Звездный час Уилта, стр. 27

– Понятное дело. И когда ее будут судить?

Мистер Блэггз нахмурился и отхлебнул пива.

– А никогда, – буркнул он.

– Никогда? Но ведь в тюрьму ничего проносить нельзя: уголовная статья. А тут – наркотики.

– Сам знаю. Да начальник не хочет шум поднимать. Дрожит за свое место. И потом, она доброе дело сделала: Маку туда и дорога.

– Это верно. А Роджер знает?

Старший надзиратель покачал головой:

– Я же говорю: начальник боится огласки. Притом эта дура твердит, будто считала, что снабжает Мака тальком. Врет, конечно, но ты же понимаешь, какой это козырь для зашиты. Мы еще и виноваты останемся: недоглядели.

– Она не говорила, где взяла героин?

– Подобрала ночью возле телефонной будки на Лондон-роуд. Кто оставил – не видела.

– Уж конечно не из той компании, которая ей угрожала.

Из пивной инспектор Флинт вышел окрыленный. Все складывается как нельзя лучше. Роджер попусту теряет время, а Флинт заполучил свидетельницу, которая так и жаждет исповедаться. Инспектора даже не беспокоило, что после четырех пинт лучшего горького писючие таблетки дадут ему жару: он уже наметил маршрут до дома, который пролегал мимо трех относительно чистых общественных уборных.

10

Но если инспектор Флинт летал как на крыльях, инспектор Роджер ходил сам не свой. После происшествия на Нотт-роуд поведение Уилта предстало в ином свете.

– Неспроста он долбанул полицейскую машину, – втолковывал Роджер сержанту Ранку. – Почуял, скотина, что мы у него на хвосте. Знаете, зачем он лезет на рожон?

– Без понятия, – сказал сержант. Ему гораздо лучше работалось вечерами, а в час ночи он соображал туго.

– На арест набивается. Если арестовать его сейчас, мы не сможем предъявить никаких улик.

– Ему-то какая польза?

– Это повод поднять крик о притеснениях да о нарушении гражданских прав, будь они неладны.

– Странные у него замашки.

– А послать жену за наркотой в тот самый день, когда девчонка умерла от такой же дряни, – это не странно?

– Да уж, чуднее некуда, – признался Ранк. – Обычный преступник сидел бы тише воды ниже травы.

Роджер злобно ухмыльнулся:

– То-то и оно, что мы связались с необычным преступником. Я все время об этом твержу. Уилт такая лиса, что еще поискать.

– Уж будто, – усомнился сержант Ранк. – Знает, что мы следим за его женой, и посылает ее за бутылкой наркоты? Лисе такая глупость в голову не придет, разве что ослу.

Роджер печально покачал головой. Когда же наконец сержант научится постигать тайные помыслы преступников?

– Предположим, в бутылке вовсе не наркотик. Что тогда? – спросил он.

Сержант Ранк стряхнул дремоту и попытался собраться с мыслями.

– Тогда она понапрасну гоняла в Силтон – вот и все.

– Нет, не все. Они затеяли эту поездку, чтобы направить нас по ложному следу. Обычная уловка Уилта. Почитайте его досье. Взять хотя бы историю с надувной куклой. Провели старика Флинта как мальчишку. Почему? Потому что Флинт, голова два уха, поспешил сцапать Уилта, хотя улик только и было что надувная кукла в одежде миссис Уилт под кучей цемента. А где, спрашивается, пропадала всю неделю сама миссис Уилт? Плавала на яхте с парочкой американских хипарей, одуревших от наркотиков. И Флинт, вместо того чтобы взять их и расспросить, чем они занимались на берегу, отпускает их на все четыре стороны. Ведь ясно как божий день, что они тайком провозили наркоту, а Уилт со своей куклой тем временем полиции глаза отводил. Тот еще прохиндей.

– Складно у вас получается, – согласился Ранк. – Но с чего вы взяли, что нынче он ведет ту же игру?

– Так ведь горбатый.

– Кто горбатый?

– В смысле, горбатого могила исправит.

– Ах, вот вы про что, – сказал сержант. В час ночи инспектор мог бы и не говорить загадками.

– Но теперь Уилт не на того напал, – продолжал инспектор, все больше убеждаясь в своей правоте. – С Флинта чего взять – старая школа, вчерашний день. Со мной этот номер не пройдет.

– Точно. Вы его не прозеваете. Кстати, о зевоте. Можно мне пойти…

– На Оукхерст-авеню, – решительно сказал Роджер. – Вот куда вы отправитесь. Надо установить в машине пройдохи Уилта микрофоны. Хватит нам ходить за ним хвостом. Теперь дело за электроникой.

– Вот еще! – возмутился Ранк. – Делать мне нечего – соваться в машину Уилта. У меня жена и трое детей, и…

– Что вы несете? При чем тут ваша семья? Я же объясняю: Уилты сейчас спят, вы пойдете к ним…

– Спят! У него калитка – и то под напряжением. Неужели вы думаете, он тачку к сети не подключил? На фига мне связываться с этим маньяком? Не хочу я предстать перед Всевышним в виде головешки. Даже не уговаривайте.

Роджер стоял на своем:

– Мы сперва проверим, – пообещал он.

– Как? – Ранк встрепенулся, сна как не бывало. – Пошлем сыскную собаку пописать на машину и посмотрим, не шарахнет ли ей в пипку тридцать две тысячи вольт? Хороши шуточки.

– Это не шуточки. Это приказ, – отрезал Роджер. – Живо собирайте оборудование.

Через полчаса сержант в резиновых перчатках и резиновых сапогах дрожащими руками открывал дверь машины Уилта. Предварительно он четыре раза обошел машину, убедился, что никакие провода от дома к ней не тянутся, и заземлил ее медным стержнем. Несмотря на все меры предосторожности, он так и ждал подвоха и очень удивился, когда машина не взорвалась.

– Готово, – шепнул он подошедшему инспектору. – Куда пристроить магнитофон?

– Где-нибудь поближе, чтобы легче было достать пленку, – прошептал Роджер.

Ранк провел рукой под щитком управления, нащупывая подходящее место.

– Чего мудрить? Суньте под сиденье, – распорядился Роджер.

– Как скажете. – Ранк запихнул магнитофон между пружинами. Скорее бы выбраться из проклятой машины. – А передатчики куда?

– Один в багажник, а другой…

– Другой? – удивился Ранк. – Ну, тогда вам придется зарегистрировать их как радиостанцию. И один-то действует в радиусе пяти миль.

– Кашу маслом не испортишь. Если Уилт обнаружит один, то не станет искать второй.

– Если не отдаст машину в ремонт, никто не обнаружит.

– Пристройте там, куда обычно не лазят. Наконец после долгих препирательств сержант с помощью магнита приладил один передатчик в уголке багажника. Когда он растянулся под машиной, высматривая, куда бы приткнуть второй, в спальне Уилтов вспыхнул свет. Инспектор мигом нырнул под машину и притаился рядом с сержантом.

– Говорил я, что сукин сын непременно подлянку устроит, – надрывно прошептал Ранк. – Вот влипли.

Рождер молчал. Уткнувшись в заляпанный машинным маслом, воняющий кошками гудрон, инспектор лишился дара речи.

Когда Уилт понял, что его разбудило, у него тоже отнялся язык. Накануне он добросовестно выхлестал шесть бутылок пива, и хотя вкус был мерзопакостный, зато голова затуманилась. Ночью любовное пойло доктора Корее начало действовать. Уилт проснулся с таким чувством, будто ему в причинное место пробрался целый батальон муравьев и деловито прокладывает себе путь вглубь. А может, кто-то из близняшек сдуру сунул туда электрическую зубную щетку? Не похоже. Это жуткое ощущение вообще ни на что не похоже. Уилт включил ночник, откинул одеяло, чтобы взглянуть, что происходит, и уставился на широкое красное полотнище, которое на поверку оказалось трусиками Евы. Ева в красных трусиках? Или она тоже вся горит?

Уилт выкарабкался из постели, не развязывая пояса, кое-как стянул пижамные брюки и повернул поудобнее лампу, чтобы проверить, что за беда стряслась с его окаянным шелопутом (Уилт позволял своему члену в некотором смысле жить самостоятельной жизнью – вернее, не считал себя в ответе за его поведение). С виду Уилтов постреленок был цел и невредим, но только с виду: Уилт испытывал невообразимые мучения. Может быть, у Евы найдется какой-нибудь кольдкрем…

Он заковылял к туалетному столику Евы и стал перебирать баночки. Куда она задевала кольдкрем, черт бы ее драл? В конце концов он остановился на увлажняющем лосьоне. Наверно, поможет.