Долина кукол, стр. 119
1963
Дженифер Берк родилась первого января. Она появилась на свет за две недели до срока, устроив перед этим Анне и доктору совершенно сумасшедшую новогоднюю ночь. Чтобы выйти в этот мир, ей потребовалось целых пятнадцать часов, но когда она наконец оказалась в нем, красная и орущая, Анна увидела не сморщенное личико обычной новорожденной, она увидела лишь чудо и красоту существа, которому она дала жизнь, и от восхищения почувствовала, как силы вновь возвращаются к ней.
Ей было одиноко без Лайона в эти долгие декабрьские дни. Хотя он и звонил ей из Калифорнии каждый день, трещина в их отношениях все равно чувствовалась. Она ощущала ее в той небрежности, с которой Лайон произносил ласковые ободряющие слова. Эта трещина разделяла их, как глубокий каньон. Но когда родился ребенок, все было забыто. Когда Анна уже очнулась от наркоза, он позвонил, и она сказала ему, словно извиняясь:
— Это все-таки девочка…
— Я в восторге! Я слишком стар, чтобы учиться играть в футбол на пару с сыном. Мне доставит куда больше радости учить свою дочь-подростка танцевать.
Все время, пока она лежала в больнице, он звонил ей по два-три раза в день. Триумф Нили в Лос-Анджелесе побил все рекорды, и теперь она готова ехать в Сан-Франциско. Не будет ли Анна возражать? Это отдалит его возвращение еще на три недели.
— Разумеется, нет, — быстро ответила она. Ей не хотелось, чтобы опять возник какой-нибудь спор о делах компании или о работе Нили. Особенно сейчас, когда все вновь было замечательно.
— Дженифер Берк станет к тому времени совсем старой леди, но я постараюсь, чтобы она запечатлелась в твоей памяти, — поддразнила она его.
— Джордж обещал сфотографировать ее «Полироидом», — сказал Лайон. — Пришли мне карточки сразу же, как только просохнут.
— Я уже отправила одну — сняли прямо в больнице. Там она похожа на старого гномика. Но она будет красавицей, Лайон. У нее будут темные волосы, насколько можно судить.
Лайон прилетел в конце месяца. Маленькая Дженифер весила девять фунтов, лицо уже разгладилось, морщинки ушли. Вся она была светло-розовой, и отец пришел от нее в неописуемый восторг. Внимательно изучая крошечное личико, он улыбнулся.
— Страшно боюсь, что она будет похожа на меня, — сказал он, нахмурясь. — Анна, тебе следовало постараться получше. Я хотел точную твою копию, один к одному.
— Я действительно постаралась, и все получилось. Я хотела, чтобы она была твоей копией.
Он примчался домой прямо из аэропорта, чтобы повидать ее и ребенка, но ему нужно было спешить по делам.
— Отметим появление наследницы сегодня за ужином, — пообещал он.
Вечером няня, мисс Казэнс, помогла ей втиснуться в грацию. Это было неудобно, но сейчас, после того как она столько месяцев проходила располневшая в халате, ей хотелось, чтобы Лайон опять увидел ее стройной, подтянутой и элегантной. «Неплохо», — подумала она, придирчиво рассматривая в зеркале свою фигуру. Вес у нее стал, как прежде; только талия несколько ослабла, утратив былую форму, но грация сделала свое дело. В конце концов, прошел всего один месяц. Но, слава богу, сегодня ночью она все-таки сможет лечь в постель с Лайоном. У них так Давно ничего не было — с седьмого месяца. Бедный Лайон. Врач предупредил ее, что сначала может быть немного больно, но это уже не имело значения. Вновь сжимать Лайона в своих объятиях, ощущать его всем телом-вот что главное.
Его секретарша позвонила в шесть вечера. Лайон на просмотре, не может ли она встретиться с ним в семь часов в ресторане «Дэнни». Несколько разочарованная, Анна положила трубку. Она-то думала, что они вдвоем выпьют дома коктейль, а потом спокойно поужинают где-нибудь подальше от привычных мест, где им не будут постоянно встречаться знакомые лица. В «Дэнни» ей нравилось, но это означало, что у их столика будут останавливаться все кому не лень и говорить о бизнесе. Обычно она не возражала против деловых разговоров, но ведь сегодня у них — особенный день.
Анна села за столик около бара и стала ждать. Было уже четверть восьмого, и она пила вторую рюмку виски, когда наконец увидела Лайона. С ним были два его помощника и Билл Мэк, режиссер телевидения.
Лайон бросился к ней и легко поцеловал ее.
— Пожалуйста, прости меня. Мы просматривали запись на Эн-Би-Си, проклятая пленка оборвалась, и все пришлось прокручивать заново. Да, дорогая, ты, конечно, помнишь Джима Хэндли и Бада Хоффа, — сказал он, подводя к столику двоих молодых людей. — И, разумеется, знакома с Биллом.
Они сели за большой столик и завели разговор о записи, которую только что просматривали, — вариант новой многосерийной постановки. Из их беседы Анна поняла, что запись является собственностью Билла Мэка и что он хочет подписать соглашение с «Тремя Б», поскольку компания «Бэллами, Бэллоуз и Берк» начала приобретать известность. Он хотел, чтобы они продали ему комплексное соглашение. Энергия в Лайоне била ключом. Он был уверен, что сможет заинтересовать этим Си-Би-Эс или Эй-Би-Си, а, возможно, и переделать все, поставив на главную роль Джоя Клинга. Джой только что заключил соглашение с их компанией. Это был лучший комедийный актер года.
— Он будет выступать в лондонском «Палладиуме» с Нили, — пояснил Лайон. — По правде говоря, он должен с минуты на минуту быть здесь. Я сказал ему, чтобы он заехал за мной сюда.
— Заехал за тобой? — удивилась Анна.
— Ангел мой, — с неподдельным огорчением сказал он. — Все это произошло три часа назад. Джой едет со своим выступлением в Вашингтон.
— Но ведь тебе-то не нужно ехать, правда?
— Если бы нет! Нили думает, что она выступает там завтра с сольным концертом. Я должен объяснить ей, как важно для Джоя выступить в одной программе с ней.
— Я тебе не завидую, — сказал Бад Хофф.
— Нили знает, что в «Палладиуме» в ее программе будут и другие номера, но она еще никого не включала в свои выступления здесь, в Штатах. До сих пор все ее концерты были сольными. Но когда я объясню ей, что мы только что подписали соглашение с Джоем… Нили ведет себя нормально, если ей все правильно объяснить.
«Он уезжает сегодня вечером! — Эта мысль пронзила все ее существо. — Он уезжает сегодня вечером!»
— Когда ты вернешься? — спросила она.
— Через две недели. Утром я тебе сразу же позвоню. Может быть, ты прилетишь на субботу и воскресенье. Могла бы малышка Джен отпустить тебя?
— Тебе обязательно нужно ехать сегодня вечером, Лайон?
— Обязательно. Я хотел ехать завтра, но я должен обеспечить Джою рекламу, и лучше всего приняться за это завтра же с утра.
Он планировал пробыть в Нью-Йорке только одну ночь!
В дверях вдруг показалась голова Джоя Клинга. Лайон помахал ему рукой.
— Меня ждет машина, — крикнул Джой. — Стоит во втором ряду.
Лайон вскочил со стула.
— Расплатишься чеком за счет компании, Бад. До свидания, мой ангел, завтра позвоню тебе. Бад, отвези, пожалуйста, Анну домой, а?
Она не поехала в Вашингтон на субботу и воскресенье. Мисс Казэнс сказала, что все будет в порядке и ей, разумеется, можно ехать. Но Лайон так больше и не позвал ее туда. А в пятницу он сказал только: «Позвоню завтра в это же время».
— Почему бы тебе не взять и не спросить его в лоб, что происходит? — сказал Генри.
Анна уставилась в чашку, словно пытаясь в кофейной гуще найти какой-то чудодейственный ответ.
— Да потому, что в действительности ничего вроде бы и не происходит, — ответила она. — Всего лишь вот эта самая неуловимая разница.
Генри Баллами вздохнул. Анна выглядела бледной и исхудавшей. Когда она позвонила ему и настоятельно попросила поужинать с ней, в голосе ее звучало отчаяние. К тому же, он боялся вопросов, которые она непременно задаст ему.
— Генри, малышке уже три месяца, а Лайон провел с нею всего четыре дня. Один — между Калифорнией и Вашингтоном и три между Вашингтоном и Лондоном. В Лондоне он уже месяц. Нили произвела там фурор. Я понимаю, что ее там удерживает, но ему-то оставаться нет никаких оснований.