100 великих евреев, стр. 18

Самые необычные открытия Эрлиха в последующие пятнадцать лет – вплоть до 1900 г.: деление органов тела на классы согласно их реакции на кислород, применение красителей для ослабления боли и диагностики острых инфекций, выработка иммунитета мышей и их потомства (так называемые эксперименты «нянченья») путем инъекции самке мыши малых доз антигенов и последующего кормления и иммунизации помета, исследование действия ядов бактерий и применение серотерапии при таких сильных инфекциях, как дифтерия и столбняк.

Число открытий Эрлиха уже на рубеже веков оказалось бы достаточным для определения его ценного вклада в развитие медицины. Однако и в последние годы жизни он проявил еще большее научное мастерство. Хотя в большинстве своем эти годы были потрачены на безуспешное исследование рака, международную славу Эрлиху принесло его предсказание появления химических препаратов, которые будут находить и уничтожать паразитарные болезни человеческого организма. В 1910 г. он объявил научному миру о создании синтетического препарата сальварсан – чудодейственного средства, освобождающего организм от спирохеты, вызывающей сифилис.

Еще до открытия сальварсана Эрлих был уважаемым врачом, лауреатом Нобелевской премии за работу по иммунитету и директором престижных научно-исследовательских институтов. Полемика вокруг предложенного им лечения сифилиса бушевала вплоть до его смерти пятью годами позже, на второй год Первой мировой войны. Спрос на сальварсан не удовлетворялся. Эрлих лично проверял испытания и технологию производства нового препарата. Его известность спровоцировала злобные обвинения в мошенничестве, рискованных опытах и спекуляции. Хотя немецкий рейхстаг признал его невиновным, все эти ложные обвинения и развязанная война сильно беспокоили Эрлиха и стали причиной его болезни, удара и смерти в возрасте шестидесяти одного года.

РАШИ

(1040—1105)

Комментарии раби Шломо бен Ицхака, хорошо известного под псевдонимом Раши, к вавилонскому Талмуду и Библии поставили его в центр иудейской раввинской мысли.

Очень мало известно жизни Раши. О нем ходит множество легенд – удивительных историй, призванных подчеркнуть его значимость, но в действительности в них нет необходимости (они разве что служат для развлечения). Раши помнят в первую очередь по его великолепным и грандиозным сочинениям. Все, что мы знаем о нем, добыто из его живых мыслей и четкой ориентации. Именно комментарии Раши открыли для бесчисленных читателей окно в подчас темные и в большинстве своем трудные для понимания тексты Талмуда, написанные в основном на древнем арамейском языке. Руководство Раши, изложение в прозрачной и понятной прозе, превращало даже самого последнего дровосека из затерянной деревушки в хозяина мира и учителя закона Божьего.

Он родился и умер в провинции Шампань на северо-востоке Франции, прожив большую часть жизни в городе Труа. Его дядя по материнской линии был уважаемым раввином, учившимся вместе с Гершомом из Майнца (прозванным Светочем диаспоры) – талмудистом X в. и предшественником Раши. Он учился некоторое время в Вормсе и Майнце у раввина Исаака бен Иуды, которого называли Французом и которого Раши считал своим учителем. Учеба в разных талмудистских школах свидетельствовала о его стремлении усвоить различные традиции и затем соединить их в новом мировоззрении.

Раши подчеркивал, что истинно образованный человек должен содержать себя «работой рук», и в доказательство работал сам на семейном винограднике. Если не возделывать и не орошать землю, она останется бесплодной, так и ум. Быть раввином – это большая честь.

Когда ему было около тридцати, Раши основал в Труа школу, которая стала центром изучения Талмуда в провинции и катализатором в оживлении иудейской учености (особенно после опустошения и бойни, устроенных крестоносцами в 1096 г. в Центральной Европе). Своим блестящим учением и замечательным примером Раши внес большой вклад в оздоровление еврейской культуры и морали в разгар религиозных гонений. Его «Ответы» на вопросы по праву послужили образцом для нескольких поколений студентов. Стимулированное Раши оживление гуманитарных наук во многих отношениях сравнимо с подъемом христианских литературных движений во главе с Пьером Абеляром и Бернаром Клервоским.

Комментарии Раши к Талмуду и Библии – это заметки на полях, обычно краткое обсуждение отдельных или коротких фраз из священных текстов. Раши был прекрасным комментатором, но не мыслителем-исполином, подобно Филону или Маймониду, и не собирался сочинять компендиум всей философии и логики или примирить свои выводы с естествознанием. Раши ставил перед собой простые цели. Он хотел разъяснить иудейский закон в ясных и понятных выражениях. «Писать как Раши» стало означать писать вразумительно, что похоже на современный компьютерный жаргонный термин WYSIWYG («Что видишь, то и получаешь»).

Раши был мастером филологии и лексикографии. Он установил правильный текст Талмуда, а затем и множества запутанных и противоречивых свитков. Его комментарии к Библии, более субъективные, чем комментарии к Талмуду, стали на несколько столетий культовыми бестселлерами, доступными широкому читателю. С другой стороны, комментарии к Талмуду были академическими текстами, понятными как заинтересованному студенту, так и высокообразованному раввину. Чем больше знал человек, тем более содержательными оказывались они для него. Ясные описания Раши виделись в более четком фокусе с расширением знаний.

Творчество Раши оказывало заметное влияние на талмудистскую мысль на протяжении почти девяти столетий. Сколько еще писателей (за исключением, возможно, великих греческих философов) оказывали так долго подобное воздействие? После смерти Раши мужья его дочерей и затем его внуки создали что-то вроде династии, заработав почетные псевдонимы Рашбам, Рабейну Там и Рибам, добавив новые заметки на полях к его комментариям и еще больше обогатив Талмуд.

Узаконенный предрассудок церкви держал этого великого мыслителя вне поля своего зрения, вне главного направления интеллектуального развития мира. Копии Талмуда сжигались в кострах ненависти. И все же вплоть до эпохи Просвещения и освобождения XVIII в. в маленьких еврейских местечках по всей диаспоре гении и простаки усиленно трудились, скрываясь от костров инквизиции, тихо и терпеливо изучая Талмуд, ведомые удивительными комментариями Раши.

БЕНДЖАМИН ДИЗРАЭЛИ

Подобно богатому банкиру Сидонии из его романов «Конингсби» и «Танкред» Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфилд, первый еврей – премьер-министр Англии, был сильной смесью идеализма и страстного разума. Один из величайших представителей парламентской системы, Дизраэли обладал язвительным остроумием и беглостью речи, в чем не имел себе равных в истории демократии. Об этом очаровательном и одновременно приводившем в ярость человеке было написано больше книг, чем о каком-либо другом британском политике до Уинстона Черчилля. В то время, как его великий либеральный оппонент Уильям Гладстон остается для нас навсегда увязшим в нравах эпохи королевы Виктории, Дизраэли представляется неподвластным времени – современным и античным человеком, который чувствовал бы себя одинаково уютно в спорах с Периклом или с Маргарет Тэтчер.

Гладстон правил Англией с перерывами более двенадцати лет, приняв участие в четырех правительствах. Его главный противник Дизраэли пребывал у власти в Великобритании всего чуть больше шести лет. Однако его вклад в британскую и мировую историю был таким же, если не большим, чем вклад Гладстона. И влияние Дизраэли несомненно сохранялось дольше.

Сменив на его посту лорда Дерби, Дизраэли стал премьер-министром в 1868 г., но мало что успел сделать за столь короткое время. Второй же срок его пребывания у власти в 1874—1880 гг. оказался решающими годами для Британской империи. Отважный – кто-то мог бы даже сказать «безрассудный» – авантюрист Дизраэли распространил британское владычество на Суэцкий канал и Индию. Он добился принятия законодательства, реформировавшего Англию, и выработал основополагающие принципы Консервативной партии (тори). В 1878 г. на Берлинском конгрессе Дизраэли выступил как миротворец, расстроив колониальные планы России на Балканах и сохранив там присутствие Великобритании. С помощью своих популярных романов он разъяснил широкому кругу читателей свои политические позиции. Дизраэли придерживался странных расовых идей, подчеркивая свое «чистое» ближневосточное происхождение, каким-то образом превосходящее происхождение «грубых» англосаксов. Он пытался примирить свою еврейскую подноготную с обращением в христианство, уверяя, что последнее является завершенным иудаизмом. Такое заявление никого не удовлетворило и разгневало многих, но было для него больше, нежели простое рассуждение. Известный в молодости денди, прозванный Дурным своими друзьями (хуже того, многими врагами), Бенджамин Дизраэли был самым противоречивым политиком в британской истории (опять же до Черчилля) и крупным цивилизатором.