Слабая женщина, склонная к меланхолии, стр. 6

— Или любитель активного отдыха, — грустно сказала Ася. — Культурист, турист и мастер спорта.

— Да это еще ничего, — возразила Люда. — Такого еще можно сориентировать на созидательную деятельность. Активно отдохнет — а потом и в хозяйстве пригодится. И спортсмен — это хорошо. Мужчина должен быть сильным и здоровым. Чтобы за ним — как за каменной стеной. Чтобы мог тебя на руках носить. В буквальном смысле. Чтобы женщина могла себя хоть раз в жизни почувствовать слабой. Да и в быту тоже… Сильный мужик много чего в доме сделать может! Правильно я говорю? Согласитесь, Ася Пална! Ася не могла с Людой согласиться. Но и не спорила. Люде было двадцать лет. Семь лет назад Асе тоже было двадцать лет, и она была такая же наивная, как Люда. Тоже очень хотела хоть раз в жизни почувствовать себя слабой.

А ведь не дурак сказал: «Не мечтайте о несбыточном. Вдруг ваша мечта исполнится?»

Ну и почувствовала.

Глава 2

Светка была на три года старше, на сто лет мудрее, на пятнадцать килограммов красивее, на полторы ставки самостоятельнее, на двух бывших женихов и одного нынешнего мужа опытнее… Да что там говорить, Светку надо было слушать.

Ася не слушала. То есть слушала, но не верила.

— На кой тебе этот красавец? — говорила Светка, сердито тараща хитрые коричневые глаза. — На нем же бабы гроздьями виснут! Из таких нормальные мужья не получаются. Поверь мне, дуре старой.

Ася не верила. Роман и вправду был красивым, но разве он это нарочно? Кажется, он даже не замечал своей красоты, не придавал ей значения. Действительно, бабы висли на нем гроздьями. Но она-то не висла. А он выбрал именно ее, и не для чего-нибудь, а для того, чтобы жениться. И муж из него получится, раз уж он сам решил стать мужем.

— Он же игрун! — говорила Светка, брезгливо кривя пухлые губы. — Он же не живет, а в игрушки играет! Ведь ничего не умеет! Ни-че-го! Всю жизнь на маминой шее просидел, теперь на твою сядет. Последние силы он из тебя вытянет! Поверь мне, дуре старой.

Ася не верила. Почему это Роман — игрун? Просто он живет легко, то есть — наслаждается жизнью. Уж по крайней мере, это лучше, чем если бы он был нытиком и мизантропом. И умеет он много. Он умеет играть на пианино и на гитаре, разжигать костер с одной спички, ходить на байдарках по каким-то опасным рекам, ставить палатку в любой ветер, варить уху на костре… Он умеет столько, что на десятерых хватит. И на маминой шее он не сидит. Его мама обыкновенная пенсионерка, а он — инструктор по плаванию. К нему в очереди стоят, он нормально зарабатывает. И еще во время последнего похода документальный фильм снял, по телевизору показывали, гонорар заплатили. И еще предлагают в рекламном ролике сняться — тоже деньги… А она — просто студентка, ей еще два года учиться, стипендия доброго слова не стоит. Случайные заработки курсовыми и контрольными доброго слова стоят, но ведь они случайные и есть… В этом смысле ее шея никому не может казаться привлекательной. А что касается последних сил — так их и вовсе кот наплакал. Если честно, никаких сил у нее уже не осталось, так что и вытягивать нечего.

— Посмотри на себя! — говорила Светка, жалостливо качая встрепанной головой. — Ты же цыпленок недорощенный! В чем только душа держится?! И вкалываешь всю жизнь как лошадь! А посмотри на него! Это же не человек, статуй каменный! Кинг-Конг железобетонный! Целый день дурака валяет, а вечером в бассейне в свисток свистит. Это работа? Так и то все время переутомляется. Раз в неделю хоть день, да гуляет без содержания. Мне соседка говорила, она из-за него в бассейн записалась, а он — без содержания, то и дело занятия отменяет. Она очень обижается. Работничек! По походам таскается — это он не переутомляется! На тренажерах часами потеть — это он не переутомляется! А картошку с базара мать таскает. И тебя заставит таскать, вот увидишь. Не пара он тебе, Аська. Поверь мне, дуре старой. Ася не верила. И вовсе не всю жизнь она вкалывала как лошадь. До пятнадцати лет вообще бездельничала. Так, если только пустяки какие-нибудь — постирать, помыть, в магазин сбегать, картошку почистить… Наверное, как все. Вообще-то она уже не очень хорошо помнила, как жила до пятнадцати лет. Школа, две-три необязательные подружки, три-четыре необязательных кружка — вроде драматического или вовсе уж кройки и шитья, — а в остальное время — книги. Чтение, чтение, чтение… Мама была недовольна: ребенок совершенно не бывает на свежем воздухе. Бабушка хвалила: Аська у нас будет у-у-умная! Она любила разговаривать с бабушкой. Бабушка даже о самом сложном говорила как-то так, что становилось сразу все понятно. И еще весело. Вот как бабушка говорила. А потом у бабушки случился инсульт, и правую сторону у нее парализовало. Она лежала совсем беспомощная, говорила с трудом. Ее нельзя было оставлять одну. Сначала все дежурили возле нее по очереди. А потом отец ушел из дома, он не мог больше тратить жизнь так бездарно. С бабушкой остались Ася и мама, но у мамы была работа. Хирургическая сестра — это очень трудно, да еще и ночные дежурства. А у Аси была только школа — ерунда, говорить не о чем. В школу она иногда забегала. Обязательную контрольную написать, домашние работы сдать, быстренько на вопросы ответить… А необязательные подружки и необязательные кружки отпали сами собой. Времени совсем не было. Все ее время было — для бабушки. И в доме очень много дел оказалось. Хорошо хоть, что отец ушел — все меньше стирать и готовить. Правда, денег тоже меньше. Деньги приходилось зарабатывать маме, она еще полставки взяла, еще реже дома бывать стала… Через полгода у бабушки случился второй инсульт, и она умерла. А мама заболела. Сначала что-то с щитовидкой было, долго не могли понять, что там такое, потом долго лечили, потом решили, что это не щитовидка, потом сказали, что болезней — целая коллекция… Дали третью группу инвалидности. В больнице мама работать уже не могла. Вообще-то нигде не могла, но все-таки устроилась в домоуправление, бумажки какие-то регистрировать. И Асе пришлось работать, а то совсем никак было. Работала во время каникул в соседнем детском саду нянечкой. Школу закончила как-то незаметно. Но с серебряной медалью. Пришел отец, просился назад. Мама посоветовалась с Асей, и обе решили: ну его. Он больную мать бросил. Бабушка ведь его матерью была. Она о нем все время спрашивала, до последнего дня. Он ей нужен был. А сейчас пришел. Зачем? Им он был не нужен.

В мединститут Ася пошла потому, что маму хотела сама лечить. Медицина-то у нас бесплатная, но ведь какие деньги улетали… Да какие были — такие и улетали. Хорошо еще, что ей удавалось подработать санитаркой в областной больнице. Работала по ночам, днем учиться надо было. И с чего Светка решила, что она вкалывала как лошадь. Ничего не как лошадь. Ночные дежурства были хорошие: вымоешь все отделение, а потом даже поспать удавалось пару часиков. Дежурные врачи и медсестры относились к ней хорошо, разрешали поспать в сестринской на кушетке, а иногда даже в ординаторской, где был большой мягкий диван. А если и диван, и кушетка были заняты дежурной сменой, Ася могла немножко поспать и сидя — в холле стояли кресла, тоже очень мягкие. Нормальная работа. И курсовые с контрольными — нормальная работа. Велосипед изобретать не надо, оригинальность взгляда и глубина мысли не приветствовались. А без оригинальности и глубины — что там писать? Все давным-давно переписано. Не работа, а сон в летнюю ночь. За этот сон еще и платили неплохо… Домашняя работа была вполне привычной и не такой уж тяжелой — много ли им с мамой надо было? Ася вообще не понимала женщин, которые жаловались, что выматываются на домашнем хозяйстве. Ну вот не понимала — и все. В домашнем хозяйстве этих женщин не было ни коров, ни свиней, ни кур, ни огорода… Чаще всего даже котенка какого-нибудь не было. Или комнатного цветка, что ли… Ну и на какую тему тут выматываться? Сварить кастрюлю супу на два дня — это что, подвиг невиданной красоты и силы? Постирать раз в неделю все, что накопилось, — за это что, медаль на грудь? Забежать по пути домой в магазин за хлебом, кефиром, мылом и спичками — и ожидать прижизненного памятника? Бронзового… Все это ерунда. Дело привычки. Вот только на чтение времени оставалось совсем мало. Но когда к ним переехала тетя Марта, мамина сестра, тогда даже на чтение время появилось. Тетя Марта была здоровая, деятельная, веселая и решительная. Решила, что сын с невесткой и без нее как-нибудь обойдутся, а сестре одной дочку растить трудно — и приехала помогать. Очень удивилась, что дочка сестры уже выросла, уже сама кому хочешь поможет, — но не уехала. С тетей Мартой намного легче стало. Только шумно очень. Маме-то ничего, маме даже нравилось, что в доме «живой голос». Ася терпела, раз маме нравилось. Думала — ничего, и сама привыкнет постепенно.