей лучше подходят. Действительно, удобней, я несколько мгновений держал каганские. Дольше нельзя — испортятся. А ковали лично для меня! — Рус переполнился гордостью. — А Знаки я сам попросил вложить нашего семейного Призывающего. Перед уходом уже. Он говорил, универсальные, на любые защиты и на всю жизнь, сказал, хватит. Заметил, там рукояти из бивней ягодника? Не обманул! А где мои мечи? Нет, я понимаю, ваш трофей, но хоть одним глазком взглянуть!
— Взглянешь, успеешь, — усмехнувшись, сказал Озгул. Слышал об универсальных Знаках, ненадежные они. Маг этого непутевого сына надул. Жаль, на верных телохранителей хватило.
От обилия новых сведений голова начала пухнуть. Пора закругляться:
— Где взяли деньги и сколько?
— На вилле какой-то под Месхитополем, — с готовностью ответил Рус, — Леон, он в Кагантополе остался, и Андрей, маг-Текущий, предложили, я согласился. А чего, никого не убили, а тот архей еще наживет. Сорок талантов взяли, еле вывезли! Это целая история…
Здесь, надо отметить, Чику повезло. Борис не сообщил в разыскном приказе подробностей. Грабеж, и все. Иначе бы Боргул очень удивился, увидев правду в астральном теле, зная содержание «приказа о розыске». Впрочем, скорее списал бы на преувеличение в разыскном приказе. Для усиления рвения, так сказать.
— И ты так легко собрался его отдать? — с легкой ехидцей спросил Озгул, перебив словоизлияния Руса.
Тот резко нахмурился, потер цепь на шее и глухо произнес:
— Тебе бы такую боль… Да плевать на золото! — добавил преувеличенно легкомысленно, но с такой досадой во взоре…
Боргул демонстративно, ухмыляясь, потянулся к амулету. Злой взгляд этруска в ответ на это движение его только радовал.
— Уймись, Боргул, — приказал «ночной князь», — я понял, что Русу далеко не наплевать. Правда?
Рус насупился, отвернулся. Ответил через долгую паузу:
— А если правда, то что? Деньги всем нужны, и я рисковал…
— А скоро мы все будем рисковать, — перебил его Озгул и, повысив голос, потребовал: — Поклянись, что отдашь все золото!
Этруск, тяжело дыша, поднялся. Подумал, взвешивая и так и эдак, и, глядя Озгулу прямо в глаза, четко произнес:
— Я приведу тебя к золоту в виде месхитинских гект, к сорока талантам без малого. Клянусь Френомом! — Закрыв глаза, замер, а через мгновение опустился на землю и обхватил голову руками.
— Хакан, — позвал Озгул, — хорошенько свяжи пленника и следи за ним. Головой отвечаешь! Всем отдыхать. Моргун! — позвал атамана второй крупной банды, изрядно прореженной Русом. — На тебе караулы. Отдыхаем до первой дневной четверти. — Хакан, — снова тихо подозвал атамана, — мечи очень дорогие, за них тоже головой, понял? Тогда не позорься, сними. Все равно ими не владеешь. Не свети.
Услышав четкую клятву, успокоился. Но все равно, какой-то он странный. Ненастоящий, что ли. На душе оставалось муторно, в голове — каша. Ладно, завтра разберется. Целый день добираться, ночевать перед пятном — побеседует с ним еще. Почти сорок талантов, сто тысяч гект — это гораздо больше, чем Озгул предполагал. Он сразу отнял цену за землю, за лечение у целителей и найденные две тысячи. Думал, денег только половина груза, остальное — разный хлам, уже прикидывал, кому его сбагрить, и такая удача!
«Спасибо, предки! А этруска непременно еще допрошу. Теперь спать и спать. Устал. Вразумите меня во сне, Духи Предков!» — с этими мыслями незаметно уснул. Никто из предков не пришел в его сон.
Глава 21
Озгул проснулся относительно поздно, в третью утреннюю четверть. Позже большинства «степных волков», которые выспались, не допрашивая пленного. Спустя еще полчетверти возблагодарил предков — каша в голове уложилась, и появились новые непонятки. Это тревожило. Вспомнились слова секретаря в администрации наместника:
«Спокойный молодой мужчина, мечник. Договаривался за себя и второго, более молодого архея. Торопились, поэтому не разузнали о репутации „плато“. У меня сложилось такое впечатление, иначе такой умный человек ни за что бы не согласился. В реестре зарегистрировались как Рус Нодаш и Андрей Проспер, совладельцы в равных долях».
А ночью этруск был совсем не спокойным и не очень умным, хвастливым. Все валил на однорукого Леона и молодого Текущего. Совершенно другой характер, и, если верить секретарю, он не был одержимым! Хорошо, в плену валил на подельников, это понятно, но говорил-то правду! Да нет, ловко обходил конкретные вопросы, правду говорил лишь в общих сведениях да про свою загадочную Этрусию — не проверишь. Прямо бродячий сказитель! Опасный тип и далеко не сломлен. К даркам такие цепи и к даркам Боргула! Одно успокаивает — клятва четкая и серьезная, ее не обойдешь, он не самоубийца. А вдруг? Нет, любой бог прочитает намерения, а Рус жив. Жаль, после администрации расспрашивали больше о грузе, не касались личностей. Зря.
Не любил Озгул непонятки. Особенно в серьезных делах.
— Хакан, — подозвал атамана, — у тебя есть «волк», похожий на овцу, но хитрый. Надо тихо и быстро разузнать кое-что в городе.
— А как же, — ответил, не задумываясь, — наводит нас на караваны. Среди купцов — свой. Ловок в разговоре и на «степного волка» совсем не похож. Адыгеем зовут.
— Зови. Стой, как пленник?
— Спит. До восхода ворочался в путах, теперь устал.
— Следи за ним. Иди за Адыгеем, не кричи его. Тише говоришь — дольше живешь.
— А молчишь — богатеешь, — по привычке закончил поговорку Хакан и пошел искать Адыгея.
— Узнай все об этой четверке. Кто как себя вел, какой характер, расклад в их четверке, кто главный. Особое внимание нашему пленнику, и о Текущем не забудь. Что-то слышал о нем в городе необычное, не могу вспомнить. Связь через амулет, Боргул тебе его передаст, он же отправит по Звездной тропе. Воду не лей, говори только по делу, свяжись, когда все разузнаешь, но и не тяни.
— Понял, князь, все сделаю в лучшем виде, — ответил неприметный молодой человек с располагающим к себе лицом.
Боргул поломался, не хотел давать амулет:
— К нему цепь привязана!
— Ничего, повоет наш этруск, пока мы разговариваем, — успокоил его Озгул, — здесь нам она без надобности. Уйми свою ненависть. Что плохого он сделал лично тебе?
Видят предки, Озгул пошел бы сам, но на кого «волков» оставить? Да и с пленником необходимо пообщаться. Поход решил отложить до доклада Адыгея, а значит — до завтра. Не лежала душа, грызло смутное беспокойство.
Чика разбудила близкая вспышка Силы Ищущих. Напрягся, но боли не последовало. Ныли стянутые ремнями руки и ноги, бок отлежал, продолжали ныть избитые ребра, и все. Вспышка показалась знакомой. После мучительных воспоминаний снизошло озарение: так открывались Звездные врата при путешествии из Горгоны в Месхитополь.
«Врата без врат не могут, значит, тропа. Кто это к ним пожаловал?» Открыл глаза.
Он лежал на суконной подстилке, под головой седло. Хакан сжалился. Он в принципе отнесся к нему с уважением. Еще бы, двоих опытных воинов-магов завалил! Что не помешало тщательно скрутить за спиной руки и привязать к ним согнутые ноги.
Ничего нового Чик не открыл. Та же стоянка, только при свете. Перевалился на другой бок. Сидящий рядом разбойник нахмурился, но не остановил. На другой стороне тоже ничего нового, кроме облегчения от смены бока.