Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк, стр. 151
Паула кое-как отыскала на нижней полке свою сумочку, поднесла ее к окну. В бумажнике среди визиток женщина нащупала пластиковый футляр, раскрыла его и осторожно, словно живую бабочку, положила на подоконник.
В свете, падающем из окна, ярко блеснул шприц.
Паула сжала пальцы в кулак, немного поразминала сведенную судорогой левую руку. В тусклом свете оказалось не так уж легко сразу попасть в вену: она, однако, справилась благодаря многолетнему медицинскому опыту. Ей было не впервой: она ощупала следы от предыдущих уколов на локтевом сгибе, потом подыскала подходящее место для новой инъекции, взяла шприц в правую руку и вколола иглу под кожу. Шприц начал медленно наполняться ее кровью.
Потом Паула на ощупь двинулась к кровати Эстер, пока не наткнулась на капельницу. Женщина по-прежнему мирно спала: ее губы были приоткрыты, и она слегка посапывала. Не было ничего легче, чем добавить кровь из шприца в содержимое капельницы.
Возможно, впрочем, в случае Эстер это уже не имело смысла. Спасителю обычно требовалось в среднем от трех до шести недель, чтобы дать о себе знать своей очередной избраннице.
Значит, новая подруга Паулы сможет обрести дар, только если ремиссия продолжится. Лишь в этом случае она поймет, что Бог — это не абстракция, не условность. Бог на самом деле есть.
Паула потянулась к трубке капельницы, но ее спутник остановил ее, тронув за руку. В замешательстве она опустила шприц. Женщина посмотрела на него, пытаясь понять, почему он препятствует ей, но его было так плохо видно, что выражения лица она так и не рассмотрела.
Потом ее хранитель повернулся и прошел сквозь стену. Паула открыла дверь и вышла в освещенный коридор. Лампы были такие яркие, что она зажмурилась и не сразу разглядела его. Он жестом велел ей следовать за ним.
Теперь Паула точно знала, что чувствует человек, когда идет по болоту за блуждающим огоньком. В руке она сжимала шприц. Они поднялись по лестнице на другой этаж, повернули налево, потом еще раз налево. Какой-то санитар в голубом халате прошел в нескольких метрах от девушки, но она осталась незамеченной.
Не иначе Паула тоже стала невидимкой.
Ее спутник остановился перед какой-то дверью и посмотрел на свою подопечную. Это была одна из комнат отдыха для врачей, где те могли немного поспать, если дежурство проходило спокойно. «Нам сюда?» — вопросительно посмотрела она на хранителя. Он кивнул и показал на дверь еле видимой рукой.
Паула осторожно повернула ручку. Дверь оказалась не закрыта. Она медленно вошла.
В полоске света, проникавшего в комнату из коридора, женщина увидела фигуру под пледом на широкой кровати. Паула догадалась, кто это, по знакомой одежде: светлой шелковой блузке и клетчатой юбке до колен. Возле кровати стояли туфли, словно ожидая, когда их хозяйка снова впрыгнет в них и помчится спасать мир.
Паула оглянулась на своего спутника. «Неужели доктор Геррхольц?» — удивилась она. Неужели он и впрямь хочет спасения этой зануды?
Он поджал губы и слегка нахмурился, и Пауле стало стыдно. Кто она такая, чтобы оспаривать его волю? До знакомства со Стеф Паула была самой жалкой женщиной из ныне живущих. Каждый человек достоин спасения. В этом и состоял подлинный смысл великой миссии.
Доктор Геррхольц пошевелилась во сне, и свет из коридора осветил ее лицо. Паула занесла над ней иглу, готовясь нажать на поршень шприца. Дело обещало быть сложнее, чем с Эстер: остаться незамеченной могла инъекция в капельницу, но не укол. Женщина наверняка проснется. И наверняка закричит.
— Кто здесь? — сонно спросила доктор Геррхольц, открыв глаза и заслонив их от света рукой.
— Иисус скоро придет к тебе, — прошептала Паула и вонзила шприц ей в ногу.
X
Паула и Тоня стояли на краю ямы и отдыхали. Они копали давно и очень осторожно, вонзая лопаты не слишком глубоко в землю и все время перенося извлеченный грунт в задний дворик, чтобы не привлекать внимания соседей. Они работали в майках на холодном ветру, но все равно вспотели. Чем глубже делалась яма, тем жарче им становилось.
Работа была тяжелая, у Паулы отчаянно ныла спина. Они с самого утра рыли эту яму, таскали огромные камни, чтобы укрепить ее края. Паула добровольно взялась за эту работу: ей нужно было доказать всем, что она может быть полезной, что она работает не меньше остальных.
Из открытых окон дома доносились веселые голоса и смех: обитательницы коттеджа рассказывали друг другу какие-то истории, делились новостями. Паула копнула еще раз, потом воткнула лопату в землю и спросила подругу:
— Тоня, у тебя никогда не возникал вопрос, почему среди избранных нет мужчин?
Сама Паула в последнее время часто думала над этим и теперь решила спросить об этом у Тони — та была молода и более откровенна, чем другие жительницы желтого коттеджа.
Тоня взглянула на нее, потом рассеянно ковырнула землю лопатой.
— Таков обычай.
— Но как быть, например, с Донелом? Разве ты не хотела бы спасения для него?
Донел, двухлетний сын Тони, жил с ней в одной комнате и был всеобщим любимцем.
Тоня воткнула лопату в землю и облокотилась на нее.
— Я иногда думаю над этим… Но я ведь понимаю, что это не положено. Мужчинам нет места среди нас.
— Но, может быть, стоит найти для них место? — упорствовала Паула. — Я много читала об этом заболевании и об истории племени Мэрили. Веру можно распространять несколькими способами. Мы с тобой, например, смогли бы сами заняться миссионерской деятельностью и нести наш дар другим.
Тоня покачала головой:
— Мэрили говорит, мужчины опять все испортят. У них уже был шанс, но они им не воспользовались.
— Да, я знаю. В прошлый раз учение распространяли мужчины. Сейчас эту миссию взяли на себя женщины. Но мне кажется, это все-таки неправильно. Подумай о Донеле.
Сама Паула при этом, разумеется, думала о Ричарде.
— Давай-ка работать дальше, — сказала Тоня, дав понять, что разговор окончен.
Они продолжили копать. Ричард никак не шел у Паулы из головы. В последнее время он стал таким заботливым, таким ласковым с Клэр. Когда дочери исполнится четырнадцать, Паула обязательно приведет ее в общину. Но как быть с Ричардом? Если бы можно было сделать так, чтобы он разделил с ними их веру, их семья обязательно воссоединилась бы.
Через несколько минут под их лопатами зашуршала мешковина — женщины наконец докопались до того, что им было нужно. Смахнув землю с мешка, они кое-как подняли его из ямы и положили на деревянные носилки. Отдышавшись после тяжелой работы, подруги позвали остальных обитательниц дома.
В желтом коттедже собралось не менее семидесяти женщин, приехавших сюда из самых разных частей света, даже из Новой Зеландии. Все они, разумеется, прибыли не одни — в воздухе чувствовалось присутствие множества невидимых хранителей.
Восемь самых достойных служительниц культа взялись за носилки. Процессия очень медленно двинулась в сторону дома — многие из общины передвигались с большим трудом. Постоянное непосредственное общение с Господом невероятно истощало бренные человеческие тела — они сгорали, как свечки. Ранняя смерть Мэрили послужила тому дополнительным подтверждением. Однако каждая из присутствующих была готова ради своей веры на что угодно. В загробной жизни не будет ни боли, ни страданий.
Стеф запела что-то на языке Мэрили, прочие подхватили. Они пели на несколько голосов, некоторые знали слова, другие просто тихонько подпевали. Кто-то при этом плакал, кто-то смеялся, кто-то воздевал руки к небу, а кто-то шел молча — видимо, все вели себя так, как им велели хранители.
Дверной проем оказался слишком узким, так что на входе им пришлось немного наклонить носилки. В конце концов они оказались внутри, пронесли тело через кухню, где громоздилась посуда, ножи и разделочные доски, потом через столовую в гостиную. Там они положили мешок на стол посреди комнаты.
Паула начала снимать с тела мокрую загрубевшую мешковину — они обмыли покойницу, прежде чем Стеф огромным ножом сделала на ее теле ритуальный надрез. Терпкий запах имбиря и еще каких-то специй, которые принято было зашивать в мешки с мертвыми, быстро распространился по комнате.