Точка отсчета, стр. 17

— Я выполнил приказ, госпожа! — сказал, чуть не захлебываясь от восторга. На мгновение вместо Викарии ему показалась Флорина.

Приор, не поднимаясь с кресла, небрежно швырнула свиток на стол, заваленный кучей пергаментов. Вдоль задней стены располагались многочисленные полки, сплошь забитые разнокалиберными рулонами.

— Кто учил тебя говорить по-гелински?

— Рекрут Архип, госпожа!

— У тебя хорошее произношение. Скажи, ты раньше действительно не знал гелинский язык?

— Не знал, госпожа!

— Так откуда ты родом, чем занимался и как оказался здесь?

— Я жил на острове Рус, что в Баренцевом море. — Название сказал по-русски. — Это на севере, занимался… — Чик замялся, — торговлей? Прости, госпожа, мое скудоумие, но я забываю о прошлом… Сюда меня принесла сама верховная жрица, моя госпожа. Я служу богине! Это самое главное! Остальное неважно! — совершенно искренне впал в патетический восторг, а перед этим привычно похвалил «свою богиню» за то, что она подсказала о забывчивости рабов. Приказ Флорины не говорить о себе правду был первоочередным, а иначе лгать госпоже было просто невозможно.

— Заткнись и никогда больше не говори по-варварски, — поморщилась Викария, — и лишнего не болтай, я знаю, кому ты служишь.

Соизволила встать с кресла и положила ладонь на голову раба. Голову Чика словно тиски сжали. Крик боли удалось сдержать только чудом да приказом «заткнись». Викария вторично поморщилась и недовольно опустилась в кресло. Как и ожидала, Флорина прекрасно заблокировала мысли своего раба. Это в общехрамовых, точнее, орденских (рабы служат все-таки ордену) может залезть любая, начиная с подмастерья, так же как может и защиту поставить. На рабах даже тренировки специальные существуют, отдельные занятия. Здесь блок самой Верховной, магистра ордена. Не пробьешь.

— Купец, говоришь, и все забыл? А как же ты надоумил баранов засаду устроить? Отвечай!

— Купец я… вроде. Забыл, госпожа! — взмолился, чуть не плача. — А лишняя тренировка — на пользу Служению, я почувствовал. Ученики десятника Трифона спросили, я сказал — засада на поле, а дальше они сами. Рекруты Саргил и Архип.

— Почувствовал он! Купец, а про засаду сообразил. Я недовольна тобой.

На Чика навалилось. Недовольство госпожи, приближенной к самой Верховной… такой муки он еще не испытывал, ночные страдания не шли ни в какое сравнение. Даже упасть ниц, вымолить прощение не мог — недостоин. Секунды показались вечностью…

Викария, насладившись мукой раба, продолжила:

— Хватит страдать, исправляйся. Расскажи, что тебе снится, — спросила и замерла в нетерпеливом ожидании.

Она не была садисткой, поэтому и сама удивилась своим чувствам. Сильно разозлил ее раб своей странностью. Правда, раньше с личными рабами Верховной она не общалась, но с этого так и лезла неправильность. Лгать не может, но и правду не говорит. Не иначе сама Флорина запретила, другого объяснения нет. А ведь не выпытаешь никак, только хитростью.

«Если про сны расскажет, что вряд ли, проанализирую. Предложение Томилы надо внимательно обдумать, усиливается ее партия, а этот раб — один из ключиков к Верховной. Совсем она отстранилась от ордена, в облаках витает. Не дело это, не в том служение Пресветлой. Надо было заранее вопросы продумать, как же к тебе подступиться…» Но подступаться не пришлось.

— Спасибо, госпожа, за прощение, я исправлюсь! — Чик не выдержал, упал ниц и сразу стал говорить о снах. Рассказал все, без утайки.

— Значит, манит обнаженной… — произнесла она задумчиво, вычленив самое главное, — я довольна тобой, возвращайся в часть. Ступай! Да, никому, кроме меня, о снах не рассказывай, это запрет.

Викария растерялась.

«Флорина совсем голову потеряла от своей науки! Не запретить личному рабу говорить о снах — нонсенс! Куда катится орден?»

— Благодарю, госпожа, за милость к недостойному! — Много ли надо рабу для счастья? — Слушаюсь! — Развернулся и вышел, едва не сорвавшись на бег — так хотелось выполнить приказ! Но он был четким: «Ступай», а не «Беги».

Девушки на камне за воротами не было, а если бы и была, Чик бы ее не заметил.

Анализ снов оказался невероятным.

Правильно судачили, что у Верховной к варвару что-то личное. Неужели Флорина пыталась соблазнить его, а тот отказался? Когда только успела, отсутствовала всего несколько статер. [9] Нет, вопрос не во времени, важен сам факт нарушения основного запрета для верховной жрицы! Пусть попытки нарушения. В голове не укладывается. Зачем это Флорине? Да и факт ли? Зачем в живых оставила? Почему не запретила распространяться о снах? Вообще-то в живых ненадолго, но все же. Да потому что отказал, вот почему! Про сны просто забыла от полноты чувств, есть за ней такой грешок. Невероятно, немыслимо в обоих случаях: и в попытке соблазнения, и в возможности отказа. Надо все перепроверить. Присмотреться внимательней к Верховной, намекнуть, а то она забывчивая, посмотреть реакцию и лишь потом поговорить с Томилой. Да, так правильней всего. О рабе надо подумать, нужен ли он живым? С одной стороны, может подтвердить, а с другой, — надо ли, чья возьмет? Анализ рабских снов вещь ненадежная. Пока подожду, пусть все идет как обычно. Но каков варвар! Странный раб. Пусть мои жрицы за ним понаблюдают.

Викария позвонила в колокольчик.

— Лютиния, принеси вина.

— Твое любимое, сестра? — Помощница — сама невозмутимость.

— Да, только разбавь, пожалуйста, водой побольше. В горле пересохло. — «Интересно, об этом ты тоже расскажешь Томиле? Впрочем, неважно. Хорошо, что раба отпустила, пусть идет как идет».

Младшая жрица с поклоном закрыла дверь.

Глава 5

Месхития — страна небольшая, густонаселенная, с благодатным климатом. От северных ветров защищена горами, с юга омывается теплым Гелинским морем. Райское место.

Эритопольский лагерь находился в лесу неподалеку от города Эритополь, который располагался в предгорьях лесистых Хабарских гор. Невысоких, без снежных вершин. От Месхитополя добраться до города очень просто: почти строго на север десять дней пути по отличной мощеной дороге мимо многочисленных поселений и вилл.

Для баранов десять дней пролетели как один. Ну и что, что три дня шли дожди и на открытых повозках приходилось кутаться в плащи, зато отдых! Много нового узнал Чик за это время. Не специально, просто невольно слушая треп парней. Его тоже пытались втянуть в разговоры, но куда там. «Запал» счастья от похвалы приора кончился в первую же ночь, а с удалением от храма страдание росло и без ежедневных тренировок, то есть активного Служения, превратилось в пытку. Посмурнели и другие рабы.

— Ничего, Чик, — пытался успокоить его Саргил, — говорят, в том лагере рабам специальный эликсир дают, чтобы легче стало, и жриц там много. Не переживай!

Они с Архипом по очереди не давали Чику спать ночами, трепались обо всем подряд. Днем, конечно, сон брал свое, но был все же полегче ночного. Он узнал много мифов, легенд и сказок, названия стран ойкумены, сплетни о разных народах. Узнал о богах и орденах, насколько это было известно деревенским парням, узнал, что рабские ошейники магических орденов стоят баснословные деньги и все равно без лоосок не работают. После этих слов Чику вспомнилась Грация и на душе потеплело. Он обрадовался этой теплоте, не стал рассуждать о ее принадлежности Служению, а просто стал чаще думать о случайно встреченной рабыне. Это облегчало страдания. Трещинка в стеклянном кубе расширилась еще чуток.

Заодно Чик запомнил богатое звездное небо, узнал «северную» звезду под названием «Глаз Урана», изучил чуть ли не все кратеры и моря на Селене, то бишь просто Луне, которая была в два раза меньше своей земной сестры, но фазы проходила такие же и примерно за то же время, за тридцать дней. Если бы Чик не был… понятно кем, то задумался бы над схожестью жизни и так далее.

Через город прошли колонной. Четыре десятка баранов под командованием новых десятников. Старые остались принимать очередных новобранцев, в лесу командиры другие.