Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии, стр. 3

Вот как случилось, что женщин в моей стране игнорируют отцы, третируют братья и оскорбляют мужья. Этот круг трудно разорвать, так как мужчины, относясь таким образом к женщинам, не могут быть счастливы в браке. Они знают только один способ получить удовлетворение, беря себе все новых и новых жен, за которыми следуют новые и новые наложницы. Мало кто из этих мужчин способен понять, что счастье можно обрести в собственном доме, с одной единственной, но равной себе женщиной. Обращаясь с женщинами, как с рабынями, как со своей собственностью, мужчины делают себя такими же несчастными, как и их жены. Любовь и товарищество становятся невозможными для обоих полов.

История наших женщин скрыта под паранджой тайны. Рождение или смерть женщины нигде официально не фиксируются. Все это достается только на долю детей мужского пола. Обычными чувствами при рождении дочери являются сожаление и стыд. Хотя саудовские женщины все чаще рожают в больницах, большая часть родов происходит по-прежнему дома. Вне городов не ведется никакого учета рождаемости.

Я часто задавала себе вопрос, не значит ли это, что мы, женщины Саудовской Аравии, вообще не существуем, если наш приход на эту землю и уход в небытие никогда и нигде не отмечается? Раз никто не знает, что я существую, может, меня и в самом деле нет?

Именно этот факт, а не те несправедливости, которые я испытывала в течение своей жизни, послужил основной причиной того, что я решила пойти на очевидный риск и опубликовать мою историю. Пусть женщины в моей стране прячут лица под паранджой, пусть они находятся под полным контролем патриархального общества, в котором мы живем, но я верю: это не может продолжаться вечно. Старые порядки и обычаи должны быть уничтожены. Мы всей душой и сердцем жаждем личной свободы и равноправия!

Обращаясь к своим ранним воспоминаниям, подкрепленным дневниками, которые я начала вести, когда мне было всего одиннадцать лет, я хочу попытаться рассказать вам о жизни принцессы дома аль-Саудов. Я также хочу попытаться приоткрыть завесу тайны над жизнью саудовских женщин, миллионов из тех, кто не принадлежит к королевской семье.

Мое желание рассказать правду станет понятным, если вы представите себе, что, хоть я и принцесса, но остаюсь одной из тех женщин, кого, как я уже говорила, игнорируют отцы, третируют братья и оскорбляют мужья. Я не одинока в своем стремлении. Есть много женщин, которые, подобно мне, хотели бы поведать миру свои истории, но, к сожалению, лишены этой возможности.

Правде редко удается проникнуть за пределы королевского дворца, так как наше общество не любит раскрывать своих тайн, однако все, что я говорю здесь и что записала с моих слов автор этой книги, – правда, и мир должен узнать ее.

ДETCTBО

Али сбил меня с ног, но я не выпустила из рук спелого красного яблока, которым только что меня угостил повар-пакистанец. Лицо Али исказилось от ярости, когда он увидел, как я откусываю от яблока большие куски и, почти не жуя, жадно глотаю. Отказав брату в утверждении его мужского превосходства, я совершила тяжелый проступок и прекрасно знала, что последствия этого мне придется ощутить на себе в самом ближайшем будущем. Али быстро пнул меня раза два ногой и бегом помчался к египтянину Омару, шоферу нашего отца. Мы с сестрами боялись Омара почти так же, как отца или Али. Омар с братом скрылись в дверях виллы, оставив меня в одиночестве готовиться к тому, чтобы встретить общий гнев мужчин нашего дома.

Не прошло и минуты, как Омар, а за ним и Али вихрем вынеслись во двор. Я знала, что мне с ними не совладать, так как, несмотря на юный возраст, уже имела возможность убедиться в своем бессилии перед ними. Мне давно уже дали понять, что любое желание Али должно быть исполнено, и все же я проглотила последний кусок яблока и победно посмотрела па брата.

Не обращая внимания па отчаянное сопротивление. Омар сгреб меня в охапку и отнес в кабинет отца. Отец с неохотой оторвался от большой черной книги, лежащей перед ним на столе, и с раздражением взглянул на одну из своих нежеланных дочерей, затем протянул руки к своему бесценному сокровищу – старшему сыну.

Мне было приказано молчать, чтобы ничто не мешало отцу выслушать жалобы Али. Охваченная желанием заслужить любовь и одобрение отца, я почувствовала прилив смелости. Невзирая на приказание, я выпалила всю правду о случившемся. Отец с братом лишились дара речи от такой моей наглости – в нашей стране люди не привыкли, чтобы женщины высказывали свое мнение, их удел – подчинение. Когда-то гордые бедуинские женщины забыли о том огне, что в былые времена горел в их сердцах; на их место пришли покорные существа, не знающие, что такое сопротивление.

Услышав звук собственного голоса, я почувствовала, как желудок мой свело от страха. У меня подкосились ноги, когда я увидела, как отец встает из своего кресла и заносит руку для удара. Впрочем, самого удара я не почувствовала, так как к тому моменту потеряла сознание.

В качестве наказания Али отдали все мои игрушки, а чтобы я лучше поняла, кто хозяин в доме, отец присудил Али исключительное право накладывать пищу в мою тарелку. Брат в полной мере насладился этой ролью, потчуя меня крошечными порциями и выбирая самые плохие кусочки мяса. Каждый вечер мне приходилось отправляться спать голодной, так как Али поставил охранника у моей двери, чтобы я не могла попросить еды у матери или сестер. Особенно нравилось ему приходить ко мне1 в комнату посреди ночи и дразнить дымящимися тарелками, па которых лежали жареные цыплята с рисом.

В конце концов Али наскучила эта пытка, но с тех самых пор, хотя брату было всего девять лет, он стал моим заклятым врагом.

Мне тогда было всего семь, но именно после случая с яблоком я стала понимать, что я всего лишь женщина в мире мужчин, не обремененных здравым смыслом. Я видела сломленный дух своих сестер и матери, но все же не теряла оптимизма и. никогда не сомневалась, что наступит день, когда справедливость восторжествует. Из-за этого своего убеждения я всегда была основным возмутителем спокойствия в нашей семье.

Впрочем, в детстве были не только черные дни. Самые счастливые часы я проводила дома, в обществе своей двоюродной бабушки – тетки моей матери. Она была вдовой, уже слишком старой, чтобы представлять интерес для мужчин. Теперь она наслаждалась жизнью и развлекала меня историями из своей молодости, когда племена бедуинов вовсю воевали друг с другом. Она была свидетельницей образования нашего государства и завораживала нас рассказами о доблести короля Абдула Азиза и его соратников. Сидя со скрещенными ногами на бесценных восточных коврах, мы с сестрами жевали финики и миндальные пирожные и слушали о великих победах наших соплеменников. Тетушка внушила мне чувство гордости за мою семью, когда рассказывала о храбрости аль-Саудов.

В 1891 году семья моей матери сопровождала аль-Саудов в их бегстве из Эр-Рияда после поражения в битве с кланом Рашидов. Десять лет спустя члены семьи матери отправились вместе с Абдулом Азизом, чтобы вернуть землю предков. Брат моей тетки сражался бок о бок с Абдулом Азизом, что в конечном итоге привело к тому, что семьи породнились. Таким образом, была подготовлена сцена для появления на ней меня – принцессы дома аль-Саудов.

В годы моей юности семья наша была хотя и не слишком богатой, но находилась в числе привилегированных. Доходы от добычи нефти давали нам возможность хорошо питаться и пользоваться услугами квалифицированных докторов, что в те времена было величайшим благом.

Мы жили на большой вилле, сложенной из массивных каменных блоков, покрашенных белой краской. Каждый год песчаные бури превращали белые стены в кремовые, по отцовские рабы снова и снова делали их снежно белыми. Тридцатифутовые каменные стены, окружавшие наши земли, поддерживались в таком же состоянии. Дом, который я в детстве считала шикарной усадьбой, по нынешним саудовским меркам – не более, чем скромное жилище.