Сон грядущий, стр. 23
– Хорошо, – севшим голосом согласился Шор, – пробуй.
– Умница, – одобрительно сказал Сэм, усаживаясь рядом.
Он взял одну руку Элли в свою, а другую девушка положила Шору на лоб.
– Я попытаюсь представить себе крейсер. Подробно, насколько смогу, а ты передашь картинки майору, одновременно усыпляя его.
– Я не владею гипнозом!
– Тогда я прикажу хорошенько врезать ему по темени!
– Нет уж, я постараюсь усыпить его более гуманным способом…
– Постарайся, постарайся, – пробормотал Сэм и сосредоточился на своих шпионских воспоминаниях.
Когда-то он случайно проснулся на строящемся «Хусейне» и, чудом избежав встречи с бригадами рабочих, обследовал громадину. Впечатления от увиденного оказались настолько сильными, что он и сейчас без труда припоминал мельчайшие детали. «Давай, капитан, просыпайся, просыпайся», – вспомнив все, что мог, думал Сэм.
«Перестань гундеть, огрызок», – отозвался Рой, появляясь в главной рубке приснившегося Шору крейсера. Элли тяжело вздохнула и опустила руки. Майор же немного померцал, как перегорающая лампочка, и исчез.
Сэм задумчиво играл ручкой. Стоун прихлебывал из большой жестяной кружки где-то добытый Арни кофе, с интересом разглядывая рассевшееся прямо на полу собрание. Неоформы негромко переговаривались, обсуждая план сражения. Сходились все в одном: в бой имеет смысл вступать только с появлением на сцене «Хусейна»… Да поможет ему Аллах…
20. Охотник
«Пространство вместительной рубки крейсера залито ярким светом. По огромному экрану деловито бегут колонки цифр. Приборы под экраном подмигивают цветными лампочками. Над круглым черным столом, в двух метрах от приборной доски, вращается голограмма галактики, нафаршированная красными точками обитаемых звездных систем и маяков. Пол в стиле модерн покрыт довольно правдоподобной травой. Под высоким голубым потолком плывут искусственные облачка.
Двое вахтенных офицеров, оба капитан-лейтенанты, сидят в роскошных кожаных креслах за шахматным столиком. Один сосредоточенно созерцает фигуры, другой – дремлет. Третий офицер, в погонах лейтенанта, прогуливается вдоль приборных панелей, заложив руки за спину.
– Какие новости, мусульманин? – в четвертый раз за последние полтора часа спрашивает лейтенант, не обращаясь к кому-либо из присутствующих людей.
В ответ оживает скрытый от глаз динамик, и приятный, но бедный интонациями баритон докладывает:
– Главный передатчик федерального флота по-прежнему молчит. Из семисот семидесяти шести коммерческих каналов Якобса двенадцать передают настроечные таблицы, остальные отключены. Триста четырнадцать каналов Империи транслируют бои на Прайме, два в режиме плоского телевидения ведут репортаж с орбиты Центуриона, один с Сингла и один, не идентифицированный, дает трехмерную картинку Старой Земли. Полезная информационная нагрузка – пятнадцать сотых процента.
– Другими словами, новостей нет, – шепчет себе под нос офицер, склонившийся над шахматами.
– Регистрирую увеличение находящейся на борту биомассы на сто двадцать один килограмм, – без запроса включается тот же баритон. – Уведомляю о превышении штатного расписания на одного человека.
– Ты что, спятил? – озадаченно спрашивает шахматист, поднимая взгляд на экран.
Его партнер просыпается и поворачивает голову в ту же сторону. Лейтенант подходит к приборам и начинает терзать какие-то кнопки, внимательно изучая при этом сообщения на дисплее. Наконец он оборачивается к игрокам в полной растерянности.
– С нами никто не стыковался, корпус цел, коридоры, каюты и другие помещения пусты… я ничего не понимаю…
– Потому что молодой еще, – громко произносит Рой, приближаясь к экипажу с грацией легкого танка.
Офицеры вскакивают, непроизвольно хватаясь за несуществующее оружие.
– Спокойно, ребята, я свой, – Рой поднимает руки ладонями вперед. – Теперь мы все «свои», земляне, одним словом. Не понимаете? Ну да ладно, на досуге объясню. Видели бы вы свои физиономии, когда я вошел!
Капитан раскатисто смеется и, не смущаясь отсутствием ответной реакции, садится в кресло.
– Неплохо устроились, – он нежно похлопывает по подлокотнику. – Вы, как я погляжу, изнываете без новостей? Могу это исправить…
– Как вы сюда попали, капитан? – твердо спрашивает «шахматист № 1», продолжая стоять, тогда как его партнер садится напротив Роя.
– Капитан Рой, федеральная контрразведка, если вам интересно. А попал я сюда на курьерском катере, конечно.
– Но мусуль… «Хусейн» не зафиксировал стыковку. Вы можете пояснить, почему?
– Значит, барахло ваш «Хусейн»…
– Я попросил бы вас… – пытается вмешаться лейтенант.
– Не обижать этого мастодонта? Хорошо, тем более что ему предстоит изрядно попотеть, а делать это лучше в хорошем настроении, – капитан не спеша распечатывает и отправляет в рот жевательную резинку.
– Вы привезли приказ? – оживляется тот офицер, что дремал за шахматным столиком во время игры.
– Нет. Федерации Якобса, которой мы с вами так усердно служили, больше не существует, так что приказ привезти мне было попросту не от кого. Но я намерен отдать его самостоятельно…
– Что?!
– Как старший по званию… хотя нет, – Рой расстегивает кобуру и передвигает ее ближе к пряжке поясного ремня, – я все-таки попытаюсь вас уговорить без ссылок на не существующий более устав федеральной армии. Поскольку этот корабль отныне ваш, я предлагаю вам наняться на работу. Не за тощие пайки, заметьте, а за солидное жалованье и процент с попутных торговых сделок.
– Пиратство? – делая круглые глаза, шепчет молодой офицер.
Рой чуть не давится жвачкой.
– Вам, юноша, не стоит так злоупотреблять чтением беллетристики. Иначе придется долго и нудно лечиться у психоневрологов. В жизни все прозаичнее, поверьте, даже великие подвиги. Работать предстоит на новое правительство, которое обосновалось на Старой Земле. Столица теперь там. Только она пока что в осаде и надеется на вас. Ну, я вижу, возражений против новой службы ни у кого не возникло? Кто из вас штурман?
– Я, – нехотя отзывается первый «шахматист».
– Курс на Старую Землю, там сейчас нет попутного груза, зато есть чем поразвлечься.
– Есть курс на Землю, – отвечает штурман, не двигаясь с места.
– Саботировать вздумал?! – ревет Рой, хватаясь за пистолет.
– Капитан, – громко зовет лейтенант-инженер.
Рой оборачивается и видит, как на большом экране появляется изображение внутренней поверхности раздвигающихся створок, затем телеобъектив фокусируется, и перед глазами остолбеневшего Роя появляется сине-желтый шар Старой Земли.
– Так быстро? – Рой не скрывает крайнего изумления.
– Значит, не совсем барахло наш «Хусейн», капитан? А теперь будьте любезны рассказать нам правду, иначе «мусульманин» не сделает ни одного выстрела, – на лице штурмана прорисовывается весьма правдоподобная решимость.
– Хорошо, – легко соглашается Рой, – только попрошу вас прицелиться, пока я буду рассказывать.
– Не волнуйтесь, это уже сделано. Стоит одному из вражеских кораблей сдвинуться на метр, и «мусульманин» приготовит шашлык из всех четырех.
– Как, их уже четверо? Полчаса назад было трое. Какое подозрительное внимание к ничего не значащей планете.
– Пятеро, кэп, – перебивает лейтенант-инженер. – Вон там, у портала, вынырнул еще один.
– Четыре из пяти неопознанных боевых кораблей приближаются курсом атаки, – вмешивается в разговор компьютерный баритон.
– Активировать «Прорыв», – командует штурман, – «Антис» – на полную мощность. Экипажу – занять места согласно боевому расписанию. Капитан, не маячьте перед экраном, при вашей комплекции вы закрываете обзор почти полностью.
Рой садится в кресло, подальше от приборов, напряженно наблюдая за появившейся на экране панорамой. «Чернокрылы» оценивают ситуацию за несколько секунд. Излучатели всех пяти кораблей разворачиваются в сторону «Хусейна» и почти одновременно дают залп. Рой ожидает толчка или какой-то другой реакции крейсера на прямое попадание, но ничего подобного не происходит. Он видит, как вокруг корабля образуется полупрозрачный студенистый кокон, который рвется в местах попадания, но через миг дыры затягиваются тем же мутным желе. Ответный удар «мусульманина» похож на стрельбу из «базуки» по глиняным горшкам. Авианосцы исчезают бесследно. Сначала четыре атакующих, а за ними и тот, что сторожил местный портал. Корабли превращаются в снопы мерцающих искр, а затем гаснут, возвращая окружающему пространству первоначальную черноту.