Поиски в темноте, стр. 55
— А не могла ли она вернуться к вам… если бы ей, скажем, понадобилась помощь? — спросил Ратлидж. — Представьте, что она в самом деле попала в беду. Что бы вы сделали?
Комната была залита солнечным светом, но лицо миссис Дарли потемнело.
— Влепила бы ей хорошую затрещину, вот что! Не хватает у меня зла на этих современных девушек, которые не знают своего места и не понимают своих обязанностей!
— Она с кем-нибудь из местных особенно дружила? С мужчиной или женщиной? Может, с горничной из какого-нибудь дома?
— Женщины ее не очень любили, она нос задирала. Много о себе понимала, вот что! Ну а мужчины, конечно, крутились вокруг нее, но она никого особенно не привечала. Надеялась найти кого-нибудь получше. Конечно, все это хорошо, да только она вбила себе в голову, что не следует. Когда Генри Долтон вернулся с войны, она говорила: если бы его так тяжело не ранили, она бы, может, его и полюбила. Потом она познакомилась с Саймоном Уайетом и прямо загорелась. Хочу, говорит, выйти за джентльмена! Однажды мистер Уайет согласился побеседовать с ней, чтобы сделать любезность миссис Долтон, да только Бетти-то ничего не поняла. Решила, что он беседовал с ней лично, потому что она ему понравилась.
— Так она вам и сказала? — спросил удивленный Ратлидж.
— Да что вы, нет! Я подслушала, как она разговаривает с дояром. Он ее поддразнивал, а она злилась. Говорила: мол, у джентльменов ногти не грязные, от них не пахнет потом, они не напиваются до бесчувствия по субботам и умеют угождать дамам. Очень ей понравился мистер Уайет. Бетти очень жалела, что он нашел себе жену-француженку, и предсказывала, что надолго она у него не останется. Теперь он дома, а не во Франции. Ну, тут уж я не выдержала. Вышла из-за угла, где стояла, а ей сказала, что не потерплю под моей крышей таких разговоров. Мой покойный муж не держал у себя выскочек, и я не стану! А дней через десять, а может, и раньше она сбежала. И с тех пор я ее не видела — да и не хочу. Зла я ей не желаю, нет, но некоторые учатся только на своих ошибках.
После миссис Дарли Ратлидж нашел констебля Трута. Если верить Джоанне Долтон, он в свое время тоже ухаживал за Бетти Купер.
Ратлидж начал его расспрашивать.
— Инспектор Хильдебранд просил меня взглянуть на труп, когда его только нашли. Никакого сходства с Бетти я не заметил… Мисс Купер была гибкая, как кошка, которая нежится на солнышке! А покойница худая, одета плохо. Бетти не так одевалась. — Констебль говорил серьезно и уверенно.
Интересно, подумал Ратлидж, говорит ли Трут от чистого сердца или видел только то, что хотел видеть? И все же его уверенный ответ вступал в противоречие с мнением миссис Долтон, которая вроде бы опознала Бетти.
Тупик. И все же… если покойница в самом деле Бетти Купер, она вернулась в Дорсет. И кто-то убил ее, чтобы заткнуть ей рот.
Точно так же, как кто-то убил Маргарет Тарлтон, когда она впервые после 1914 года вернулась в Чарлбери.
«Ты стреляешь наугад», — заметил Хэмиш.
Так ли?
Что связывает двух убитых женщин? Или… если посмотреть на дело с другой стороны… какую угрозу они могли представлять?
Общей нитью, если такая имелась, казался Саймон Уайет. Кроме того, обеих зверски били по лицу. Но связующая нить была тонкой, как паутина. Один рывок, чтобы проверить, куда она ведет, и ниточка порвется…
Если Элизабет Нейпир убила свою секретаршу потому, что Маргарет родила внебрачного ребенка от Томаса Нейпира, зачем ей за несколько месяцев до того убивать служанку?
Если Дэниел Шоу убил Маргарет из ревности, у него нет мотива к убийству кого-то другого.
Если связующим звеном служит Саймон Уайет, тогда он, Ратлидж, вынужден снова думать об Авроре.
«Не забудь и о самом Саймоне, — напомнил Хэмиш. — И о красивом домике, который можно выгодно продать».
Поблагодарив Трута, Ратлидж неожиданно с холодной ясностью подумал: Саймон может одним ударом победить на двух фронтах. Он получит деньги, которые ему так нужны, за дом Маргарет в Челси, и избавится от жены-француженки, которую повесят за убийство…
Выйдя из дома Трута, он столкнулся с миссис Прескотт, которая явно караулила его.
— Не понимаю, почему вы не переедете в «Герб Уайета», — без всякого вступления заявила она. — В Чарлбери вы бываете чаще, чем доктор или священник!
— Так получается, — улыбнулся он.
Миссис Прескотт презрительно фыркнула:
— Уж конечно! Вас сюда тянет хорошенькое личико!
Он почувствовал, как краснеет.
— Лицо Маргарет Тарлтон не было хорошеньким, когда с ней покончил убийца. Вот что тянет меня сюда. Вы хотели мне что-то сказать?
Миссис Прескотт кивнула:
— Мой брат — вот кто умеет хорошо слушать. Говорит, после свадьбы он все больше помалкивает; с тех пор его и не слышно. Зато за кружкой пива в «Гербе» он сплетничает не хуже прочих. Можно подумать, он разбирается в древесине лучше, чем все прочие.
— В древесине? — Ратлидж слушал ее невнимательно.
— Он плотник. Как сам Господь, только все никак не может докончить свои труды! Живет в Стоук-Ньютон, делает сундуки и кровати. Это он рассказал мне о трупе, который нашли возле Ли-Минстера.
— Вы хотите сказать, что знаете, кто покойница?
— Нет, ее я не знаю. Она не может быть мисс Тарлтон, ведь она уже разложилась. И не кто-то из Чарлбери, кого я могу вспомнить. Но невольно задумываешься, безопасно ли женщинам в наши дни ходить по дорогам. Когда я была молодой, можно было при желании дойти пешком хоть до Лайм-Риджис и нисколько не бояться. Как по-вашему, ее тоже убил тот человек, Моубрей?
— А вы как думаете?
Миссис Прескотт наклонила голову и прищурилась, глядя на него против солнца.
— По-моему, наши края — неподходящее место для того, чтобы убийцы сколачивали шайки и караулили одиноких прохожих! У нас они, скорее всего, перемрут от скуки!
Изо всех сил стараясь не улыбнуться, Ратлидж уточнил:
— Вы хотите сказать, что убийца — кто-то из местных?
— Кое-какие мысли у меня есть, — ответила миссис Прескотт, внезапно посерьезнев. — Учтите, я вовсе не уверяю, что так все и было! Только предполагаю, как оно все могло быть.
Удивленный, Ратлидж подумал, что местная сплетница действительно что-то знает.
— На вашем месте я бы рассуждал осторожно, — предупредил он. — Если убийца не Моубрей, который сидит за решеткой, вам грозит опасность!
Миссис Прескотт посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не дура, — прямо заявила она. — Вы из Скотленд-Ярда, с вами можно говорить. Зато констебль Трут… — она обернулась через плечо, — точно дурак. Я слышала, что о нем говорят. А слушать я умею внимательно. Помните, я вам рассказывала про лоскутное одеяло? Кусочки нужного размера постепенно накапливаются… и получается одеяло.
— У вас набралось достаточно, чтобы сшить целую историю? Если да, рад буду послушать.
Она покачала головой:
— Еще нет. Сейчас пока рано! Я только хотела вам сообщить, что не сижу сложа руки. — Она лукаво улыбнулась. — Я питаю слабость к Саймону Уайету. И терпеть не могу Хейзел Диксон. Уж лучше бы она не совала свой нос в наши дела! Любит навредить другим просто так…
— На вашем месте, — повторил Ратлидж, — я бы воздержался от скороспелых выводов.
— Воздержусь, — обещала миссис Прескотт. — Просто буду прислушиваться, вот и все.
Глава 23
Неожиданно Ратлидж очутился у приемной доктора Фэрфилда. Врач был у себя и согласился уделить ему пять минут. Держался он так же холодно, как и в прошлый раз, но о своем долге не забывал и делал все как надо.
— У меня всего один вопрос, и дело не займет более пяти минут. Я насчет трупа, найденного здесь, в Синглтон-Магна — миссис Моубрей или мисс Тарлтон. Скажите, пожалуйста, у этой женщины были дети?
— Хильдебранд задал мне тот же вопрос в числе первых. Да, она рожала. В то время мой ответ предоставил дополнительное свидетельство в пользу того, что она могла оказаться женой Моубрея. Относится ли то же самое к Маргарет Тарлтон, я сказать не могу.