Осел и морковка (СИ), стр. 77

Я вздохнула и ответила утвердительно. Глупо было бы отпираться. Мужчина обрадовался и стал разговаривать не в пример почтительнее:

— Это хорошо, госпожа, ведьма нам сейчас ох как нужна! Наша?то о прошлом годе зимой на озеро стирать пошла и под лед провалилась. Нашли уже мертвую да замерзшую. А кто ее работу выполнит? Некому… Так что это замечательно, госпожа ведьма, что мы вас нашли. Ходить?то можете?

Пожала плечами. Не знаю, наверное могу.

Оказалось, что это не так. Попробовала подняться на ноги и рухнула на колени как подкошенная. Мужик покачал головой и вылез. Вернулся вдвоем с еще одним таким же бородатым типом. Вместе они вытащили из моей импровизированной палатки и меня, и Бака, и все наше хозяйство. Тент тоже сложили, дуги вытащили и уставились на них, не зная, что делать.

Я же сидела на снегу и вдыхала сладкий морозный воздух полными легкими. Голова кружилась, соображение отказывало, но одно я поняла точно: нас спасли! Пришли вовремя. Еще немного и нас бы уже не добудились. Это была бы смерть не от мороза: мой огонек давал достаточно тепла, а от недостатка воздуха. Мы выдышали и сожгли все, что можно было, через час нас бы уже не имело смысл откапывать.

Осознав это, начала горячо благодарить тех, кто стоял рядом. Это были крестьяне из долины, пошедшие в горы на охоту. По снегу хорошо видны следы зверей, вот они и отправились за добычей. Ну что ж, вместо добычи приведут в село ведьму.

Их было четверо, а с ними шесть собак. Собаки нас и нашли, залаяли, стали рыть снег… мужчины к ним присоединились и вскоре откопали нечто такое, чего раньше им видеть не доводилось. Обычно из?под снега извлекают окоченевшее тело, мертвое или живое, не важно. А тут показался расписной полог вроде палатки, под ним горит в плошке огонек и мирно спят двое: женщина и животное. Живые.

Я благодарила всех и каждого, а они подходили и с недоверием дотрагивались, чтобы удостовериться, что перед ними не иллюзия и не обман зрения.

Немного придя в себя, я спрятала и тент, и дуги, и одеяла в то, что на самом деле являлось повозкой Вэня, чем подтвердила для нашедших меня статус ведьмы. Не каждая сумеет уложить такие огромные предметы в такой небольшой ящичек.

Часа через три мы были уже в селе. Бака определили в стойло к лошадям, а меня усадили в зале местного трактира. В нем не сдавали комнаты проезжающим из?за отсутствия таковых, зато все мужское и часть женского населения собиралась тут по вечерам выпить пива и почесать языками.

Меня накормили, напоили, и все расспрашивали, кто я и откуда. Я объяснила как смогла. Что зовут меня Летиция Коллани, что я ведьма и маг, что странствовала в горах со своим учителем, великим хотейским мудрецом, что он умер, а я решила пересечь горы и спуститься по Ласерну к Кармелле, где меня ждут. Не вовсе правда, не совсем ложь.

Сельчане уверили меня, что мне очень повезло пройти перевал до начала зимы. Теперь до весны из долины нет ни входа, ни выхода.

Кстати, в самой долине снега не было и в помине, стояла поздняя, но довольно теплая осень.

Ночевать меня отвели в дом утонувшей ведьмы. Он стоял немного на отшибе, очень близко к озеру, был небольшим, но добротным. Пока я заседала в трактире, местные бабы привели там все в порядок и затопили печь. По тому, как было чисто и уютно, сколько разной снеди стояло на столе, я поняла, как же трудно всем пришлось без магической помощи, если они так привечают незнакомую ведьму. А ведь есть целые государства, где от этого блага сознательно отказываются. Та же Мангра, например. Как же там люди выживают?

Со следующего дня началась работа. Все, кто нуждался в помощи, выстроились в очередь прямо у крыльца. Я решила навести порядок, иначе не справлюсь, достала тетрадь и стала для начала записывать, кто пришел, где живет и в чем нуждается. Потом обойду всех по списку.

Затем объявила во всеуслышание, что срочным считается вызов на роды, травму или отел. Болезни тоже идут в зачет, если сопровождаются сильным жаром. Все остальное я сделаю, но не вдруг. Будут вам и обереги, и защитные контуры, и амулеты всех сортов. А пока я хочу отдохнуть и обустроиться.

Народ разошелся, рассуждая, что в этот раз ведьма им попалась могучая. Предыдущая бежала на вызов, стоило пальцами щелкнуть, но могла немного, поэтому и робела. А эта нахальная. Раз не боится — значит сильна. Зарабатываю авторитет.

Мой подход заставил очередь быстро рассосаться. Последним пришел хозяин трактира и попросил забрать Бака. Наглая скотина стала приставать к лошадям, а увести его ни у кого не получалось. Если только госпожа ведьма соблаговолит… Я взяла две здоровых морковины и поплелась за своим дружком. В доме ведьмы стойла не было, так что ослика пришлось разместить прямо в сенях и ежедневно выгребать подстилку, надеясь, что летом этим добром кто?нибудь удобрит свой огород. Кто?нибудь, не я, потому что с началом весны я собиралась уйти отсюда навсегда.

Глава 25

Граф Дешерн оказался похож на свой портрет: высокий, тощий мужчина с неприятным, надменным лицом. Наметанный глаз Армандо отметил то, что его позабавило: если их с графом одинаково одеть и поставить рядом, то со спины их нельзя было бы различить. Никто бы не стал искать сходства между лысым, безбровым арестантом в полотняной робе и сиятельным графом в дорогом камзоле, но мастер иллюзий сразу увидел, что фигуры у них с Дешерном одинаковые.

Он еще не придумал, как можно использовать это обстоятельство, но на всякий случай взял на заметку.

Процедура демонстрации хозяину нового улова происходила во дворе крепости. Всех вывели и построили рядком по росту. Армандо натурально оказался первым в шеренге, а значит, стоял сбоку. За ним разместился высокий, могучий пират, следом за пиратом шел Лапунда, тоже мужик крупный. Жоан Сентар оказался где?то в середине. Его тоже оторвали от матросов с "Филомены", руководствуясь формальным признаком роста. Вообще пиратов спаслось гораздо больше, чем людей с торгового судна, не то девять, не то одиннадцать.

Слезший с коня граф не стал обходить строй, а встал на некотором отдалении, откуда ему было всех хорошо видно, и выслушал доклад интенданта, который тот нашептал ему на ухо. Видимо, ему что?то не понравилось, потому что он скривился, а затем махнул на интенданта рукой, прогоняя, как назойливую муху.

Сделал три шага влево, делая вид, что рассматривает пленных, и вернулся на место. Ему тут же подали кресло, в которое граф с видимым удовольствием опустился.

Вместе с креслом другой слуга принес столик с бутылкой вина и тут же налил хозяину бокал. Другой слуга поставил блюдо с фруктами. Армандо сделал вывод: раз граф решил расположиться с комфортом, процедура предстоит долгая.

Выпив вина и закусив розовым персиком с Окраинных островов, Дешерн наконец занялся пленниками. То есть обратился к ним и произнес небольшую речь.

— Вы, наверное, думаете, что сейчас я буду отделять агнцев от козлищ и первых награждать, а вторых казнить? И не мечтайте. Пока вы были на своих кораблях, я на одних охотился, а других защищал. Теперь вы в моей власти и все для меня равны. Пока. Мне безразлично, кто из вас пират, а кто добропорядочный моряк. Начиная с сегодняшнего дня вы все будете служить мне. Как — каждый решит для себя.

Он снова отхлебнул из бокала, налитого расторопным слугой.

— У вас есть два пути. Первый: принести мне присягу и встать в ряды моих солдат. Будете жить в казарме, — он широким жестом указал на трехэтажное здание из песчаника, длинную унылую коробку с двумя входами по краям, — питаться нормальной пищей и время от времени иметь общение с женщиной. За заслуги передо мной будете получать повышение по службе, тогда уже жить в отдельных домиках и спать с бабами гораздо чаще. Волосы у вас через полгода у всех отрастут, и тех, кто будет мне служить, я больше не заставлю с ними расставаться.

Армандо, скосив глаза, наблюдал, как на лицах пленных отражались их чувства. Вон, двое пиратов уже готовы присягнуть графу, еще пятеро раздумывают и скорее всего склонятся к этому варианту решения. Сам же он гадал, что за присягу выдумал граф. Насколько она свяжет того, кто ее дал? Тут не действует магия, а значит магический вариант он не предложит. А если так, то, возможно, ее стоит принять? У солдата возможностей бежать побольше, чем у раба.