Простушка, стр. 14

Когда мы наконец закончили доклад по английскому, был уже восьмой час. Точнее сказать, мы набросали черновик. Я заставила Уэсли пообещать, что он перешлет мне его, чтобы позже я смогла внести поправки.

– Не доверяешь мне? Думаешь, я сам не справлюсь? – спросил он, подняв бровь. Я надевала ботинки в прихожей.

– Да я бы тебе и свой мусор не доверила, – ответила я.

– Ты доверила мне кое-что подороже, – ответил он с улыбочкой, которую я просто не выносила. – Так скажи, это было на один раз или мы снова увидимся?

Я фыркнула и хотела было сказать, что он размечтался, если думает, что я еще когда-нибудь ступлю к нему на порог, но тут вспомнила, что иду домой. Почтовый конверт наверняка все еще лежит на кухонном столе.

– Бьянка? – спросил Уэсли и опустил руку мне на плечо. По телу сразу пробежали мурашки. – Ты в порядке?

Я вырвалась и пошла к двери. А на полпути повернулась и, после секундного колебания, ответила:

– Посмотрим.

И сбежала по ступенькам.

– Бьянка, подожди!

Я запахнула куртку, защищаясь от холодного ветра, и открыла дверцу машины. Он нагнал меня всего через пару секунд, но, к счастью, на этот раз обошлось без прикосновений.

– Мне надо домой.

Домой. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось домой.

Зимнее небо уже почернело. Серые глаза Уэсли смотрели на меня из темноты. Глаза цвета предгрозового неба. Он присел у водительской дверцы, чтобы наши лица оказались вровень, и под его пристальным взглядом мне стало неуютно.

– Ты не ответила на второй вопрос.

– Какой вопрос?

– Ты в порядке?

Я нахмурилась, поначалу решив, что он просто играет мне на нервах. Но что-то в его глазах заставило меня засомневаться.

– Какая разница, – ответила я и завела двигатель. Он резко выпрямился и отошел, когда я потянулась, чтобы закрыть дверцу. – Пока, Уэсли.

И я уехала.

Дома выяснилось, что папа еще в своей спальне. Я закончила убираться в гостиной, на кухню даже заглядывать не стала, а потом побежала наверх и приняла душ. После горячего душа я по-прежнему чувствовала себя грязной, но напряжение в спине и плечах исчезло. Со временем смоется и грязь, решила я.

Только я завернулась в полотенце, как в комнате зазвонил мобильник, и я побежала по коридору, чтобы успеть вовремя.

– Привет, Би! – услышала я голос Кейси. – Ну как, вы с Уэсли все сделали, что хотели?

– Что?

– Вы же сегодня доклад по английскому делали, нет? – удивилась она. – Я думала, он должен был к тебе прийти.

– Аа, это… да. В итоге получилось так, что я к нему пошла. – Я очень старалась, чтобы мой голос не прозвучал виновато.

– О боже… к нему в особняк? – ахнула Кейси. – Вот повезло-то! А на балкон выходила? Викки говорит, что из-за одного этого балкона готова с ним еще раз замутить. Мол, в прошлый раз все случилось на заднем сиденье его «Порше», но чего ей действительно хотелось бы, так это побывать у него дома!

– Ты зачем мне все это говоришь, Кейси?

– Ах да, – рассмеялась она. – Прости. Не обращай внимания. Просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

Почему сегодня все задают мне этот вопрос?

– Ты же знаешь – я терпеть его не могу, – продолжала она. – Поэтому и хотела убедиться, что с тобой ничего не случилось… и с ним тоже, раз уж на то пошло. Ты его случайно не зарезала, нет? То есть я, конечно, не одобряю убийства сексуальных красавчиков, но если тебе нужна помощь – зарыть тело, там, и все такое – могу принести лопату.

– Спасибо, Кейс, – ответила я, – но Уэсли жив. И все оказалось не так ужасно, как я себе представляла. Вообще-то… – Тут я чуть ей все не выложила. Что мама с папой собираются разводиться и в момент отчаяния я снова поцеловала Уэсли Раша. А этот поцелуй перерос во что-то более серьезное… гораздо более серьезное. И теперь я кажусь себе ужасно грязной, но вместе с тем удивительно свободной… Слова вертелись на кончике языка, но я так их и не произнесла.

По крайней мере, пока не произнесла.

– Что «вообще-то», Би? – спросила она, прервав ход моих мыслей.

– Ммм… ничего. Он подбросил пару неплохих идей для доклада. Вот что я хотела сказать. Похоже, он фанатеет от Готорна.

– Что ж, это хорошо. Ты же считаешь ботанов сексуальными. Ну хоть теперь признайся, что хочешь его, а?

Я оторопела, не зная, как на это ответить, но Кейси рассмеялась.

– Да шучу я. Слава богу, что все сложилось удачно. Если честно, я сегодня за тебя переживала. Какое-то предчувствие возникло: что-то должно случиться. Но, наверное, у меня просто паранойя.

– Наверное.

– Ладно, мне пора. Джессика требует, чтобы я ей позвонила и доложила все подробности встречи с Гаррисоном. Ну как она не поймет, что он гей? В общем, до понедельника. В школе увидимся.

– Ладно. Пока, Кейси.

– Пока, Би.

Я захлопнула крышку телефона и положила его на прикроватный столик, чувствуя себя ужасной лгуньей. По сути, я не соврала, просто ничего не сказала, но все же… утаивать от Кейси правду – смертный грех. Особенно учитывая ее постоянные «я всегда рядом и готова выслушать рассказ о твоих проблемах».

Рано или поздно я ей скажу, конечно. По крайней мере, о родительском разводе. Сейчас же мне просто нужно с собой разобраться. А потом расскажу все Кейси и Джессике. Но что касается Уэсли… Об этом, надеюсь, они не узнают никогда.

Я опустилась на колени у кровати и начала складывать чистое белье – мой ежевечерний ритуал. Но сегодня, как ни странно, я не чувствовала обычного напряжения. Мне не хотелось себе в этом признаваться, но в том была заслуга Уэсли.

9

Папа не выходил из комнаты все выходные. В воскресенье после обеда я постучалась к нему и предложила приготовить что-нибудь поесть, но он лишь пробурчал, что не хочет, даже не открыв дверь. Меня пугало его желание отгородиться от всего мира. Видимо, он погрузился в депрессию из-за мамы и стыдился своего срыва, но я понимала, что тем самым он вредил себе. И решила, что если он и в понедельник не выйдет, то после обеда я ворвусь к нему и… даже не знаю, что сделаю. Пока же я старалась не думать об отце и о документах на кухонном столе.

Как ни странно, это оказалось просто.

Все мои мысли были о Уэсли. Ужас, да? Но я правда не знала, как вести себя после свидания на одну ночь (или, в моем случае, на один день) с самым знаменитым бабником в школе. Делать вид, что ничего не произошло? Обращаться с ним презрительно, как всегда? Или, может, я должна быть ему благодарна, поскольку мне действительно было с ним хорошо? Может, стоило сменить презрительный тон на дружелюбный? Обязана ли я ему чем-нибудь? Да нет, конечно. Мы оба получили удовольствие, только вот он теперь вряд ли себя презирает.

Короче говоря, к тому моменту, как я пришла в школу в понедельник утром, я решила, что лучше всего не попадаться ему на глаза.

– С тобой все в порядке, Бьянка? – спросила Джессика, когда мы вышли с испанского после первой пары. – Ведешь себя как-то… странно.

Признаюсь, шпионскими навыками я не блистала, но знала, что по дороге на вторую пару Уэсли всегда проходил мимо нашего класса, и мне не хотелось рисковать и переживать неловкую ситуацию: столкновение с парнем, с которым у тебя на днях был секс. Поэтому я нервно высовывалась из класса, высматривая в толпе каштановую шевелюру, которую нельзя было спутать ни с какой другой. Но если уж Джессика заметила, что что-то не так, значит, я слишком плохо маскировалась.

– Все нормально, – соврала я и шагнула в коридор. Посмотрела направо и налево, как маленькая девочка, переходящая дорогу, и, к своему облегчению, не увидела Уэсли. – Все в полном порядке.

– Ну ладно, – без малейшей тени подозрения ответила она. – Мне, наверное, показалось.

– Точно.

Джессика накрутила на палец прядь волос, выбившуюся из туго стянутого хвоста.

– Ох, Бьянка, я же совсем забыла тебе сказать!